Письма к Андрею Арьеву

Андрюшу часто вспоминают на станции, говорят, что он самый нормальный гость из Союза, и особенно все поражены тем, что он купил за доллары бутылку виски. Это, действительно, единственный случай.

Ну, пока все. Обнимаю вас. Лена что-то предпринимает по просьбе Глазамицкого. [62] Во всяком случае, я слышу телефонные переговоры на эту тему.

Ваш С. Довлатов

10

27 дек. (1989)

Дорогой Андрюша!

Гриша [63] передал мне твою записку и Анины подарки. Мне кажется, это зашло слишком далеко, Аня покупает дорогие вещи, и создается довольно большая неловкость. Уже и мама говорит: «Ах, как неудобно». Как бы мы ни радовались всем этим чудным украшениям, неловкость пересиливает. Попроси Аню остановиться. Сердечно благодарим, и на этом — конец. Объясни Ане, что у тебя были, есть и будут всяческие возможности оказать мне неоценимые услуги, А значит, и Лене.

62

Михаил Осипович Глазамипкий (1939–1995) — наш ленинградский приятель, директор Музея истории хлебопечения.

63

Григорий Давидович Поляк (род. в 1943 г.) — редактор, издатель, с 1973 г. в эмиграции. Редактор-издатель издательства «Серебряный век» в Нью-Йорке.

Ваша дочка Маша оказалась милой и привлекательной. Вы как-то осторожно о ней говорили, и я уже подумал — вдруг неудачный ребенок. Прелестная девушка. Похожа, в основном, на Аню,

Спасибо за «Васильевский остров», [64] но вообще-то, на всякий случай, знай, что «куда-нибудь» и «как можно скорее» пристраивать рассказы не следует, предложений довольно много, в том числе и от Коротича. [65]

Для «Звезды» — все самое лучшее и в первую очередь. Юнна (Мориц. А.А.) об этом знает. А в остальном, на твое усмотрение — либо люди хорошие, либо размах и тираж. […]

64

В альманахе «Васильевский остров» (Л., 1990) напечатаны рассказы С.Д. из сборника «Чемодан».

65

Виталий Алексеевич Коротич (род. в 1936 г.) — русско-украинский писатель, журналист, в 1989 г. — главный редактор журнала «Огонек».

Болгары ко мне еще не обращались, [66] зато обратились с точно таким же предложением поляки. К тому же я вышел по-японски.

Писал ли я тебе, что «Наши» по-английски угодили в список лучших книг года? Копию прилагаю.

Уфлянд и Азадовский вскоре (раньше, чем дойдет это письмо) передадут Вам крошечные пакетики. Уфлянд также, вроде бы, согласился взять Флоренского [67] как наиболее срочную для тебя книгу. Он же передаст тебе «Стамбул».

66

Болгарские переводчики просили адрес С.Д. для заключения с ним договора на перевод его прозы.

67

Свящ. Павел Флоренский. Собрание сочинений, т. IV, Париж, 1989.

Если бы ты знал, как трудно всучить что-либо затоваренным советским гостям. Даже если оказываешь человеку услуги, возишь его туда-сюда, а потом просишь передать кому-то авторучку, физиономия сразу вытягивается.

Штаны и двухтомник о Сталине вышлю при первой же возможности. Кстати, мне звонил находящийся здесь В […] Х […] (?), уверял меня, что мы знакомы. Не хочется тратить на него время, но если придется, то взамен я попрошу его передать тебе штаны и «Сталина».

Ты говоришь — передать все это через Дедюлина. А он, между прочим, как выяснилось, широко слывет здесь очень занятым, рассеянным и вполне неаккуратным человеком.

Все поручения твои я сразу выполнил (Берберова, Лосев, Дедюлин, какое-то неясное письмо). Денег Дедюлин еще не прислал, но я уверен, что пришлет. Так что не беспокойся.

[…] Тебя до сих пор вспоминают на радио как рекордсмена, купившего на валюту большую бутылку виски. Ни один человек твоего подвига не повторил, многие при этом норовят курить Юрины [68] сигареты, чем дико его раздражают. Про Генриха Штейнберга [69] Юра сказал: «Не может он быть доктором наук, раз у него нет сигарет!»

68

Юрий Львович Гендлер (род. в 1936 г.) — юрист, журналист, с 1973 г. в эмиграции. В 1989 г. — заведующий Русской службой нью-йоркского отделения радио «Свобода».

69

Генрих Семенович Штейнберг (род. в 1934 г.) — вулканолог.

[…] Всем твои приветы передал, и все передавали приветы тебе.

Лена собирается послать Ане какие-то бумажки через Азадовского.

Ну, кажется, все.

Обнимаю вас.

С. Довлатов

P.S. У мамы бережно хранятся для тебя, Валерия и Бори — 600 поцелуев. [70] Алеша Сергиенко [71] не проявлялся.

С.

11

12 апреля (1990)

Андрюша, дорогой мой! Я уж не знаю, что написала Лена — Ане, кажется, что-то нервное (судя по Аниному ответному письму), но, умоляю тебя, попытайся вообразить наши обстоятельства. Ежедневно раздается от трех до десяти телефонных звонков, едут уже не друзья друзей, и даже не приятели приятелей, а малознакомые малознакомых, и Арьевы среди них попадаются не слишком часто, а у нас — вечно прихварывающая мамуля, ребенок, собака, а главное — работа в совершенно незнакомом вам режиме, поверь мне. Как только я завязываю с пьянством, начинается тягостный труд, и это, конечно, не делает нам чести, но иначе мы протянем ноги. Соснора [72] жил у нас когда-то недели две, которые мне, естественно, показались вечностью, ибо это была невыносимая смесь трогательности, хитрости, обаяния, глухоты и энтузиазма. Ты мягко пишешь: «ему можно что-то черкнуть на бумаге». Это так, когда видишься раз в месяц в рюмочной, а я исписал с ним 7 стостраничных блокнотов.

70

600 долларов — частично мой гонорар, полученный С.Д., частично деньги, предназначавшиеся Валерию Грубину и Борису Довлатову.

71

Мой родственник, ездивший в США.

72

Воспоминания Виктора Сосноры о С.Д. см. в настоящем издании.

Я бы ничего этого не стал писать, если бы не был уверен, что никакие мои жалобы ты никогда и ни при каких обстоятельствах не примешь на свой счет. К друзьям это все не имеет никакого отношения, и дни, проведенные здесь тобой, мы вспоминаем очень часто, и надеемся снова вас с Аней увидеть, и это будет только радость. Но друзей у меня не так много, раздражительность увеличивается с каждым запоем, а главное, я все же на четырех работах: литература, радио, семья и алкоголизм. Не говоря о том, о чем ты сейчас подумал. […] Пете и Саше я твои наставления передал.

Если получил или получишь какие-то деньги из «Васильевского острова», то […] пойдите с Аней, Борей и Валерием в кооперативный ресторан «На Фонтанке». Я понимаю, что это с моей стороны звучит несколько по-барски, но, с другой стороны, этого-то я и добиваюсь.

О смерти Бакинского [73] я узнал сразу (позвонил Вадим [74] ) и уже говорил о нем по радио. Он, действительно, хорошо ко мне относился, и я успел сердечным образом поблагодарить его за это. Вадика на похороны не пустили не дела, я думаю, а бедность. Я просто не представляю себе, на что он живет.

73

Виктор Семенович Бакинский (1907–1990) — писатель, литературовед, умер 7 марта в Ленинграде.

74

Вадим Нечаев, наст. имя Вадим Викторович Бакинский (род. в 1937 г.) — прозаик, журналист, коллекционер живописи, сын B. C. Бакинского, с 1978 г. в эмиграции.

На Меттера [75] не сердись, мы с ним переписываемся, и он тоже выражает мне свое расположение, что с годами начинаешь ценить.

[…] В ответ на твои всегда удачные каламбуры сообщаю, что у меня есть рассказ, в котором герои-охранники поют песню «В бананово-лимонном Сыктывкаре». [76]

У меня вышла книжка («Наши») в Германии, а в мае выходит «Чемодан» по-английски. [77] Юнна (Мориц. — А.А.) пишет, что две книжки будут в Москве одна в «Моск. рабочем», а другая в каком-то «ПИКе». [78]

75

Израиль Моисеевич Меттер (род. в 1909 г.) — прозаик. См. письма к нему С.Д. в журнале «Юность» (1993, № 5) и в альманахе «Петрополь» (СПб., 1994, № 5).

76

Переиначенное начало известной песни Александра Вертинского «В бананово-лимонном Сингапуре…», входит в «Записные книжки» С.Д.

77

Sergej Dowlatov. Die Unseren, Ein Russisches РатiiiеиаIЬшп. S. Fisher, 1990; Sergej Dovlatov. The Suitcase. «Grove Weidenfeld», 1990. Это издание вышло позже — через месяц после смерти С.Д.

78

Сергей Довлатов. Чемодан. М., «Московский рабочий», 1991; Сергей Довлатов. Зона. Компромисс. Заповедник. М., «ПИК», 1991.

После «Чемодана» я пишу нечто про еду, сочинил уже три главы. «Чемодан» — это одежда, дальше будет еда, а потом возьмусь за женщин, чтобы, таким образом, охватить весь круг бездуховности.

Лена купила новую полиграфию, в долг, конечно. Когда мы с ней заговариваем о наших экономических делах, то оба начинаем мелко хихикать.

Обнимаю тебя, дорогой, никогда не сердись на меня (теперь уж поздно), мы тебя вспоминаем и любим. Аню — соответственно. Дочке поклон.

Твой дрюк

С. Довлатов

12

20 апреля (1990)

Андрюша, дорогой! Получил с интервалом в сутки два твоих письма, да еще и постскриптум к Звягину. [79] На первое письмо сразу же ответил, второе отдал Грише (Поляку. — АА.) для наведения справок. Гриша несколько медлителен, но других ученых, коим что-то говорит имя Ховина, [80] в эмиграции нет. Гриша поклялся вернуть мне бумаги в субботу, сразу же их тебе отошлю. Звягину привет.

79

Евгений Аронович Звягин (род. в 1944 г.) — прозаик.

80

Виктор Романович Ховин (1891–1943) — издатель, критик, с середины 1920-х в эмиграции.