Письма Махатм

Сохраняйте все это только в вашем дружеском сердце, пока не настанет день открыть некоторым лицам, что вы предупреждены об этом. Я не осмеливаюсь сказать больше. Испытания суровы в течение всего цикла и определенно не совпадут с европейскими понятиями о верности и искренности. Но, каково бы ни было мое нежелание применять такие средства или даже только разрешать их применение к моим ученикам, все же я должен сказать, что обман, недостаток доверия и ловушки, предназначенные заманить Братьев, столь умножились в последнее время, и так мало времени осталось до того дня, который должен решить отбор учеников, что я не могу не думать, что наши Владыки, в особенности М., в конце концов, правы. В борьбе с врагом следует применять равное или лучшее оружие, но не дайте себя обманывать внешностью. Хотелось бы, чтобы я мог быть столь же откровенен с мистером Хьюмом, которого я так же искренне уважаю за одни его настоящие полноценные качества, как и упрекаю за другие. Когда же кто-нибудь из вас узнает и поймет, кто мы на самом деле, вместо погружения в мир выдумок!

В случае, если полковник Чезни будет говорить вам о некоторых вещах, скажите ему, чтобы он не доверял видимости. Он джентльмен, и недопустимо, чтобы он находился в неведении, которое никогда не предназначалось для него, но было лишь испытанием для тех, кто хотел навязать себя нам с нечистым сердцем. Кризис близок. Кто окажется победителем?

К.Х.

Письмо № 78 (ML-116) [К.Х. – Синнетту] Получено в августе 1882 г. Написано на конверте, адресованном Синнетту.

Мой дорогой друг!

Я смертельно устал и полон отвращения из-за всех этих пререканий. Пожалуйста, прочтите это, прежде чем передать мистеру Хьюму. Если бы он в благодарность требовал фунт плоти, я бы ничего не возразил, но фунт бесполезного многословия – это действительно больше, чем даже я могу выдержать!

Всегда ваш К.Х.

Письмо № 79 (ML-118) [К.Х. – Синнетту] Получено в начале осени 1882 г. [Локон волос Адепта как проводник для передачи силы его ауры]

Это мошенническое вторжение в личную переписку. Нет времени даже ответить на ваши вопросы – сделаю это завтра или послезавтра.

Уже несколько дней я замечаю в мыслях вашей супруги что-то похожее на беспокойство за Дэна [279] .

Детские болезни редко бывают опасными, даже когда они немного запущены, если у ребенка по природе крепкое телосложение. Изнеженные дети, естественно, становятся жертвой инфекций.

На днях я заметил в доме мистера Хьюма ее боязнь принести с собою домой заразу, – Лишенный Наследства, который был на дозоре, обратил на нее мое внимание. Не бойтесь ни в коем случае. Надеюсь, вы меня простите, если я вам посоветую зашить приложенное в маленькую ладанку – хватит и частички его – и повесить на шею ребенка.

279

Дэн (Дэнни) – единственный сын Синнеттов. – Прим. ред.

Так как я не способен принести в ваш дом полный магнетизм моей физической персоны, то делаю самое лучшее, что могу, посылая вам локон как проводник для передачи моей ауры в концентрированном состоянии. Не разрешайте никому другому брать его в руки, за исключением миссис Синнетт. Вы поступите хорошо, если какое-то время не будете приближаться к мистеру Ферну слишком близко.

Ваш К.Х.

Не говорите никому ничего об этой записке.

Письмо № 80 (ML-52) [К.Х. – Синнетту] Получено в Симле осенью 1882 г.

[О Хьюме]

Ничего нет «под поверхностью» [280] , мой верный друг, абсолютно ничего. Хьюм просто бешено ревнив к каждому, кто получил или может получить сообщения, знаки внимания или что-нибудь в этом роде, исходящее от нас. Слово «ревнив» смешное, но правильное, если мы не назовем его завистливым, что еще хуже. Он считает себя потерпевшим, потому что ему не удается стать единственным центром нашего внимания. Он рисуется перед самим собой и чувствует себя доведенным до бешенства тем, что не находит никого, кто бы восторгался им; выписывает отрывок на еврейском, который имеет в книге Элифаса Леви то значение, какое я ему приписал, и, потерпев неудачу в том, чтобы поймать меня в новом противоречии (для чего он и добывал эту цитату), внушает себе, что он гораздо больше адвайтист [281] , нежели М. и я, что очень легко доказать, так как мы никогда не были адвайтистами. И пишет оскорбительное письмо к Старой Леди против нашей системы и нас самих, чтобы успокоиться.

280

Синнетт спрашивал К.Х. о возможных скрытых причинах неадекватного поведения Хьюма и в этой связи употребил выражение «под поверхностью». – Прим. ред.

281

Адвайтист – последователь философского учения адвайта-веданты. См. словарь. – Прим. ред.

Действительно ли вы так великодушны, что не заподозрили истины уже давно? И разве я вас не предостерегал? И возможно ли, чтобы вы не ощутили, что он никогда не допустит, чтобы кто-либо, даже Адепт, знал больше, чем он сам; что его скромность напускная; что он – актер, играющий роль для самого себя, независимо от удовольствия или неудовольствия зрителей, хотя, если последнее проявлено в малейшей степени, он обернется, изумительно скрыв свои ярость и шипение, и плюнет внутренне. Каждый раз, когда я возражаю и доказываю его неправоту, будь то вопрос о тибетских терминах или какой-нибудь другой пустяк, счет, который он завел против меня, разбухает, и он наступает с новым обвинением. Мой дорогой брат, напрасно беспрестанно повторять, что не может быть серьезных противоречий в том, что вам было дано. Могут быть неточности в выражениях или неполнота подробностей, но обвинять нас в совершении грубых ошибок действительно смешно. Я просил вас несколько раз делать заметки, отсылать их ко мне, но ни мистер Хьюм, ни даже вы не подумали об этом. А у меня на самом деле мало времени, чтобы исследовать старые письма, сравнивать записи, заглядывать в ваши головы и т.д.

[Основные понятия эзотеризма; кажущиеся противоречия]

По одному делу, во всяком случае, я сознаюсь в своем незнании. Я не могу понять, почему выражение, употребленное мною в отношении ответа Е.П.Б., данного Ч.К.М. [282] , вас шокировало и почему бы вам возражать на «изощрение моей изобретательности»? В случае если вы этому приписываете другое значение, чем я, тогда мы оба в тупике из-за отсутствия взаимопонимания. Поставьте себя на миг на мое место и посмотрите, не стали бы вы изощрять всю изобретательность, какой обладаете, в таком случае, как между Ч.К.М. и Е.П.Б.? В действительности нет противоречия между той цитатой из «Изиды» и нашим позднейшим учением. Кому-то, не слышавшему о семи принципах, постоянно трактуемых в «Изиде» как троичность [1] без всяких дальнейших объяснений, это, несомненно, должно было показаться таким противоречием, что лучше не надо. «Пишите так и так, изложите до сих пор, но не более», – постоянно говорилось ей, когда она писала свою книгу. Это было в самом начале нового цикла, в дни, когда ни христиане, ни спиритуалисты не думали и не упоминали о более чем двух принципах человека – теле и Душе, которую они называли Духом. Если бы у вас было время заглянуть в спиритуалистическую литературу той поры, вы бы обнаружили, что у всех феноменалистов, как и у христиан, Душа и Дух были синонимами. Е.П.Б. была первая, кто, действуя по приказам Атрия [283] (его вы не знаете), объяснила в «Спиритуалисте» разницу между «психэ» и «нус», «нэфеш» и «руах» – Душой и Духом. Ей пришлось приводить весь арсенал доказательств, цитаты из Павла и Платона, из Плутарха и Якова [284] и т.д., прежде чем спиритуалисты признали, что теософы правы. Это было, когда ей приказали написать «Изиду» – год спустя после основания Общества. А поскольку там поднялась такая война вокруг этого, бесконечная полемика и возражения о том, что не может быть в человеке двух душ, мы решили, что еще преждевременно давать публике больше, чем она в состоянии усвоить, пока она не переварила «двух душ». И, таким образом, дальнейшее подразделение троичности на семь принципов осталось не упомянутым в «Изиде». Так как Е.П.Б. повиновалась нашим указаниям и писала, умышленно вуалируя некоторые факты, – разве теперь, когда, по нашему мнению, пришло время дать бо`льшую часть истины, если и не всю, мы должны оставить ее в беде? Разве я или кто-нибудь из нас оставили бы ее когда-либо как мишень для спиритуалистов, чтобы они стреляли в нее и насмехались над противоречиями, на самом деле лишь кажущимися и вытекающими из их собственного невежества, незнания полной истины; а истину они не стали бы слушать. Да и поймут ли они истину даже теперь, кроме как с протестами и величайшими оговорками? Несомненно – нет. И когда я употребил слово «изобретательность», которое может быть американским жаргонным выражением, насколько я знаю, а у англичан может иметь другое значение, я не подразумевал ни «хитрости», ни чего-либо подобного «увертке», а просто хотел выразить затруднение, в котором я находился, стараясь объяснить правильное значение и имея перед собой бесконечный неуклюжий абзац, в котором настаивалось на не– перевоплощении, но не было ни слова, указывающего, что речь идет только о животной душе, а не о Духе, – об астральной, а не духовной монаде.

282

Ч.К. Мэсси.

283

Атрия – имя одного из Учителей гималайского Братства Адептов. – Прим. ред.

284

В 1611 г. в Англии по инициативе короля Якова I была опубликована отредактированная версия Библии, в которой большое внимание уделялось сохранению ритмики и стиля еврейского оригинала Ветхого Завета.

[О Хьюме]

Не будете ли вы добры объяснить мне при первой возможности, что вы подразумеваете, называя мое выражение «неудачной фразой»? Если бы вы попросили вашего друга нарисовать для «Пионера» корову, и этот друг, приступив к рисованию с намерением изобразить корову, вследствие своей неспособности вместо коровы нарисовал бы вола или бизона, и этот рисунок был бы напечатан, потому что вы были загружены другой работой и не заметили этого недостатка, – разве не стали бы вы «изощрять свою изобретательность» и делать все, что в ваших силах, чтобы направить читателей по правильному пути, доказать, что художник подразумевал корову, и, признавая неспособность вашего друга, неужели не попытались бы защитить его от незаслуженного поношения? Да, вы правы. У Xьюма нет ни тонкости восприятия и чувств, ни настоящей сердечной доброты. Он способен принести в жертву собственную семью – самых ближайших и дорогих людей (если для него такие существуют, в чем я сомневаюсь) – ради любой из своих прихотей. Он был бы первым, кто допустил бы гекатомбы трупов, если бы ему понадобилась капля крови. Он бы настаивал на желательности сати [285] , если бы это был единственный способ поддерживать для него тепло и помочь онемевшим пальцам исполнять свою работу, пока он будет усердно писать трактат на филантропическую тему и искренне воспевать мысленно самому себе «Осанну». Вы думаете, это преувеличение? Нет, не так, ибо вы не имеете представления о потенциальном себялюбии, которое в нем имеется, о жестоком, без угрызения совести, эгоизме, который он принес с собой из своего последнего воплощения, – себялюбии и эгоизме, которые остались скрытыми только вследствие неподходящей для них почвы той сферы, в которой он находится, общественного положения и образования. А мы имеем представление об этом. Вы верите ему в том, что он написал свою знаменательную статью в «Теософе» просто по тем причинам, которые он вам назвал, – чтобы воспрепятствовать неизбежному падению, спасти положение и посредством ответа Дэвидсону, Ч.К.М. и т.д. облегчить ситуацию в будущем и примирение противоречий в прошлом? Это не так. Если он в этой статье без угрызений совести приносит в жертву Е.П.Б. и автора обзора «Пути Совершенства» [286] и показывает Братьев как низших по уму по сравнению с «образованными европейскими джентльменами» и лишенных правильных понятий о честности, то есть правильности и неправильности в европейском смысле, и потому эгоистичных, холодных, упрямых и властных, – то это вовсе не из-за того, что он сколько-нибудь заботится о ком-либо из вас, и менее всего об Обществе, но просто потому, что ввиду некоторых возможных событий, которых он вследствие своего высокого интеллекта не может не предчувствовать, он хочет заслониться, чтобы быть единственным, кто выйдет без царапинки, если и не совсем беспорочным в случае краха, и протанцует, если понадобится, «танец смерти» маккавеев над распростертым телом Теософского общества скорее, чем рискнет мизинцем великого «Я есмь» из Симлы, чтобы над ним смеялись. Зная его натуру, мы говорим, что мистер Хьюм совершенно свободен цитировать «неудачную фразу» столько раз в день, сколько его дыхание ему позволяет, если это в какой-то степени может утихомирить его возбужденные чувства. Мория видел его насквозь так же ясно, как я вижу свою рукопись перед собой. Вот почему он допустил этот «обман», как вы его называете. Нет, больше, ибо все так подготовлено, что в случае, если «Эклектик» пойдет на дно, он будет единственным, кто пойдет на дно вместе с ним; он будет единственным, над которым будут смеяться, и, таким образом, его себялюбие и тщательно подготовленные планы не помогут ему. Считая, что знает все лучше меня, он был настолько любезен и внимателен, что добавил свои объяснения к моим в ответе Е.П.Б., данном Ч.К.М., и, за исключением кармы, которую он довольно хорошо объяснил, сделал из остального мешанину. А теперь, когда я в первый раз возражаю против того, что он пишет в своей статье, он, взбешенный, наверняка выразит свое отвращение к тому, что он называет моими (а не своими) противоречиями. Жаль, что мне приходится заниматься, как это может вам показаться, его обличением. Но я должен обратить ваше внимание на тот факт, что в девяти случаях из десяти, когда Хьюм обвинил меня в совершенно превратном понимании того, что он подразумевал, он говорил то, что любой человек имеет право рассматривать как умышленную ложь. Пример Э. Леви: «Я есмь то, что я есмь» – хороший пример. Чтобы доказать, что я ошибаюсь, ему (Хьюму. – Ред.) пришлось стать адвайтистом и отречься от своего «морального Владыки и Правителя Вселенной» путем выбрасывания его за борт «в течение 20 лет». Это нечестно, мой друг, и я не вижу, чем тут можно помочь. Когда он говорит, что аргументы, заключающиеся в его письмах ко мне, не являлись выражением его собственных верований и взглядов, но были выдвинуты просто для того, чтобы ответить на вероятные возражения теистической публики, – кто может доказать, что это не более чем мошенничество? При такой интеллектуальной акробатике – при всегдашней готовности сделать «большую трапецию» в том, что он излагает как устно, так и на бумаге, – даже мы покажемся побитыми. О последнем мы лично мало беспокоимся. Но тогда он всегда будет праздновать победу в своих частных письмах и даже в печати. Ему хочется, чтобы мы существовали, – он слишком умен, чтобы в этот час рискнуть быть уличенным в недостатке прозорливости, так как он знает от корреспондентов, смертельно ненавидящих Основателей, о действительном существовании нашего Братства, – но он никогда не признает за такими силами знание, которое сделало бы его непрошеные советы и вмешательство смешными; и он работает по этой линии.

285

Сати – обряд самосожжения вдов при кремации тел их умерших мужей, практиковавшийся в Индии вплоть до XIX века. – Прим. ред.

286

«Совершенный путь» – книга А. Кингсфорд и Э. Мейтленда. – Прим. ред.

Я не имел никакого права запретить «оскорбительную статью» [287] , как вы ее называете, по нескольким причинам. Разрешив связать наше имя с Теософским обществом и предать нас гласности, мы должны понести «наказание за наше величие», как сказал бы Олькотт. Мы должны разрешить выражение всякого мнения – доброжелательного и недоброжелательного; должны быть готовы в один прекрасный день почувствовать себя разнесенными на куски, а на другой день – «наставляемыми»; почитаемыми на следующий день и затоптанными в грязь – на четвертый. Другая причина – Чохан так распорядился. Тогда это означает новые повороты, неожиданные результаты и, боюсь, опасность. Две первые подписи из подписей двенадцати протестующих учеников принадлежат ученикам самого Чохана [288] . В этом деле для мистера Хьюма нет больше никакой надежды – свершилось! Он зашел слишком далеко, и у меня никогда больше не будет благоприятного случая произносить его имя перед нашим уважаемым Руководителем. С другой стороны, осуждение принесло пользу. Чохан отдал распоряжение, чтобы юного Джотирмоя, парня лет четырнадцати, сына Бабу Нобина Банерджи, которого вы знаете, приняли в качестве ученика в один из наших монастырей близ Чамто-Донг, в ста милях от Шигацзе, а его сестру, девственную восемнадцатилетнюю йогиню – в женский монастырь Палли. Таким образом, у Основателей будут два свидетеля в нужное время, и они не будут зависеть от капризов мистера Хьюма, вздумает ли он нас «убить» или «воскресить». Что касается доказательства того, знаем ли мы больше тайн природы, чем ваши ученые и теологи, то это зависит от вас и от тех, кого вы отберете себе в помощь в этой важной задаче.

287

Имеется в виду статья Хьюма с обвинениями в адрес Е.П.Б. и Махатм, опубликованная в журнале «Теософ».

288

Дэви Муни и Парамаханса Шуб-Тун.

Надеюсь, мой дорогой друг, вы попытаетесь внушить мистеру Хьюму следующие факты: хотя работа, совершенная им для Общества, была в конечном счете чрезвычайно важна и хотя она могла бы принести полезнейшие результаты – все же его осуждающая статья почти уничтожила совершенный им труд. Более чем когда-либо люди будут смотреть на него как на сумасшедшего; индусы – члены Общества – будут порицать его годами; наших учеников ничто не заставит смотреть на него иначе как на иконоборца, высокомерного навязчивого человека, неспособного на какую-либо благодарность, следовательно – негодного стать одним из них. Это вы должны представить ему как свое личное мнение. Разумеется, так делать не нужно, если это не совпадает с вашими личными чувствами и не может быть высказано как ваше действительное мнение по этому вопросу, ибо я лично получил указание не порывать с Хьюмом до того дня, как настанет кризис. Если он пожелает удержать свой официальный пост в «Эклектике», помогите ему в этом. Если нет, я вас настоятельно прошу принять пост председателя. Но предоставляю все вашему такту и благоразумию. Сообщите ему также, что «Протест» учеников не является делом наших рук, а есть результат категорического указа, исходящего от Чохана. «Протест» был получен в штаб-квартире на два часа раньше почтальона, принесшего знаменитую статью, и в тот же день были получены телеграммы от нескольких учеников в Индии. Вместе с примечанием, посланным Джуал Кулом для добавления к статье У. Оксли, сентябрьский номер рассчитан на произведение некоторой сенсации не только среди наших индусов, но и среди мистиков Англии и Америки. К вопросу о «Братьях» поддерживается живой интерес, и это может принести свои плоды. Красноречивое перо мистера Хьюма под маской человеколюбия изливает потоки горчайшей желчи, нападая на нас с оружием – якобы законным, достойным и использующимся из самых благородных побуждений, – которое преследует цели насмешки и оскорбления. И до такой степени сохраняет видимость истинной веры в наше знание, что нас наверняка впредь будут представлять такими, какими он нас изображает, а не такими, какие мы на самом деле. Что я раз о нем сказал, того и придерживаюсь. Внешне он может иногда искренне прощать, но никогда не может забыть. Он из тех, кого, говорят, Джонсон очень обожал – «хороший ненавистник».