Письма с Земли
Шрифт:
В качестве секретаря Индианаполисского Института Прикладных Наук я был обязан установить обстоятельства предполагаемого открытия Северного полюса и доложить о полученных результатах уважаемому совету.
Для этого я полагал достаточным узнать мнение профессора сравнительной науки и богословия Хайрема Бледсоу, признанного авторитета в этой области, чем и ограничиться.
note 57
По времени написания относится к 1909 г.
На русском языке публикуется впервые.
note 58
Перевод И. Гуровой
Я спросил его, полагает ли он, что нам следует счесть это открытие бесспорно установленным и торжественно отметить его наряду с другими достопамятными девятыми годами – 1609, 1809
Профессор Бледсоу попросил несколько минут на размышление. Затем он сказал:
note 59
Генри Гудзон (1550 - 1611) - английский мореплаватель, в 1609 г. открыл и исследовал реку Гудзон, на которой теперь стоит город Нью-Йорк. Роберт Фултон (1765 - 1815) - создатель первого в мире парохода; первое плавание его «Клермонт» совершил по реке Гудзон в 1809 г. _(прим. ред.)_.
– Положительный или отрицательный ответ полностью зависит от ответа на следующий вопрос: является открытие доктора Кука фактом иди чудом?
– Почему?
– Потому что, если это чудо, то достаточно будет любого свидетельства, если же это факт, необходимы неопровержимые доказательства.
– Это всегда так?
– О да. Это абсолютный закон. Не допускающий никаких исключений. По этому поводу весьма удачно выразилась «Вестминстерская газета», указав, что, «когда игрок в гольф выигрывает партию рекордным числом ударов, это должно быть засвидетельствовано в его карточке авторитетными подписями. А подписать карточку доктора Кука было некому; разумеется, его подвиг подтверждается свидетельством двух эскимосов, но они были его носильщиками, а в гольфе не принимается свидетельство мальчиков, носящих за игроком его клюшки». Это полностью определяет ситуацию. Если считать подвиг доктора Кука фактом, то свидетельства его двух клюшконосцев недостаточно; если же усмотреть в нем чудо, с избытком хватит и одного клюшконосца.
– Неужели в этом заключается вся разница между фактом и чудом?
– Да, так свидетельствует история – многие века истории. Никогда не случалось чуда, в котором можно было бы усмотреть большое сходство с фактом. Приведу вам пример. Мистер Дженивьер цитирует следующую запись из судового журнала Генри Гудзона, сделанную Гудзоном за четырнадцать месяцев до того, как он открыл реку, названную в его честь:
«Сегодня утром один из матросов увидел за бортом русалку и позвал своих товарищей, и к нему подошел еще матрос, а к тому времени она подплыла к самому кораблю и смотрела на них, не отводя взгляда. Потом ее подхватила волна и перевернула. От пупка вверх ее спина и груди были как у женщины, но величиной она была с мужчину. Кожа у нее очень белая, а волосы длинные и черные. Когда она нырнула, они увидели ее хвост, совсем как у дельфина, и пятнистый, как у макрели. Тех, кто ее видел, зовут Томас Хиллс и Роберт Рейнер».
Заметьте, что для Гудзона это был не факт, но чудо. Почему я так полагаю? Потому что он поверил в него, положившись на простое утверждение двух матросов. Он знает, что они видели русалку, так как не говорит, что они думали, будто видели ее, а убежденно утверждает, что они ее видели. Если это чудо, то утверждения матросов вполне достаточно – более чем достаточно: во всей истории не найти столь доказанного чуда. Но наш современник доктор Эшер считает, что Гудзон записал это происшествие как факт, а потому свидетельство матросов является для него всего лишь свидетельством клюшконосцев, иначе говоря – совершенно недостаточным. Он комментирует: «Возможно, тюлень».
– Так значит, разница…
– Вот именно. Разница между чудом и фактом точно равняется разнице между русалкой и тюленем. Трудно найти для нее лучшее выражение.
– Очень хорошо. А как же мы должны оценить это открытие Северного полюса? Что следует предпринять нашему институту и Обществу имени Роберта Фултона?
– Мне кажется, вот что: если вы хотите исходить из гипотезы, что это чудо, то готовьте свои плотики – доказательств более чем достаточно. Но если вы хотите исходить из гипотезы, что это факт, то подождите возвращения доктора Кука – дайте ему возможность представить точные доказательства. А до этого мы не имеем права делать какие-либо выводы.
Индианаполис, 3 сентября 1909 г.
Г. Дж. Уокер, секретарь.
ГЛАВА I
Прошлым летом, когда я возвращался из горного санатория в Вену после курса восстановления аппетита, я оступился в потемках и упал со скалы, и переломал руки, ноги и все остальное, что только можно было сломать, и, к счастью, меня подобрали крестьяне, которые искали осла, и они перенесли меня в ближайшее жилище – один из тех больших приземистых деревенских домов, крытых соломой, с комнатами для всей семьи в мансарде и славным маленьким балкончиком под нависшей крышей, который украшают яркие цветы в ящиках и кошки; в нижнем этаже помещается просторная и светлая гостиная, отделенная перегородкой от коровника, а во дворе перед окнами величественно и эффектно высится гордость и богатство дома – навозная куча. Вы,
вероятно, заметили, что это типичная немецкая фраза, она говорит о том, что я успешно овладеваю механикой и духом этого языка и уже могу, раз оседлав одну фразу, ехать на ней, не слезая, целый день, В миле от моего пристанища в деревне жил коновал, но хирурга там не оказалось. Это сулило неважную перспективу – мой случай был явно хирургический. Тут вспомнили, что в деревне проводит лето некая леди из Бостона, эта леди проповедует Христианскую Науку и может лечить, все что угодно. Послали за ней. Она не решилась выйти из дому на ночь глядя, но велела передать на словах, что это не важно, что никакой спешки нет, что сейчас она применит «заочное лечение», а сама придет утром; пока же она просит меня успокоиться, расположиться поудобнее и, главное, помнить, что со мной ровно ничего не случилось. Я подумал, что здесь какое-то недоразумение.note 60
Твен в своих очерках неоднократно обращался к религиозному течению «Христианская наука», получившему в конце прошлого столетия широкое распространение в США. В 1903 г. он подготовил книгу о «Христианской науке», в которую вошли все ранее написанные очерки. Книга увидела свет в 1907 г.
Писатель разоблачает основательницу «Христианской науки» Мэри Бейкер-Эдди, которая спекулировала на лечении некоторых заболеваний психики с помощью внушения. Он называл ее «царицей всех шарлатанов и лицемеров».
Необычайно быстрый рост приверженцев нового учения вызывал у Твена опасение, что «Христианская наука» к 1940 г. окажется «правящей силой в республике», т.е. станет государственной религией, что «трест («Христианской науки») … станет к тому времени самым бесстыдным, самым неразборчивым в средствах политически-религиозным тираном, какого только знало человечество с благословенных лет цивилизации».
Выступления Марка Твена против этой религиозной организации сыграли немалую роль в ее разоблачении.
note 61
Перевод Т. Рузской
– Вы ей сказали, что я сверзился со скалы высотой в семьдесят пять футов?
– Да.
– И стукнулся о камень на дне пропасти и отскочил?
– Да.
– И стукнулся о другой камень и опять отскочил?
– Да.
– И стукнулся о третий камень и снова, еще раз отскочил?
– Да.
– И переколол все камни?
– Да.
– Теперь понятно, в чем дело: она думает только о камнях. Почему же вы ей не сказали, что я сам тоже расшибся?
– Я сказала ей все слово в слово, как вы велели: что сейчас от вихра на макушке и до пяток вы представляете собой причудливую цепь из сложных переломов и что раздробленные кости, которые торчат из вас во все стороны, сделали вас похожим на вешалку для шляп.
– И после этого она пожелала мне помнить, что со мной ровным счетом ничего не случилось?
– Да, так она сказала.
– Ничего не понимаю. Мне кажется, что она недостаточно вдумчиво диагносцировала мой случай. Как она выглядела? Как человек, который витает в сфере чистой теории, или же как человек, которому самому случалось падать в пропасть и который в помощь абстрактной науке привлекает доказательства из собственного опыта?
– Bitte? [62] Понять эту фразу для Stubenmфdchen [63] оказалось непосильной задачей: она перед ней спасовала. Продолжать разговор не имело смысла, и я попросил чего-нибудь поесть, и сигару, и выпить чего-нибудь горячего, и корзину, чтобы сложить туда свои ноги, – но на все это подучил отказ.
note 62
Как вы сказали? (нем.)
note 63
Служанка _(нем.)_.
– Почему же?
– Она сказала, что вам ничего не понадобится.
– Но я голоден, я хочу пить, и меня мучает отчаянная боль.
– Она сказала, что у вас будут эти иллюзии, но вы не должны обращать на них никакого внимания. И она особенно просит вас помнить, что таких вещей, как голод, жажда и боль, не существует.
– В самом деле, она об этом просит?
– Так она сказала.
– И при этом она производила впечатление особы вполне контролирующей работу своего умственного механизма?
– Bitte?
– Ее оставили резвиться на свободе или связали?
– Связали? Ее?
– Ладно, спокойной ночи, можете идти; вы славная девушка, но для легкой остроумной беседы ваша мозговая Geschirr [64] непригодна. Оставьте меня с моими иллюзиями.
ГЛАВА II
Разумеется, всю ночь я жестоко страдал, по крайней мере я мог об этом догадываться, судя по всем симптомам, но наконец эта ночь миновала, а проповедница Христианской Науки явилась, и я воспрянул духом. Она была средних лет, крупная и костлявая, и прямая, как доска, и у нее было суровое лицо, и решительная челюсть, и римский клюв, и она была вдовой в третьей степени, и ее звали Фуллер. Мне не терпелось приступить к делу и получить облегчение, но она была раздражающе медлительна. Она вытащила булавки, расстегнула крючки, кнопки и пуговицы и совлекла с себя все свои накидки одну за другой; взмахом руки расправила складки и аккуратно развесила все вещи, стянула с рук перчатки, достала из сумки книжку, потом придвинула к кровати стул, не спеша опустилась на него, и я высунул язык. Она сказала снисходительно, но с ледяным спокойствием:
note 64
Оснастка _(нем.)_.