Письма. Том III (1936)

9. Также беспокоит, отдают ли себе отчет адвокаты в причинах невозможности приезда. Кроме здоровья Е.И., потрясенного неслыханным предательством, кроме совершенного безденежья (даже жалованье за последние два месяца задержано Агр[икультурным] Деп[артаментом] до окончания финансовых расчетов), кроме махинаций, вполне возможных при приезде, нам и для безопасности Института сейчас невозможно разделяться. Полк[овник] М[ан] со своей стороны подчеркивал, что нахождение сейчас здесь очень нужно. Уже не говорю о том, что последние два года я не мог писать картин – этого единственного источника нашего существования. Не будем забывать, что жалованье в шесть тысяч (за вычетом правит[ельством] процентов и всего того, что пришлось принять на свой личный счет, составит меньше пяти тысяч), тогда как художественный заработок всегда несравненно больше [и] был за это время потерян. Ведь если бы в часы, когда работа экспедиции позволяла заняться искусством, я начал бы рисовать, то ведь злонамеренные люди из этого создали целые легенды – как о снятии планов, так и о трате времени на личные занятия. Вы знаете, что мы всячески оберегались от создания всяких легенд, но тем не менее сплетники все же плели свою паутину. Отдают ли адвокаты себе отчет во всех этих сложных обстоятельствах? Не думают же они, что я просто по личному капризу не хочу приехать. Как же им дать почувствовать, что я знаю о подготовленной ловушке? Кроме того, нам с Юрием невозможно разделяться, ибо все время приходится то ему, то мне подписывать какие-то отписки в Деп[артамент], который старается многие расходы по экспедиции поставить на наш счет. Наверное, никто не знает, что почтенные ученые ботаники, как доктор Кенг и проф[ессор] Гордеев, работали безвозмездно по уважению ко мне, но и расходы по их передвижению Деп[артамент] все же старается опротестовать. Даже вменяется в вину тариф китайского правит[ельственного] телеграфа!!! Точно бы мы могли изменять государственные тарифы (квитанции они все имеют)! Все это было бы даже смешно, если бы не было так грустно. Мало того, что они удержали уже две тысячи ам[ериканских] долларов, но они еще требовали прислать им чек на тысячу двести ам[ериканских] долларов. Говоря, [что] присылка такого чека ускорит ликвидацию дела и поможет в будущем [получить] кое-что причитающееся!! Очевидно, кто-то очень заботится о том, чтобы выморить нас и денежно. Шофер экспедиции получал 16 ам[ериканских] долларов в месяц, из которых четырнадцать он посылал своей семье, но Деп[артамент] требует, чтобы даже штаны в три ам[ериканских] долл[ара] он делал бы себе за свой счет, но ведь без меховых одеяний при свирепых монгольских ураганах нельзя же двигаться! Можно бы перечислить более двух страниц всевозможных преднамеренных придирок, разрешать которые мы можем лишь с Юрием вместе. Вообще, неописуемо, и пределы злонамеренности безграничны. Как всегда, злоба подвижна и находчива. Ничто не откладывается и глубоко во зло предусматривается. Итак, приходится каждое злое действие покрыть десятью действиями во Благо. Как сказано в Учении, «нужно иметь десять переулков на каждый пожар» [90] . Не удивляйтесь, что я сейчас так часто повторяю слово «беспокоюсь», но ведь действительно нельзя ничего упустить, и адвокаты, которые подошли внове, наверное, не могут сразу охватить весь комплекс обстоятельств. Наверное, они не отдают себе отчета в вопросе безденежья. Кто знает, если бы они знали этот вопрос во всей его остроте, это могло бы лишь оттолкнуть некоторых из них. Ведь не все же судят сердечно. К тому же далеко не все учитывают свою конечную пользу. По нашим расчетам, адвокаты уже должны были что-то существенное сделать с таксами, но ничего об этом не слышно. Да и сами они еще ни разу не высказали [мне ничего]. Конечно, Вы следите за ними, но последняя телеграмма, посланная по настоянию адвокатов, очень удивила нас. По ней видно было, что адвокаты еще не отдают себе отчета в обстоятельствах. Очевидно, им кажется, что все зависит от какого-то моего решения. Если я захочу, я закажу себе место на пароходе и прибуду благополучно или неблагополучно. А если я не еду, то, вероятно, они предполагают, что я не хочу приехать. А может быть, адвокаты Леви им объясняют, что я предпочитаю «изи лайф» [91] . Ведь и до такого абсурда может додуматься мышление, подстрекаемое злостными умыслами, подстраивающими ловушки. Поверх всего решение Вл[адыки] все предопределяет до самых подробностей. Ведь и в деле реорганизации, и в проведении Конвенции именно Указания спасли дом и определили ход успеха дел. В то время, когда рутина подсказывала идти обычными путями, то высшая Мудрость указала пути высшие; так будет и здесь, но мы сами должны как можно лучше осветить положение адвокатам, не знающим всей сложности, чтобы облегчить им дело и не попасть в ловушку. За все эти годы злоумышленники очень навострились.

90

Община (Рига), 83 («Истинно, нужно иметь десяток переулков на один пожар»).

91

Easy life (англ.) – легкая жизнь.

10. Франс[ис] правильно пишет, что Фрида прекрасно понимает всю подстроенную махинацию с делом налогов и правильно утверждает, что кроме того, что это была экспедиция Амер[иканских] Учрежд[ений], это было «адьюкешенел уорк» [92] . Это письмо к Вам придет уже ко второму марта, если не позже!! Значит, во всяком случае мнение Фриды еще до получения этого письма должно быть приведено в исполнение. Ведь злоумышленники мечтают нарушить и Музей; для этого они готовы подвести и правительство, лишь бы осуществить свой сатанинский план. Ведь они не заботятся, как это отразится в будущем хотя бы на всей стране, лишь бы им временно восторжествовать и, по словам самого Леви, действовать «беспощадно». Последим словом пересыпаны его письма времен реорганизации. Все время он говорил о беспощадности к врагам, это нужно помнить и сообщить адвокатам. Письма злоумышленников в Париж лишь еще раз доказывают, на что способна их злоба. Не только всем завладеть и все отнять, но и буквально уничтожить и Вас, и нас – вот их задача. Они действительно не дремлют: вот полк[овник] Ман только что получил письмо из Шанхая от миссис Меррик (о которой мы Вам уже писали), в котором она возмущается о снятии имени. Действительно, очень психологично наблюдать, как где относятся к этому возмутительному насилию. Был у нас в Крыму Музей Айвазовского, было в Петербурге Общество Куинджи с его Музеем, был Пушкинский Музей, Музей Толстого, Глинки, и даже среди потрясений имена не были сняты. Если бы в Париже вандалы задумали снять имя Моро или Родена с их музеев, то можно себе представить, как возмутилось общественное мнение! Уже выходит экзамен на общественное мнение. Конечно, образование Комитета Защиты уже является большим добрым знаком. Оно уже и есть выражение общественного мнения. Теперь поучительно посмотреть, как выступит этот Комитет и как отзовется широкая публика на его выступление. Разве это не достойная тема для множества женских клубов, для молодежи, всегда отзывчивых на антикультурные поступки? Если почти не знающая нас Меррик из далекого Шанхая возмущается, пишет нашим друзьям «петтинесс» [93] поступков насильников, этим характеризуя всю мелочную подлость Леви и его сателлитов или, вернее, двух сателлиток. Только подумать, что три человека могут на глазах всего общественного творить любое насилие, любую ложь, любую мерзость! А Правит[ельственные] лица и Учрежд[ения] будут, по-видимому, на стороне насильников. Ведь такой исторический факт недопустим. Ведь этот факт останется в истории во всем своем отвратительном безобразии. Потому-то так важно образование Комитета Защиты и широкого Комитета Друзей – как бы Крестового Похода в Защиту Культуры. Женские сердца звучат и негодуют на несправедливость; незапыленные сердца молодежи встают за правду. Так ждем вестей о действиях Комитета Защиты и Комитета Друзей. Всякое личное исчезает перед лицом оскорбления Культуры как таковой. Здесь не я как я и не мы все как мы, но борьба за принципы культуры и духовных ценностей. А для внутреннего сознания это Армагеддон.

92

Educational work (англ.) – просветительская деятельность.

93

Pettyness (англ.) – мелочность.

Воздушная почта опять не пришла, и сегодня телеграммы от Вас нет. Поймите сердцем все сейчас сказанное. Скажите друзьям наш сердечный привет и бодро сражайтесь за правду.

Духом с Вами,

Р[ерих]

Ведь Меррит и Косгр[эв] могли бы спросить: на каком основании снята надпись о Музее? Раз Музей существует, то публика не должна быть вводима в заблуждение, что будто бы на месте Музея нечто совсем другое. Также они теперь публикуют просто «Международн[ый] Арт Центр». Помнится, что другой, прежде существовавший Арт Центр (где знакомые Сутро) сильно протестовал против этого похожего названия. Тогда отговорились тем, что наш Центр есть Центр Музея. Теперь же, когда этот титул изъят, то произойдет опять прежний протест. Снятие надписи или должно вводить публику в заблуждение, или же это знак того, что Музей перестал существовать, но тогда Комитет и обществ[енное] мнение должны обеспокоиться, куда же делись картины, принадлежащие нации, о чем было так торжественно объявлено.

24 Н.К.Рерих – З.Г.Лихтман, Ф.Грант и М.Лихтману

13 февраля 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

№ 36

Родные З[ина], Фр[ансис] и М[орис], сердечное спасибо за Вашу телеграмму, а также от Дорис и Кла[йд]. Сколько прекрасных душ объединяются во имя правды и справедливости! Пришли и Ваши письма, оканчивающиеся 23 январ[я], рады их бодрому тону, а также образованию Комитета. Отлично, если Стокс согласился бы[ть] черманом [94] . Теперь дело пойдет на истинно общественных началах. Под лучами Справедливой оценки постепенно распадутся все темные построения злоумышленников. Рады также и Вашему впечатлению об адвокатах, если они молоды и годами, и духом и восчувствуют всю мерзость предательства. Очень хорошо, что книга частичных экспедиционных расходов оказалась у Мориса. Надеюсь, что и многие другие письма не попали в злоумышленную темницу. Где письма дяди Бори? Также прекрасно, [что] и в [19]26, и в [19]27 году и Зин[а] и Мор[ис] побывали с нами, а в [19]28-м – Зина и Франсис. Таким образом, Вы являетесь действительными достоверными свидетелями положения вещей экспедиции. Хорошо, что сохранилась хотя бы частичная книга расходов, имеющаяся у Мориса, – ведь за давностью лет многие счета экспедиции рассеялись и даже были сожжены Е.И. всего два года тому назад за, казалось бы, ненужностью. При нашем тесном помещении все эти счета с отпечатками пальцев и магазинными закупками было бы невозможно хранить при наших переездах. Даже в самом пути нам приходилось оставлять отдельные ящики, которые так и не были впоследствии получены. Там же были и письма разных годов. От 1923 до 1929 года, вернее сказать, со дня начала экспедиции до ее окончания с приездом в Нью-Йорк вся работа моя шла для экспедиции и всего одна картина («Бенарес») поступила к Ч.Крэну. Через меня никаких поступлений ни музеям, ни америк[анским] коллекционерам не было – все направлялось в наш Музей. Конечно, невозможно дать имена случайных пароходов – ведь иногда грузы идут даже с перегрузкой, но из Индии, Кашмира и Ладака мы всегда отправляли через фирму «Маккиннон и Макензи», а из Урги (как это знает Морис) отправляли через местную транспортную контору. Морис, вероятно, помнит, что этот транспорт отправился на быках!

94

Chairman (англ.) – председатель.

Картины, находящиеся в америк[анских] музеях, были проданы до 1923 года, а затем были всем известные продажи нескольким частным коллекционерам уже после 1929 года. Цену последней проданной картины Хиссу – 6500 ам[ериканских] долларов – Вы знаете. Также Вы знаете, что из этой суммы г-н Хорш [взял на] нужды Учреждений 1300 долл[аров], кроме того, упоминались 150 долл[аров] для миссис Крафт. Кроме того, 750 долл[аров] из этой суммы было получено уже не в 1934-м, но в 1935 г. Смешно говорить о том, что сто сорок тысяч, указанные за два года, представляют такую огромную цифру для экспедиции. Это может говорить лишь человек, не имеющий никакого понятия о стоимости экспедиций, о чем мы Вам и писали. Г-ну Хоршу придется разочароваться и в его последнем навете: Вы пишете, что он утверждает, будто бы на экспедиционные деньги я купил дворец в Гималаях. Во-первых, наш дом, фотографию которого Вы имеете, никак не может быть назван дворцом. Во-вторых, приобретен он был как раз на те двадцать тысяч долларов, которые, как мы уже писали, были даны по десяти тысяч в Париже Хоршем на имя Е.И. и мое в аппресиешен [95] наших консультаций по художественным вопросам в поездке по Европе, которая в нашу программу, во всяком случае, не входила. Как мы и писали уже Вам, вполне понятно, что этот дом был приобретен для Е.И., которая, по расстроенному во время экспедиции здоровью, не могла вернуться в долины. Таким образом, и этот навет злоумышленников распадается при справедливом знании фактов. Среди вопросов наших адвокатов указывается, что в моем письме указывалась группа картин, за которые Трэстис Музея положили цену в 200 тысяч долл[аров] (кот[орые] мною не получены). Понимайте это место так: у Мориса теперь имеются все списки картин. Из этих списков можно видеть, которые именно картины были сделаны «мэд перманент фор Музеум» [96] , а которые (группа в сто семь картин) представляют собою предположенную цифру в 200 тысяч. О тех картинах, которые «мэд перманент», я и не упоминал, ибо, как г-н Хорш выразился, они сделаны «перманент». Вы уже имеете копию его собственноручных отчетов, в которых он сам не говорит, что картины были куплены, но справедливо указывает, что они «мэд перманент». А эти его отчеты были в конверте, на котором им собственноручно была сделана надпись «вэриус эккаунтс пертэнинг экспедишен» [97] .

95

Appreciation (англ.) – оценка, признательность за что-либо.

96

Made permanent for Museum (англ.) – вошли в постоянную экспозицию Музея.

97

См. примечание 1 на с. 13.

Радовались мы сведениям Мориса о готовности Клайд быть агентом по продаже картин в Миддль Уэст [98] . Только пусть она не откладывает своего доброго решения в дальний ящик. Ведь у нее уже имеются две картины на этот предмет. Не совсем понимаем, что она предполагает под размещением картин по разным музеям? Думаем, что под этим она предполагает продажу картин музеям. Ведь музеев там много. Поблагодарите ее от нас и попросите ее известить о всех ее ближайших планах. Скорей! [99] Только пусть скорее что-нибудь решается в этом смысле – средства совсем идут к концу. Очень знаменательно, что с Юрия не взяли штрафа за налоги. Для наших адвокатов этот факт должен быть чрезвычайно важным. Ведь мы были в одинаковых условиях, и потому налагать пени на одного, а освобождать другого прежде всего нелогично. Среди вопросов, заданных Вам адвокатами, есть некоторые, которые и в нас, и, очевидно, в Вас самих возбуждали недоумения. Действительно, звучит очень странно: то четыреста, то пятьсот, то шестьсот, то снова пятьсот. Также никто никогда не мог понять, что означало энигматическое выражение Леви о ревалюэшен [100] экспедиции.

98

Middle West (англ.) – Средний Запад, один из четырех географических регионов, на которые подразделяются США.

99

Слово написано от руки.

100

Revaluation (англ.) – переоценка.

Очень характерно, что какие-то «друзья», как пишет Франсис, намекали о том, почему я не был в Нью-Йорке во время реорганизации. Но ведь когда мы находились в Хотане под угрозой убийства со стороны сумасшедшего Дао-тая, или когда в Тибете более полугода мы изнемогали от холода и голода, то ведь никто же из нас и не предполагал, что какие-то друзья могут ехать в эти опасные места освобождать нас. Кроме того, это замечание какого-то лица крайне наивно и в том отношении, что разве Леви допустил бы меня к ближайшему решению вопросов – ведь Вы знаете, насколько ревниво он оберегал всю финансовую сторону, никого из нас не допуская к ближайшим рассмотрениям ее. Ведь его схема была всегда, чтобы захватить решительно все в руки, и мое предложение о некоторой самостоятельности Школы и «Пресса» [101] вызывало явное неудовольствие и противодействие с его стороны. Ведь именно он, конечно, больше всего не хотел моего присутствия. Ведь еще в 1923 году при нашем отъезде в Индию его жена говорила: «Как хорошо, что проф[ессор] Рерих уезжает и тем не будет затмевать Люиса». Вы отлично помните, как празднование моего сорокалетия деятельности возбудило неуместные замечания Леви и привело чету в страшное негодование. Вот с каких пор уже зрел план насилия, завладения и искоренения всех основателей дел. Ведь и в 1930 году в апреле я уехал, чтобы не обострять отношений. А что было при моем приезде в [19]34 году, Вы сами свидетели. Также Вы свидетели тому, что с нашей стороны мы сделали решительно все, чтобы удовлетворить тщеславие и самомнение Леви. И хвалили, и отмечали, и рекомендовали их, надеясь, что в них все же произойдет эволюция. Но, очевидно, не только не читалась Живая Этика, но даже все соображения об эволюции были поняты в каком-то инволюционном плане. Воображаю, как были поражены адвокаты, читая выдержки из писем Леви до середины [19]35 года [и] его грубейшие непристойные выпады после июля того же года. Для каждого беспристрастного судьи этот вольт-фас должен быть знаменательным. Ведь ничего же с моей стороны не произошло. Даже все мои дневники посылались на имя Леви. Но, очевидно, дозревший злоумышленный план должен был быть приведен в действие, и мы теперь понимаем, насколько разные сроки злокозненно обдуманы. Кроме всяких десятилетий Вы отлично видите, что теперешний удар направлен именно против продвижения, чтобы насколько возможно для темных сил хоть что-нибудь искривить или задержать. Множество частных случаев показывает, насколько злоумышленники широко пользуются всеми путями. Так, например, выяснилось сегодня, что газета «Стэтсмен» получила запрос от Амер[иканской] «Ассосиэтед Пресс» [102]

101

Roerich Museum Press – издательство при Музее Рериха в Нью-Йорке, за работу которого отвечала Ф.Р.Грант.

102

Associated Press – одно из крупнейших международных информационно-новостных агентств США и мира, основанное в 1846 г.

Конец ознакомительного фрагмента.