Письма
Шрифт:
[Подписи нет]
ЭДГАР ПО К АННИ
[Без даты]
Анни, вы увидите из этого письма, что я почти, если не совсем, здоров не беспокойтесь же больше обо мне. Я был не настолько болен, как предполагала моя мать, и она так обо мне беспокоится, что поднимает тревогу часто без причины. Я не столько был болен, сколько в очень подавленном настроении - я не могу вам выразить, как страшно я страдал от меланхолии... Вы знаете, как весело писал я вам недавно - о моих планах - надеждах - как я предвидел, что вскоре выйду из затруднения. Ну и вот! по видимости, все это разрушилось - по крайней мере, в настоящее время. Как обычно, злополучие никогда не приходит в одиночку, и я испытал одно разочарование за другим. Прежде всего Columbian Magazine обанкротился, потом Union (уничтожив главные мои расчеты); потом Whig Review должен был прекратить подписку - затем Democratic2, потом (из-за угнетения и наглости) я вынужден был поссориться окончательно с - ; и потом, в довершение всего, " - - " (от какового журнала я ожидал столького и заключил с ним при этом правильный договор о десяти долларах в неделю в течение года), обратился к своим корреспондентам
– и какое письмо! Она говорит мне, что собирается напечатать подробный рассказ обо всем, что произошло между нами, в форме романа с вымышленными именами, и пр., - что она представит меня благодарным, великодушным и пр., и пр.
– отнюдь не дурным - что она отдаст справедливость моим мотивам, и пр., и пр. Она спрашивает, не имею ли я "сделать каких-либо указаний". Если я не отвечу в течение двух недель, книга поступит в печать как она есть - и более чем все это - она немедленно прибывает, чтобы увидеть меня в Фордгаме. Я не ответил - нужно? и что? "Друг", который послал строки {Речь идет о стихотворении "К Анни".
– Том 1-й русского издания (К. Б.).} в Home Journal, был другом, который любит вас наилучшим образом - я сам. Флаг так дурно напечатал их, что я решился иметь верную копию. В редакции Флага есть еще две мои вещи - "Сонет к моей матери" и "Коттедж Лэндора". Я написал балладу, которая называется "Аннабель Ли", и скоро пошлю ее вам. Почему вы не посылаете рассказ, о котором вы говорили?
[Подписи нет]
ЭДГАР ПО К АННИ
Фордгам - июня 16-го.
Вы просили меня, чтобы я написал вам пред тем как я выеду в Ричмонд, а я должен был выехать в прошлый понедельник (11-го) - таким образом, быть может, вы думаете, что я уже уехал, не написав и не сказавши "Прощайте" но, поистине, Анни, я не мог этого сделать. Дело в том, что, с тех пор как я написал, я каждый день готов был уехать - и, таким образом, откладывал новое письмо до последней минуты - но меня ждало разочарование - и я не могу более удержаться от того, чтобы не послать вам хоть несколько строк, показать вам, почему я так долго молчал. Когда я могу теперь уехать, это недостоверно но, быть может, я могу уехать завтра или через день - все зависит от обстоятельств, находящихся вне моего контроля...
Видели ли вы "Мораль для авторов", новую сатиру Д. Э. Тьюиля?
– Кто, во имя Неба, есть этот Д. Э. Тьюиль? Книга жалостна, тупоумна. Он написал длинную пародию на "Ворона" - на самом деле почти все метит, как кажется, в меня. Если вы не видали этой книги и хотите увидеть, я вам ее пошлю... От мистрис Л. еще никаких новостей. Если она прибудет сюда, я откажусь ее видеть. Поклонитесь от меня вашим родителям, мистеру Р. и другим. А теперь Небо да благословит вас навсегда
Эдди
Моя мать посылает вам самую нежную - самую преданную любовь.
МИСТРИС КЛЕММ К АННИ
Июля 9-го, 1849
Эдди уехал десять дней тому назад, а я еще не получила от него ни слова. Будете ли вы удивляться, что я совершенно как безумная! Я боюсь всего... Будете ли вы удивляться, что у него так мало доверия к кому-либо? разве не страдали мы от самой черной измены?.. Эдди должен был ехать через Филадельфию, и как я боюсь, что он запутался там в какие-нибудь трудности; он так искренно обещал мне написать оттуда. Я должна была получить от него письмо в последний понедельник, а теперь уже опять понедельник - и ни слова... О, если что-нибудь злое случилось с ним, что сможет утешить меня? День спустя после того, как он уехал из Нью-Йорка, я уехала от мистрис Льюис и отправилась домой. Я зашла к богатой родственнице, которая дала мне много обещаний, но никогда она не знала нашего положения. Я чистосердечно рассказала ей... Она предложила мне оставить Эдди, сказав, что он отлично сумеет устроиться и сам... Чтобы кто-нибудь предложил мне оставить моего Эдди - какое жестокое оскорбление! Никого, чтобы утешить и успокоить его, кроме меня; никого, чтобы позаботиться о нем и походить за ним, когда он болен и беспомощен! Смогу ли я когда-нибудь забыть то милое, нежное лицо, такое спокойное, такое бледное, и эти милые глаза, смотрящие на меня так печально, в то время как она сказала: "Любимая, любимая Медди, ты будешь утешать его и будешь заботиться о моем бедном Эдди - ты никогда, никогда не оставишь его? Обещай мне, дорогая моя Медди, и тогда я умру спокойно". И я обещала. И когда я встречу ее в Небе, я могу сказать: "Я сдержала свое слово, моя любимая"... Если Эдди благополучно приедет в Ричмонд и успеет в том, что он задумал, мы несколько освободимся от наших затруднений; но если он вернется домой в тревоге и больной, я не знаю, что будет с нами.
М.К
МИСТРИС КЛЕММ К АННИ
Октября 8-го, 1849
Анни, мой Эдди мертв. Он умер в Балтиморе вчера. Анни! Молитесь за меня, вашего покинутого друга. Чувства мои хотят меня оставить. Я напишу в ту же минуту, как только узнаю подробности. Я написала в Балтимор. Напишите и посоветуйте мне, что делать.
Ваш помраченный друг, М.К.
МИСТРИС КЛЕММ К НЭЙЛЬСОНУ ПО {*}
Нью-Йорк, октября 9-го - 1845
{* Нэйльсон По - троюродный брат поэта. В волнении мистрис Клемм пометила 1845 год, вместо 1849, и Нэльсон вместо
Нэйльсон. (К. Б.)}Дорогой Нэльсон, - я только что услышала о смерти моего дорогого сына Эдгара - я не могу поверить в это (неразборчиво), написала вам, чтобы спросить и узнать о событии и подробностях - он был на юге последние три месяца и возвращался домой - газеты утверждают, что он умер в Балтиморе вчера. Если это так, истинный Бог да сжалится надо мною, ибо он был последнее, к чему я могла прилепиться и любить. Напишите мне, прошу вас, тотчас же, как вы получите это, и освободите меня от этой ужасной неуверенности - мой ум приготовлен услышать все - не скрывайте ничего от меня.
Ваш опечаленный друг, Мария Клемм
АННИ К МИСТРИС КЛЕММ
Октябрь, 1849, среда, утро
О, моя мать, моя любимая, любимая мать, о, что скажу я вам - как смогу я утешить вас - о, мать, это кажется большим, чем я могу вынести - и когда я думаю о вас, его матери, которая потеряла все свое, я чувствую, что это не должно, нет, это не может быть - о, если бы я только могла вас видеть. Сделайте это, я умоляю вас, поспешите к Анни как только возможно - придите ко мне, милая мать, я буду вам действительно дочерью - о, если бы я только могла отдать мою жизнь за его, чтобы он мог быть сохранен для вас - но, мать, это воля Бога, и мы должны подчиниться; и Небо даст нам силы снести это, - мы скоро (в самом позднем случае) встретим любимого и потерянного для нас здесь в том благословенном мире, где нет расставаний - ваше письмо в это мгновение пришло ко мне, но я видела известие об его смерти за несколько мгновений перед этим, в газете - о, мать, когда я читала это, я сказала нет, нет, это неправда, мой Эдди не может быть мертвым, нет, это не так, я не могла поверить в это, пока я не получила ваше письмо, даже теперь это кажется невозможным, потому что, как же это может быть - как могу я перенести это - и, о, как может его бедная, бедная мать перенести это и жить - о Боже, разве это не слишком много, простите мне, мать, но я не могу вынести, подчиниться без ропота, и знаю, это дурно, но, мать, я не могу если б мое собственное было взято, я могла бы примириться и утешиться, потому что у меня добрые родители, брат и сестра остались, но он был все ее - Боже, сжалься, утешь и поддержи ее, потому что это больше, чем она может вынести - простите меня, если я придаю новую пытку к вашей печали, милая мать, но собственное мое сердце разрывается, я не могу предложить вам утешение, которого хотела бы, теперь, но, мать, я буду молиться за вас и за Себя, чтобы я могла быть способной утешать вас. Мистер Р. просит, чтобы вы приехали сюда так скоро, как вы только можете, и оставались бы с нами так долго, как вам будет хотеться - сделайте это, милая мать, соберите все его бумаги и книги и возьмите их, и приезжайте к вашей родной Анни, которая сделает все, что в ее власти, чтобы вам было хорошо и чтобы вы примирились с горьким уделом, который повелело для вас Небо - не отказывайте мне в этом преимуществе, милая мать, мое сердце почти разорвется, если вы не приедете напишите мне хоть бы одно только слово так скоро, как только получите это почта закрывается через 10 минут. Я должна кончить - моя любимая, любимая мать, Бог на небе да благословит и да поддержит вас и да приведет вас благополучно к вашей собственной
верной Анни
НЭЙЛЬСОН ПО К МИСТРИС КЛЕММ
Балтимор, октября 11-го, 1849
Дорогая моя сударыня,
Если бы благоугодно было Богу, чтобы я мог утешить вас сведением, что ваш дорогой сын, Эдгар А. По, находится еще среди живых. Газеты, сообщая о его смерти, сказали только правду, о которой можем скорбеть и которую можем оплакивать, но не можем изменить. Он умер в воскресенье утром, около 5-ти часов, в Вашингтонском медицинском Колледже, где он находился с прошлой среды. Когда он прибыл в этот город, где проводил время, когда был здесь, или при каких обстоятельствах - об этом получить сведения я не мог.
Оказывается, что в среду его увидали и узнали в одном из избирательных мест в старом городе, и что его состояние было таково, что сделалось необходимым отправить его в Коллегию, где за ним ласково ухаживали до самой его смерти. Как только я услышал, что он в Колледже, я отправился туда, но его врачи не сочли подходящим, чтобы я его увидел, потому что он очень легко возбуждался. На следующий день я зашел и послал ему смены белья и т. п. Я с радостью узнал, что ему гораздо лучше, и никогда в жизни я не был так потрясен, как в воскресенье утром, когда мне было послано сообщение, что он умер. Мистер Герринг и я сам, мы немедленно приняли все необходимые меры для его похорон, которые произошли в понедельник в четыре часа пополудни. Он лежит около своих предков на Пресвитерианском погосте на Green Street {Зеленая улица).
Я уверяю вас, дорогая моя сударыня, что, если бы я знал, где письмо может застать вас, я сообщил бы вам своевременно печальную весть, чтобы вы могли проводить его гроб - но я совершенно не знал, куда адресовать вам. За телом шли до могилы мистер Герринг, доктор Снодгрэсс, мистер З.Коллинз-Ли (старый школьный товарищ) и я. Служба была свершена преподобным В.Т.Д. Клеммом, сыном Джэмса Т. Клемма. Мистер Герринг и я, мы искали безуспешно чемодан и платье Эдгара. Есть основание думать, что у него украли их, в то время когда он был в таком состоянии, которое его делало нечувствительным к потере.
Я не буду предпринимать бесполезной задачи утешения вас при такой потере. Эдгар видел столько горя - у него было так мало основания быть довольным жизнью - что для него перемена вряд ли может считаться злополучием. Если она оставляет вас одинокой в этом мире тревоги, в этом мире беспокойства, да будет даровано мне дружеское преимущество выразить надежду, что в размышлении о мире, к которому он ушел и к которому мы все поспешаем, вы найдете прочные и вседостаточные утешения. Я буду рад всегда получить от вас весть и облегчить всяческим образом, насколько это в моей власти, печали, которым эта утрата может подвергать вас. Я хочу только, чтобы эта моя способность была равной моему расположению.