Письмо

— Да оно и лучше. Я от него историю эту скрываю. Не для его мозгов.

Мне показалось, что Сонечка чуть-чуть покраснела. Я поглядел ей в глаза, желая пробудить между нами хоть романтическую близость. Но она повела носиком и с таким самодовольным обожанием поглядела на мужа, на глюкозу, на самовар, что я почувствовал злую зависть.

— Жалко, что нет конверта!

— А вот пустой конверт. Уж если тебе так хочется еще раз убедиться в своем счастье, попроси Софью Александровну написать на нем обращение.

— Что ж! А, Сонечка, напиши.

И он довольно рассмеялся, когда Сонечка, решительно и неодобрительно поглядев на меня, написала:

«Ивану Петровичу Баранову».

Он смачно поцеловал ее. Она отстранилась, покраснев, но не потому, чтоб ей неприятен был поцелуй, а стесняясь меня. О, лишь бы я ушел! Уж они нацелуются! Во мне закипело.

Когда мы простились и он уже хотел запереть за мною дверь, я вдруг сказал:

— А! Вот! Я нашел и оригинал конверта.

Я вынул из кармана конверт, сунул ему в руку и ушел, не оборачиваясь. Больше я с ними не виделся.

1927