Питер, краски и любовь

– Я не языкатый, просто я умею языком пользоваться, – возобновил я беседу после того, как закинул рюкзак и сам сел на водительское сидение и пристегнулся. Уж не знаю, о чем она подумала, но щеки покраснели. – И да, девушка сегодня едет с нами.

– Так мы сейчас за ней заедем? Зачем тогда я вперёд усаживалась?

– Мы ни за кем не будем заезжать. И ты сидишь на своем месте, никуда не скачи.

– То есть твоя девушка, как ее там- Алина, побежит следом за машиной? Это у вас такие новые развлечения?

Обычно Ларька не ядовитая, смешная, но тут, видимо, встреча со Степой ее здорово разозлила. Или нервирует тот факт, что я был свидетелем. Кстати, надо бы разобраться, что за встреча и что за сумка.

– Алёна. И мы расстались пару месяцев назад. Девушка, которую я везу к друзьям на дачу- это ты. И расскажи-ка, что за встреча под подъездом была? Передача сумки? – проговорил как можно нейтральнее, выезжая на проспект. Рано утром в субботу одно удовольствие ехать – никаких пробок.

Ларька отвернулась к окну и буркнула:

– Вещи свои забирал. Валялись у меня в квартире, а тут он вспомнил…

– А почему у тебя валялись?

– Да потому что кидает, где ни попадя, потом найти не может, – все так же не поворачиваясь ко мне лицом, пробубнила Илька. Наверное, что-то необычайно интересное в окне увидела, ага.

– А поясни мне тугодуму, почему он вещи кидал у тебя в квартире?

– Пометить хотел, наверное, или надеялся, что я стирать ему буду. Ну что ты пристал? Видишь, я не в духе!

– Это-то я вижу, просто пытаюсь понять что к чему, – миролюбиво ответил, чтоб ещё больше не драконить собеседницу.

– Да я сама не особо понимаю,– Илька вздохнула и, наконец-то, повернула голову в мою сторону. – Любовь он встретил, всей своей жизни, не иначе, вот ему и понадобились срочно запасные носки и сумка со спортивной формой, которая у меня в кладовке валялась со времён прошлогоднего похода в спортзал.

– То есть вы с ним разошлись? И он решил забрать вещички?

– Наверное и так. Правда, я не особо помню, чтоб мы прям сходились. Так, встретились два одиночества…,– и она махнула рукой. – А с твоей Алёной что случилось? Вышла в тираж? Уже объявил кастинг на вакантное место?

Ах ты же посмотри, какая зубастая. Только что фырчала и переживала из-за бывшего, а уже мне каверзные вопросы задаёт.

– Не сошлись во взглядах на будущее.

– Это что значит?

– Она замуж вышла за богатенького папика, а мне отвела роль молодого любовника. А я с такой ролью как-то не согласен.

– И где ты таких только находишь?

– В смысле таких? Пока одна была последние три года!– не могу назвать себя ветряным, поэтому Ларькин вопрос обидел до глубины души.

– Как одна? То есть это была одна дылда, то блонди, то черная, то рыжая? А я думала, что ты просто выбираешь их на одно лицо: брови нарисованы, губы и грудь накачаны! – она аж глаза свои большие распахнула ещё больше от удивления.

– Вот спасибо, – я ехал и забавлялся с Иларии. Так спокойно познавать свои оплошности и ошибки может не каждый. – Теперь я обелен в твоих глазах?

– Да не особо. Если ты и не ходок, что ещё не факт, – она назидательно подняла указательный палец вверх, – то шантажист точно! Зачем меня тащишь на пикник?

– Чтобы ты провела приятно время в моей компании. Чтобы узнала меня с хорошей стороны, прониклась симпатией.

– Ты что хочешь уменьшить мне процент с новой сделки? Мягко стелешь, чтоб я не отказалась от клиента? – зеленоватые глаза, наверное, поменяли оттенок из-за мятного цвета одежды, сощурились.

Да где же я так нагрешил, что во всем она ищет подвох? Хотя знаю где! Столько лет ее подкалывать и злил, что теперь вряд ли поверит в мою симпатию, которая так вот с бухты-барахты появилась.

– Господи, Ларька, я просто позвал тебя к друзьям на дачу, отдохнуть. И все, никаких подтекстов.

– Ладно, развлекай меня тогда содержательной беседой, приятной музыкой и кофе купи на заправке, – смилостивилась моя царевна. Не, королевна!

– Ты кофеманка? Кофе вредит цвету лица! – я отзеркалил ее жест с пальцем, поднятым вверх, и широко улыбнулся.

– Нет, кофе в общем-то я не люблю. Но я полночи сидела над одной миниатюрой. Усну сейчас, – и действительно зевнула, едва успев прикрыть рот ладонью. На среднем пальце левой руки кольцо, золотое, простенькое, но явно с бриллиантами. Интересно, подарок Степкин не отдала или просто колечко.

– Ну так и поспи, нам до Сестрорецка ехать часа полтора-два. Успеешь отдохнуть. Колыбельную спеть?

– Не надо, – улыбнулась, скидывая мокасины с ног и устраиваясь поудобнее в кресле, – боюсь, тогда совсем не усну. Разбуди меня хоть минут за двадцать до приезда, а то буду совой испуганной после сна.

– Хорошо. А пока не уснула, скажи-ка мне, за сколько квартиру снимаешь?

– А что понравился район?– Илария хмыкнула. – Я не снимаю, я в своей живу.

– Да ты невеста с хорошим приданным!– я аж присвистнул. Хоть маменька и прививала хорошие манеры, но плебейское иногда вылезало наружу.

– Да я и без приданного хорошая невеста,– Ларька сверкнула глазами и надулась. – Или ты теперь по примеру своей Алёны ищешь побогаче невесту?

Вот же ж, многолетнюю привычку подкалывать не так просто победить.

Уткнувшись в окно, Ларька закрыла глаза и перестала отвечать на мои вопросы. Заснула моментально. Что же она по ночам-то делает, реально работает? Надо менять ей распорядок дня, я люблю ночью спать в обнимку.

Глава 4. Матвей. Жить – хорошо, а хорошо жить – ещё лучше!

Дача в Сестрорецке принадлежала родителям Глеба. Кирпичный дом в два этажа, небольшой, но уютный и со всеми коммуникациями построили уже его родители. А вот большой земельный участок получили бабушка с дедушкой ещё в советское время за ударный труд. Нет, получили-то они от завода положенные двенадцать соток, а два участка рядом выделили другим передовикам труда. Но те работяги не имели тяги к земле и согласились поменять участки на автомобиль Жигули и денежную компенсацию. Таким образом бабушка и дедушка Глеба стали земляными магнатами и выращивали на даче картошку, морковку и прочие корнеплоды, обеспечивая себя пропитанием в тяжёлые времена развала Советского Союза. Родители Глеба не имели такого пристрастия к ковырянию в земле. Им милее отдых на заграничных курортах, тем более есть возможности. Папа – директор на хлебозаводе. Мама – главный бухгалтер где-то в бюджетной сфере.

Все это я рассказал Ларьке, когда разбудил, как она и просила, за двадцать минут до приезда. Немного лохматая, со следом на щеке от серёжки она сидела пару мгновений и часто моргала, пытаясь проснуться. Потом аккуратно потерла веки. И я подумал, что впервые вижу девушку без макияжа, вот совсем не накрашенную, но такую уверенную в себе. Аленка да и многие знакомые мне девы давно бы уже визжали о том, что не накрашенная словно голая. А Иларька спокойно и неспешно потянулась, поправила задравшийся край кофты и, поудобнее усевшись в кресле, скомандовала: