Питомник фамильяров "Драконья чешуйка"
Шрифт:
Торадин игриво усмехнулся и подмигнул мне, а я в ответ ткнула его локтём в бок.
— Это твои извинения?
— Нет, ни в коем разе, — и снова серьёзность в глазах, меняется по щелчку пальцев… — я искренне сожалею об этом поцелуе. Но не потому что не хотел бы поцеловать тебя снова, ни в коем разе. Просто я мужчина, и должен думать о комфорте моей дамы. А в тот момент я забыл, что ты прекрасная дикая роза, колючки которой ещё не позволили кому бы то ни было прикоснуться к тебе. Это моя ошибка, и я буду ещё долго жалеть о ней. Но очень надеюсь, что ты сможешь простить меня быстрее… или хотя бы чуточку смилостивишься и дашь мне шанс всё исправить.
Не
— Я больше не обижаюсь, — произнесла с легкой улыбкой. — И мне нужно сказать тебе спасибо. Твой поступок… это было невероятно смело. Я даже не думала, что кто-нибудь решиться ради меня на такое.
— Это? — Тор поднял забинтованную руку. — Пустяки. Настоящий мужчина должен зарабатывать любовь женщины кровью!
— Ну вот опять ты всё портишь своими глупыми цитатами из рыцарских романов.
— Говорю как есть, — дракон пожал плечами. Мы оба опустили взгляд на люк, который вел вниз. На какое-то время повисла тишина.
— Торадин, скажи, — неуверенно начала я, — почему ты хочешь стать главой своего дома?
— А? Чего это ты спросила?
— Ну, ты не похож на человека, которому нужна власть, влияние, а за ними бюрократия семейных дел. Так зачем тогда?
— Хм… дай-ка подумать… — дракон уставил взгляд в потолок. — Во-первых, я всегда хотел получить признание отца, но никогда не мог его заслужить. В этом мой младший брат меня обскакал. Он уродился именно таким, каким отец хотел: истинный аристократ, отличник в университете, член совета короля и всё прочее. Я же ушёл из дома сразу, как стал совершеннолетним. Свой день рождение праздновал уже на корабле в море под пение сирен.
— Ну… а во-вторых?
Тор задумался, поджимая губу и хмурясь. Будто решался, рассказать ли мне.
— А во-вторых, как ты и сказала, моя семья влиятельна… и под это влияние попадает очень много обычных людей. Мой брат слишком увлечен магической наукой и политикой. Он готов бросить все деньги семьи, чтобы достичь каких-то успехов и прославиться. Его не волнуют люди, которые работают на наших скучных, но очень важных для столицы предприятиях. Я боюсь, что он оставит сотни… даже тысячи людей без возможности к существованию лишь ради недостижимых открытий или рискованных военных походов. К сожалению, мой отец не видит в нём этого фанатизма. Поэтому приходится действовать… радикально.
Честно говоря, я была поражена, но не показывала этого.
— И ты готов пожертвовать своей любовью к приключениям и свободе ради этих людей?
— Ну… думаю, я смогу оставлять знающего помощника управляться со всем этим добром в те моменты, когда бушующая стихия и неизведанные миры позовут за собой. Механизм отлажен, он будет работать и без бравого сына семьи Дорхан у руля. Главное, чтобы никто не отключил его по собственной прихоти.
— Это очень… благородно.
— Спасибо, — Тор усмехнулся. Именно в этот момент он отпустил взгляд на меня, и теперь мы просто молча смотрели друг на друга. Мне показалось, что время замедлилось. Я увидела легкую растерянность в его глазах. Момент был… волнительным и нежным. Наверное, сиди перед ним
другая девушка, он бы точно поцеловал её, ну а меня… боялся? Я и сама ощутила, как внутри всё сжалось от непонятных чувств. Ладошки вспотели, во рту пересохло. Я почти решилась сама поддаться вперед, как вдруг по железному люку изнутри ударила огромная лапа. Мы резко отвернулись друг от друга. У меня зардели щеки.— Проснулся, — с легким смешком произнес Тор.
— Угу…
Как же не вовремя! Или… наоборот? Чёрт, Амели, что твориться у тебя в голове?! Неужели ты, правда, влюбляешься в этого самоуверенного чешуйчатого?!
Мы выдохнули, я сходила за большой миской с водой и была готова спускаться. Тор не пустил меня вперед и пошёл первым.
— Приятель, ты как? — бодро произнес дракон, открывая люк.
— … в порядке, кажется, — голос вольфпалма показался вразумительным и спокойным, так что скоро мы спустились в подвал. Здесь горело много осветительных камней, на пол была накидана куча подушек и везде стояли красивые цветы. Мы даже полку с книгами притащили, узнав, что Хамон любит читать. Сам герой минувшего происшествия лежал на горе подушек, держась лапой за голову. Видимо, та знатно побаливала.
— Что произошло?
Я хотела ответить, аккуратно подбирая слова, но Тор задорно перебил:
— Ну… если говорить на чистоту, ты кинулся на Амели и Зузи с явным намерением их убить.
— Тор! — я шикнула и поставила перед вольфпалмом воду. — Всё было… не так плохо.
Неуверенность и растерянность выдали меня с потрохами. Да и я поглядывала на Хамона всё ещё с легкой опаской. Он заметил это. Фамильяр подхватил чашу и вылил всё содержимое в широкую пасть. Лишь после, смахнув капли, он хрипло произнес:
— Гром меня подери… никто не пострадал?
— Только моя гордость, — Тор присел на ступеньку лестницы и продемонстрировал перебинтованную руку.
— Ты смог остановить меня одной рукой? — в глазах вольфпалма заиграло удивление, но через секунду он стыдливо отвел взгляд. — То есть… спасибо… что был рядом. И, Амели, прошу прости. Я пойму, если после этого ты решишь прогнать меня.
Я подошла к дракону и села рядом. Теперь мы расположились ровно напротив фамильяра на ступенях.
— Извиняться стоит перед Зузи, она сильно перепугалась, хотя ведь искренне пыталась заботиться о тебе. А мне лучше расскажи, что это было?
— Да, друг, — Тор усмехнулся, — ты задолжал нам рассказ о своём прошлом. Ответы ведь спрятаны там, верно?
— Да, — вольфпалм хмуро отпустил голову, стараясь не смотреть на нас. — Всё началось, когда умер Летард. Ведьма, подстроившая ловушку, завладела моим разумом. В тот день… — он умолк, сейчас слова давались Хамону с большим трудом, — тогда… во многом я был виноват в смерти моего хозяина. Его кровь осталась на моих лапах. И пусть не я нанес последний удар, но я поддался чарам и атаковал Летарда до тех пор, пока он не сковал меня. С того дня разум иногда не слушается. Думаю, это последствия тёмной магии ведьмы. Она что-то… сломала во мне. Не знаю, как сказать иначе.
Очень больно было слышать всё это. Я предполагала, что Хамона изменила война, но не думала, что произошедшее столь ужасно. Фамильяр, который винит себя в смерти своего хозяина… это страшно… так не должно быть. Очень редко магические помощники нашего мира могут найти человека, что заменит им первого друга. Терять столь близкое существо — это всегда огромная травма. Многие фамильяры увядают прямо на глазах. Хамон же продолжает жить с такой ужасной болью на сердце…
— Не вини себя, — сочувствующе произнесла я.