Пивняк №42
Шрифт:
Распрощавшись с Греком, Толик поплёлся домой. Заскочив по дороге в круглосуточный и взяв пива, разумеется.
2011 год
С Гномом Толика познакомила Кот, вероятно, самая лучшая девушка из тех, с кем он когда-либо ходил, держась за ручки. И к тому же эти отношения оказались самыми долгими в жизни Толика и продолжались шесть не всегда чудесных лет. Кот показала Толику невероятный мир путешествий. В свои двадцать семь лет она уже успела повидать мир. И когда, лёжа в кровати, Кот предложила Толику, двадцати двух лет от роду на тот момент, сделать загран и махнуть в Европу, тот, совершенно не задумываясь, согласился.
Гном же был её, Кота, лучшим другом. Гномом его прозвали по причине
Забавно, что первое время Кот ревностно скрывала от всех отношения с Толиком, что очень его расстраивало. Но он относился к этому нюансу с пониманием. Кот была красива. Миниатюрна. Последнее особенно шло ей, ведь Кот, помимо прочего, была очень серьёзной девушкой, директором медиамаркета с образованием преподавателя английского языка. И обладала репутацией человека, которому не до этой вашей детской хуйни.
А Толик в то время той самой детской хуйней и являлся. Тапки Адио, широкие чёрные джинсы с ярким блестящим тасманским дьяволом из мультиков, огромная белая футболка с Розовой Пантерой и, внимание, стразами и кепка с прямым козырьком. Да, Толик люто рэповал и, что не добавляло плюсов в копилку «Солидного Парня», сочинял и записывал свой рэп. Если он был не на работе, то присутствовала обязательная банка Ягуара в руке.
Но за этим всем Кот увидела заботливого, довольно умного и периодически смешного парня. За ширмой долбоёба скрывался человек, который мало кому открывался. И Кот попала в это «Мало Кому». А прикид легко объяснялся тем, что для Толика было важно выделиться, показать, что он не такой, как все. Если большинство дрочит в кровати перед сном или в туалете на работе, Толик занимался онанизмом постоянно. Метафорически выражаясь, конечно.
В какой-то момент Гном пригласил Кота на свой день рождения. И она, решив, что пора, сказала, что будет со своим парнем.
– Так это же здорово! Я его знаю?
– Да. Это Толик Маренский.
– Блять.
По дороге Кот рассказала Толику примерное содержание дальнейшего диалога. Особенно Толику понравилось выражение «я даже пущу его в свой дом».
– Я всё понимаю, но очень тебя прошу, не выёбывайся сильно, как ты обычно делаешь на людях. Пусть он и его девушка узнают тебя с той стороны, с которой знаю я. Хорошо?
– Да, Котяра. Конечно. Я правда постараюсь.
Попытки Толика вести себя адекватно были успешны настолько, что около трёх часов ночи, после долгих разговоров о кино, литературе и комиксах, Гном и Толик оказались сидящими под подъездом. Разумеется, максимально нетрезвыми и чуть ли не целующимися. Метафорически выражаясь, конечно.
– Вот, Толик, ты о чём мечтаешь?
Толик взял протянутую ему полторашку «Майкопского». Тёплое пиво, даже приличное, это всё равно тёплое пиво. Но Толик изрядно напился и поэтому особого отвращения уже не испытывал. Особенно в такой компании.
– Я бы очень хотел сделать журнал. Я хочу и умею писать.
– Ну… Так давай сделаем.
Несмотря на то что это полностью противоречит законам природы, а именно статье о пьяных разговорах, обещаниях и последствиях, в которой прямо говорится, что подобные обещания не имеют юридической силы и даже за базар подтянуть будет не по-пацански, несмотря на это, журнал «Независимый Гусь» именно так и появился.
Он просуществовал чуть менее четырёх лет и позволил Толику по-настоящему кайфовать от собственных деяний. Публикации рассказов, многочисленные интервью с людьми, рядом с которыми он и не думал оказаться, прогоны материалов, разработка дальнейших планов по развитию – всё это было, как сказал бы Хантер Томпсон, лучше, чем секс. Толик понимал, зачем живёт, всё имело смысл и он частенько чувствовал себя действительно счастливым. В самом начале, когда готовился первый номер журнала, Толик работал директором медиамаркета, писал статьи для сети супермаркетов. Они с Котом собирали деньги на поездку в Европу,
готовились к ней. Засыпая в две тысячи одиннадцатом году, Толик улыбался. Если, конечно, помнил, как добрался от бара до кровати.Октябрь 2022 года
Проводя день за днём в пивняке, наливая пиво и раскладывая по пластиковым контейнерам сушёную рыбу, Толик понял, что у него довольно много свободного времени. С самого приезда в посёлок у Толика были небольшие потуги творчества, которые реализовывались в монтирование клипов с Терри и парочку небольших текстов. Но после разгрузки пары газелей, к примеру, сил на серьёзную писанину не оставалось. Теперь они были. И он хотел писать. Толик начал думать, как это желание воплотить в жизнь. Ноутбука у него не было. Телефон постоянно тормозил, и работать на нём было совершенно невозможно. Посмотрев примерные цены на необходимые устройства, Толик прикинул, что для того, чтобы начать роман, о котором он давно мечтал, но вечно находил отмазки, ему нужно примерно двадцать тысяч рублей. На данный момент у него было двести рублей, сто сорок из которых уйдут на сигареты. Из восемнадцати, что он будет зарабатывать тут в пивняке, шесть тысяч будет улетать на кредиты. В теории, если подзатянуть с бухлом…
– Доброго вечера! Что для вас налить?
– Привет, Толик! Две двушки бархатного, пожалуйста. Сухарики со шкварками есть?
Вставить бутылку, закрепить ручку, пустить газ, открыть кран.
– Эм, дядь Мить, как бы нет, но да. Мы их переименовали. Вон они, видите, которые «горчица и бекон».
– А что, шкварки уже не актуальны? – засмеялся дядя Митя в октябре две тысячи двадцать второго года. Когда весь мир стоит на краю, глядя вниз, в чёртово пекло.
– Я думаю, данный маркетинговый ход не стоит объяснять. – Толик улыбнулся, закручивая кран, сбивая пену и закрывая крышку.
Дверь открылась, и в пивняк, словно Сатана, зашла жена дяди Мити, чем-то отдалённо напоминающего Остапа Бендера в пожилом возрасте. Сама же дама выглядела недовольной. Но это было привычное, словно бы обыденное для данного человека недовольство.
– Митя!
– Что?
– Митя… – интонация была похожа на ту, которой общаются с котами, периодически и отчаянно шкодящими.
– Да не пил я. – Дядя Митя дыхнул жене, тоже не очень юной, в лицо. – Хотя повод имеется! – он достал из кармана небольшую записную книжку и, послюнявив палец, долистал до нужной страницы. – Вот! День работников сельского хозяйства впустую прошёл! А это, – Митя указал на бутылки с пивом – я Эдику беру. Он же не ходит. Отнесу ему сейчас и приду домой. «Сватов» посмотрим.
Мужчина расплатился, и милейшая семейная пара покинула пивняк, оставив после себя едва уловимый, но такой ностальгический аромат. Толик не мог понять аромат чего, но он ему нравился.
Процедура закрытия пивняка была не менее монотонна, чем сам рабочий процесс. Пересчёт денежных средств, мытьё кранов, мытьё накопителя для пролитого пива, мытьё полов за стойкой, мытьё тряпок 13 , мытье полов в зале и, разумеется, повторный пересчёт денежных средств, ведь Толик – параноик. Налить две по ноль пять, выключить свет, выйти, закрыть дверь на ключ. Подёргать дверь. Закурить, глотнуть пива. Пойти домой.
13
Такое нововведение придумал Толик.
Звонок от Дениса и, разумеется, вопрос «как сам?» вновь позволили Толику вывалить на друга все свои переживания и идеи касательно своего возвращения в стан пишущих людей.
– И самое обидное, что накопить у меня получится только месяца за три. Этот телефон, который у меня сейчас, не потянет клавиатуру. Да и тупит он сильно. А писать хочется уже сейчас.
Денис несколько секунд молчал. Толик через десятки километров дорог, степей и посёлков почувствовал, как друг закрыл своё лицо ладонью. Денис вздохнул и чуть слышно прошептал «ох, блять».