Плацдарм [трилогия]

Да вот только комендант Сулкана не стал принимать безнадежный бой, а опрометью метнулся к двери и через миг уже был на улице.

Обшитая кованными железными полосами дверь захлопнулась. А через считанные секунды повернулся длинный латунный ключ в поставленном как раз неделю назад новом замке.

В тот же момент одуревшая обезьяна ударила в дверь так, что та зашаталась.

Отлично! Какое-то время у него есть. Теперь бы найти своих…

Быстрее, быстрее…

–  Ах, б…ь!!!

Воющий многоногий комок выкатывается из-за угла, устремляясь прямо на Земскова.

Капитан повел себя совсем не героически. А именно обратился в бегство. Это была не трусость, не испуг, просто инстинкт, оставшийся в подкорке с тех еще времен, когда волосатый предок гомо сапиенс спасался от сгинувших ныне хищников - тех, что силой и свирепостью вполне могли бы поспорить с любой нетварью.

Чувствуя позади настигающую нечисть, капитан заячьим зигзагом метнулся в сторону, затормозил и бухнулся на булыжную мостовую, в кровь обдирая ладони. Мимо пронеслась, обдав мускусной вонью, тяжелая туша - когти скрежетали по камню.

Ему повезло - хищник, должно быть, не сразу понял, что добыча исчезла.

Зверюга ударилась о стену всей массой, жалобно взвизгнув, и прокатилась по мостовой. Вот она вновь на ногах, ошалело мотая уродливой башкой с костяными наростами. Глаза, горящие оранжевым, хищно уставились на поднимающегося капитана.

Один за другим два выстрела погасили инфернальные огоньки.

Земсков тяжело закашлялся, встал на ноги. В конце улицы замелькали факелы, в свете которых блестела сталь шлемов и мечей - подоспела стража.

–  Что происходит, господин воевода?
– быстро подскочил к нему старший.

Земсков по голосу узнал сотника Рамара Венги.

–  Воевода, ты слышишь меня? Санг, Леги, помогите, у него кровь… Он ранен!

–  К чер-р-р-ту!
– зарычал Земсков, прогоняя тошнотворную слабость и старательно пытаясь сфокусировать зрение так, чтобы огни факелов не расплывались и не двоились.

Он разглядел, как из окна брошенного дома вывалилась черная тень, и, прыгнув, заспешила к ним, воздев в воздух короткие толстые щупальца, усаженные костяными крючьями.

Кажется, он что-то крикнул. То ли "Ложись!" то ли "Сзади!", и стражники поняли команду правильно, развернувшись туда, куда был устремлен его взгляд.

Комендант меж тем выхватил лупару. Ствол повело, но Венги его опередил, один за другим всадив три заряда в комок мышц, обтянутый склизкой шкурой.

Хищный урод забился, задергался на мостовой

–  Добивай!
– заорал Ромар.
– В брюхо гнилое коли! В пики его!

В дело пошла старая добрая сталь, а через полминуты и алебарды. Убили быстро, отрубили крылья и голову.

–  Отлично, ребята, - улыбнулся Земсков, ощущая, как рот наполняется соленым.
– Давайте вперед…

Про себя он понимал, что, конечно, никакое не "отлично". Плохо дело. Нетвари массой атаковали Сулкан.

Нужно прорываться к ратуше. Бегом, бегом!… Скорее!

Возникла и пропала мысль: отправиться к харчевне "У веселого суслика", помочь его хозяйке, молоденькой еще вдове Рису, с которой его связывала не одна лишь любовь к тамошней жареной колбасе и яблочному вину. Но долг перевесил. В конец концов, Рису там живет не одна - прислуга, постояльцы… Стены крепкие, ставни прочные… Рису, женщина умная и толковая, наверняка догадалась наглухо запереться. На крайний случай под кабаком есть солидный каменный погреб с тайным ходом.

***

По дороге они прикончили полдюжины каргихов и сварпов, осаждавших дом, в дверях которого дрались, махая вилами, топорами и цепами мужики, а за стенами кричали и плакали женщины, и, не слушая благодарностей от высыпавших наружу обитательниц и их мужчин, продолжили путь по улицам атакованного нетварями городка.

Затем им встретилась стайка старых знакомых - дурбаров, приканчивавших пытавшихся отбиваться дрекольем беженцев. На глазах Земскова эта тварь, похожая на щетинистую толстокожую гиену, вырвала седому крепышу с топориком половину живота, и тут же, опрокинув его соседа, лапами раздавила тому кадык. Подчиненные сотника без слов выставили вперед острия пик и в минуту разделались с хищными, но тупыми тварями - коменданту довелось выстрелить лишь раз.

Еще трижды они вступали в схватку, не раз гремела лупара, приканчивая невесть как проникшую в город нечисть.

Крики, выстрелы картечниц вдали (ага, жив Кузнецов, воюет - обрадовался Земсков), жуткие завывания нетварей…

Наконец они пробились на главную площадь, где творился настоящий ад. Полуголые или даже голые мужчины и женщины, тащившие детей, окровавленные, замотанные бинтами воины, трупы нетварей и людей. В первый момент Земскову показалось, что тут собрался весь Сулкан.

Довольно быстро ему и сотнику удалось организовать оборону.

Наскоро сбитые в отряды люди вооружались дубинами и факелами, разводили костры, перекрывали проходы. Наваливая баррикады из всего, что попадалось под руку.

Трубили рога, бухали пушки.

То тут, то там поднималось над кровлями рыжее веселое зарево. Потом в ушах зашумело, и Земсков обнаружил, что весь рукав тяжело набух. С него стекала частыми каплями кровь - скотина все-таки задела его!

–  Идем к лекарю, воевода, - потянул его за кафтан сотник.
– Надо промыть рану… У этой дряни могут быть ядовитые когти… Ард, Расан, помогите воеводе!

Капитан сам не заметил, как оказалось, что два дюжих стража волочит его по темному коридору цитадели.

Потом они очутились в освещенной пламенем жаровни комнатенке.

Лекарь, грубовато ощупал его, распорол рукав.

–  Все будет хорошо, батюшка воевода. И не дергайся, если будет больно, макового отвара у нас нет - он для настоящих раненых.

Земсков не сопротивлялся. Тем более парень показался ему знакомым. Кажется он его видел в Октябрьске - на краткосрочных медкурсах, которые по приказу Макеева с недавних вел Гена Тупиков. Врачи местного разлива все лучше, чем ничего или коновалы-знахари, у которых поплевать на рану какой-нибудь разжеванной вонючей травой - обычное дело.

Лекарь деловито помыл рану какой-то настойкой. Затем тощая остроносая девчонка в зеленом плаще ковена Грайни провела ладонью над раной, что-то шепча. Легче не стало, но комендант не возражал. Он давно убедился, что эти чертовки знают, что делают. Да опять же длилось это недолго - она убежала за соседнюю дверь, где плакали и стонали раненые. Те самые "настоящие раненые", количество которых Земсков даже боялся представить…

Над ним вновь принялся трудиться медикус - заклеил длинную рану катышками смолы из аккуратной коробочки, в паре мест прихватил ниткой с иголкой, ловко выловленными щипцами из кипящего на жаровне котелка. Затем ловко наложил повязку.