Плацдарм [трилогия]
Шрифт:
«Ладно, - подумал он, - черт с ними! Победителей не судят»
– Скажи… - бросил он переводчику, - пусть берут все, что захотят, но только ничего не поджигать и не разрушать!
Степняки согласно закивали. Конечно же, великий ассаардар пришельцев обязательно захочет остановиться в этом каменном шатре, как же можно его портить?
В помещениях дворца их глазам предстали золотые настенные панно с изображением битвы тигров с драконами, крылатых хищников кошачьей породы, стаями летевших в небесах.
Навстречу группе победителей выкатился толстенький и круглый, как колобок,
– Это третий хранитель сокровищ Сына Бездны, - перевел его скороговорку толмач.
– Да, это так, повелитель, - подобострастно склонился перед Тихомировым коротышка.
– Знаю, судьба опрокинула неназываемое божество, и вы превозмогли его силу. Дни державы Сарнагарасахал сочтены, и я ищу милости победителей!
– Где спрятана казна?
– осведомился генерал.
– Или что - в твоих владениях мыши повесились?
– Как можно, великий ассаардар?!
– ужаснулся «колобок».
– Она в одном из тайников Запретного Города. Только трое во всей империи имеют к ней доступ. Никто, кроме нас не вправе войти в сокровищницу. Никто, кроме нас троих… И никто не знает пути туда! Только я и еще два человека имеют доступ к ней.
Тихомиров бросил удивленно-вопросительный взгляд на мага.
– Да, он не лжет, - подтвердил тот.
– Помимо хранителей даже Сын Бездны и Меч Шеонкаллу не могут взять ничего из имперской казны.
– Ну-ка, ну-ка, - заинтересовался генерал-лейтенант.
– Проводи, третий хранитель… Э, стоп! Нам ведь нужно это… Принять акт о капитуляции!
– Товарищ генерал, - обратился к нему с улыбкой Сентябрьский.
– Тут такое дело - принимать капитуляцию не у кого.
– Что - император сбежал?
– встревожился Тихомиров.
– Нет - чуть нахмурился полковник. Он… как бы это сказать… Короче - всю семью принесли в жертву местному богу. Этому, как его - Шеонакаллу.
– То есть? За что?
– изумился командующий.
– Ээ, чтобы тот даровал победу! У них в особо важных случаях полагается - то есть полагалось, приносить царя и царский род в жертву. Как в древности на земле, - почему-то добавил Сентябрьский, словно извиняясь за аборигенов.
– Что - всех принесли?
– Ну да - и детей не пожалели малых!
– Так - а какая-то власть тут есть - ну я не знаю - князья, бургомистры там…
– Никак нет. Городом управляли жрецы но их, как бы это сказать… В общем союзники наши эту породу очень не любят. Видимо всех уже вырезали. Ну или скоро вырежут.
– Мда… Пленные всё-таки… -нахмурился Тихомиров.
– Они совершали массовые человеческие жертвоприношения, - нашелся Сентябрьский. То есть вполне подпадают под преступления против человечности.
– Ладно - а военачальники? Этот, маршал местный, или как там его, Меч Шеонакаллу, генералитет…
– Все погибли, - развел руками заместитель. А Гессар Схо - Меч Шеонакаллу раздавлен танком при попытке магической контратаки.
– Ладно - но хоть какая-то власть тут есть?
Хранитель Сокровищ и писцы что-то залопотали, перебивая друг друга.
Они говорят, -
пояснил толмач, что теперь власть в городе - это вы.Вроде как полный владыка их жизни и смерти. Тут такой обычай - к победителю переходят все права побежденного.
То есть вы, Станислав Петрович, вроде как теперь так сказать - и. о царя!
– усмехнулся ГРУшник. Законный владыка, которому они будут подчинятся как подчинялись этому… Сыну Бездны.
– Да?
– искренне удивился Тихомиров. А если я прикажу им придти на площадь и повеситься - они только и спросят - веревку из дома принести или на месте дадут? Он рассмеялся, припомнив старый анекдот.
Хранитель сокровищ никак на это не прореагировал.
Зато писцы побледнели и что-то жалобно зачирикали.
Они говоря, что если великому ассаардару угодно казнить их, то они сначала хотели бы попрощаться с семьями и принести очистительные жертвы духам предков, - сообщил переводчик.
Да… Стоп! Они что - меня понимают?
– Тихомиров был искренне потрясен.
Те в ответ зачирикали уже более живо.
Они говорят, что по приказу жрецов, изучали ваш язык у пленных, когда тех превратили в… в неживых. Они даже умеют писать по вашему и читать - только говорят плохо, и страшатся осквернить ваш слух грубой и неумелой речью!
– Вот черт!
– растерянно пробормотал генерал. Скажи им, что боятся им нечего - великий ассаардар пошутил. Это у нас юмор такой!
Те дружно поклонились и старший из них - редкобородый лысый старик что-то заговорил - на этот раз плавно и велеречиво.
Они спрашивают - какие будут приказания великого владыки, и что ему будет угодно повелеть первым?
Ладно - ты Иван Степаныч, принимай иди пока материальные ценности, чтоб втихаря не разворовали.
Назначаю тебя военным комендантом Сарнагара!
– Есть, товарищ генерал-лейтенант!
– без особой радости козырнул Сентябрьский.
Вместе с писцами и охраной Тихомиров вошел в тронный зал.
Степняки последовали за ним, почему-то решив не участвовать экскурсии в сокровищницу.
Ну, оно и к лучшему. Впрочем, часть из них по дороге отстала - нырнув покои где в полумраке дверных проемов мелькнули девичьи лица, или блеснуло золото и самоцветы.
Вступив в исполинский пустой зал, выложенный лабрадоритом и яшмой, веющий холодком даже сейчас в жаркий полдень, освещенный падающими через огромные окна от пола до потолка солнечными лучами и сияющими небесной синевой световыми колодцами, генерал Тихомиров вдруг замер на месте.
Он вдруг понял, что не знает, что делать.
Что-то мальчишеское подталкивало его - сесть сейчас на исполинский обсидиановый трон, и распить принесенную с собой фляжку со «Столичной» - в честь победы.
Но он преодолел себя.
Повернувшись к писцам и адъютантам, он твердым голосом изрек…
– Ну, раз я теперь высшая власть, то слушайте…
– Приказ номер один, командующего особой группой советских войск в Аргуэрлайл.
Временно принимая всю полноту власти на территории государства Сарнаргасхал, приказываю.