Плацдарм [трилогия]
Шрифт:
Вижу тебя, обрекающим на смерть невинных, вижу, как ты предаешь и убиваешь! Вижу тебя победителем в той войне - и вижу, как не приносит счастья тебе твоя победа…
Вижу, как твоя огненная стрела убьет его сына!!
– на этот раз палец старой шаманки уперся в грудь танкиста.
– Да что ты несешь, проклятая карга!
– заорал побледневший артиллерист, хватаясь за кобуру.
На него кинулись с двух сторон военврач и танкист. Все трое, не удержав равновесия, рухнули на глинобитный пол.
Когда, отпихнув товарищей, капитан поднялся, сжимая в руке ПМ, старуха
Чеченец кинулся было за ней, но некстати споткнулся о брошенный пастухом полупустой бурдюк и шмякнулся на пол, расквасив физиономию.
Пока жалобно пищащий извинения хозяин по указанию военврача бегал за водой, пока прикладывали тряпки к наливающемуся синим носу и разбитой брови, само собой, шаманки и след простыл.
– Да успокойся ты, Аслан, мало ли что эта чертова ведьма плела?!
– успокаивал капитана Макеев.
– Вспомни, что про них Алтен рассказывала - их пророчества сбываются одно на пять, да и то не так, как было сказано.
– Притом еще неизвестно, кто её подослал!
– поддержал разведчика Артем Серегин.
– Тут у Сарнагара в степи агентура тоже имелась! Или вы испугались, что мы ей поверили?
«Смех смехом, но что она про Герат с Кандагаром молола?
– озабоченно подумал Куликовский.
– Нас же с Макеевым как раз из Афгана дернули?! Бред, конечно, однако ж…»
«Невозможно…Немыслимо…» - бормотал про себя капитан-артиллерист, тащась домой по улице Горького - главной улице Октябрьска.
Невозможно, немыслимо.
Что она там про город с суровым именем?! Неужели это… Нет! Невозможно, немыслимо! Этого просто быть не может!
Не может, повторял он про себя, и словно воочию видел ухмылку степной демоницы - мол, не сомневайся, всё так и будет.
Потому что последние слова шаманка выкрикнула на его родном языке, который он уже стал забывать.
И что с этим делать, капитан не знал. Хотя кобура уж слишком настойчиво оттягивала портупею…
* * *
В курилке у солдатской чайной Чуб высмотрел того, кого искал - рядового Колю Викторова, худого питерского паренька из хозвзвода. Вот не думал что понадобиться - а как вышло.
– Слышь, друг, - обратился Чуб к нему, и на миг его лицо исказила гримаса сомнения. Ты вроде в музыкальной школе учился - было дело?
– Так это давно было, - словно оправдываясь, ответил рядовой.
– Пять лет проучился, да и то еле-еле. Это отец хотел, чтоб я музыкантом стал, хотя у меня данных никаких. А потом мы уехали в другой город, и как-то все… - он неопределенно махнул рукой.
– Ну хоть что-нибудь помнишь?
Борискин напряженно думал, не зная, что сказать.
Ожил страх перед старослужащими, намертво поселившийся с первых дней учебки, когда старший сержант Юстов - очень похожий на Чуба, кстати, - заставлял их устраивать ночами «вождение» - ползать под койками, надев на голову трусы.
И хотя здесь особой дедовщины пока не было, но опасения, что «вот сейчас начнется» шевелилось в его душе всякий раз,
когда старики к нему за чем-то обращались.– А чего тебе нужно?
– наконец спросил он.
– Поконкретней, так сказать.
Чуб несколько секунд явно что-то прикидывал и обдумывал.
– Ну вот, например - долго надо учиться, чтобы музыку на слух записывать? Ну песню там по радио, или на концерте.
– А зачем тебе?
– совершено искренне удивился рядовой.
– Да мало ли? Может, я в ансамбле играть хочу?
– Тогда тебе наверное лучше нанять репетитора, - предположил солдат.
– Может, за год или два выучишься…
– А дорого это?
– Ну, с нас репетитор брал по пять рублей за урок.
Чуб тяжело вздохнул, прикидывая возможную сумму.
– Ладно, - хлопнул он по плечу салагу, - спасибо за советы.
Хотя похоже толкового совета дать ему не смогут ни земляки, ни даже маги. Что ему делать и как ему быть с теми песнями, которые он слышит во сне, ночами, которые поражают его мелодией и необыкновенными словами, и случается, еще чем-то, чему не найти названия, но что буквально сжигает душу… Похоже ему придется найти ответ самому.
* * *
Аргуэрлайл. Год Синего Ветра. Месяц Первого Урожая, тридцатый день
Приграничные земли империи Эуденноскариад
У лесного костра сидели двое: худой поджарый мужчина с короткой неровной бородой и свежим шрамом на скуле и невысокий сгорбленный старик, чье скуластое лицо от жестких северных ветров, солнца и прожитых лет стало похожим на печеное яблоко.
– Нет, а чего я должен бояться?
– чуть усмехнулся второй.
– Альфарок твоих или, может, самого Неназываемого?
– Не к ночи будь помянут, - сделал защитный жест проводник.
– Я о твоем желании узнать секреты земли нашей. Великая тайна всегда пугает.
Так вот для чего завел свою сказку старый хитрец. Ему надо было обдумать просьбу Алексея поделиться с ним тайнами Аргуэрлайла, которыми, как прихвастнул недавно на прощальной пирушке у Сохского цана по пьяни толмач, он якобы владеет.
– А тайна действительно великая?
– Костюк скептически покосился на своего спутника.
За время, проведенное в его компании, он уже привык к тому, что старец любит прихвастнуть и, мягко говоря, приукрасить действительность.
Найярони оставил варево, и некоторое время смотрел в вечернее, фиолетово-зеленое небо.
– Да, - наконец вымолвил он с необычайной серьезностью.
– Это секрет действительно великий…
– Что это за тайна? Это тайна твоего народа?
– У Найярони нет народа, который он бы мог назвать своим, - с глухой печалью ответил старик.
– Это тайна иных времен и иных народов. Узнав ее, ты станешь богат и знаменит. Я не поставлю тебе никаких условий и не возьму с тебя никакой платы; единственное - ты не должен будешь ничего спрашивать у меня, до того, как мы доберемся до места. Теперь ложись, завтра нас ждет трудная дорога.