Плач серого неба

Дело было плохо. Действовать следовало быстрее и решительнее — наводчик говорил, будто в здании имеется черный ход, как раз в другой его половине, а значит, если быстро бежать, можно улизнуть, дождаться вечера, а там уже будет встреча с таинственным богатеем, что обещал купить порошок по пять полусеребрушек за сотню грамм. По прикидкам орка, в похищенном с корабля бумажном свертке весу было около кило. И на вырученные деньги он мог легко уехать куда-нибудь далеко и навсегда там поселиться, никогда не вспоминая о прошлом. Правда, говорили, что город закрыт для выезда, какая-то полицейская возня, но это вряд ли ненадолго. День-другой… На это время можно было и затаиться. Что-что, а прятаться матрос умел. Но сначала нужно было…

— Подновить бы, — спокойно произнес он, не торопясь опускать рукав, — да побыстрее, у меня скоро корабль отходит.

— Все мастера заняты, — престарелый альв смотрел на орка с уставным дружелюбием, не глядя больше в глаза, — будьте добры, займите место в очереди. Или можете записаться на другой день. К примеру, на завтра.

— А если вы сами, господин хороший? Я ж и вдвое заплатить могу, да. За ваши услуги…

— За мои услуги, дорогой мой, я беру не вдвое больше своих мастеров. Гораздо больше, гораздо.

— Мастер, — орк подкинул в голос насмешки, — вы цену-то назовите. А потом уже говорите со мной так.

— Дюжина серебряных, — даже очки Ромуэлина заблестели как-то раздраженно, — плюс десять медяков за срочность.

— Идет, — легко согласился орк, — но только если результат мне того, понравится. Пойдет?

— Поверьте, юноша, результат вас удовлетворит. А что насчет денег?

Матрос молча позвенел кошелем и приоткрыл его, обнажив бока нескольких серебряных кругляшей.

— Один момент, — со вздохом промолвил альв, — я только возьму инструменты.

Из-под стойки он извлек небольшой кейс, пару стерильных перчаток в дорогой артефактной упаковке и загремел тонкими серебряными иглами в стальной ванночке.

— Просто обновим контур, добавим цвета, или будем менять рисунок? — спрашивал он, возясь со всем этим, не глядя на собеседника.

— Ну, это… Поглядим. Сначала контур подновим, потом цвет добавим. А там видно будет, ежели денег хватит — так и пару узорчиков влепим, — ложь шла легко и непринужденно. План работал на диво гладко, несмотря даже на то, что наводчик умолчал про эггра.

— Вругго, пожалуйста, последи за порядком, — крикнул старый мастер, отодвигая тяжелую штору, и жестом увлек орка за собой в коридор.

— Вторая дверь налево… — промолвил он и хотел добавить «прошу вас», но оборвался на полуслове, почувствовав горлом холод изогнутого лезвия.

— А теперь, будь добр, доставай кошель. Медленно. — Голос орка утратил ленивую тягучесть, даже хрипотца из него почти исчезла, — да, тот самый, что у тебя за пазухой.

— Но, — голос альва оставался спокоен, руки не шелохнулись, — деньги хранятся в сейфе.

— Это ты работягам своим рассказывай. А мне давай то, что прячешь под рубашкой.

— Кто сдал? — поинтересовался альв, медленно вытягивая из-за пазухи объемистый кожаный мешочек. Кошель был набит так туго, что даже не позвякивал.

Орк только усмехнулся. Ловким, почти незаметным движением он перерезал шнурок на шее мастера и пока запихивал его в карман куртки, не преминул с душой ткнуть старика в зубы рукоятью ножа. Альв ухватился за подбородок, шатнулся и медленно осел на пол. Под пальцами выступила кровь.

— Не надо было этого делать, — невнятно прошептал он. Орк был уже в двух шагах от двери, но тут остановился. С языка было поползла какая-то колкость, но тут в окровавленных пальцах Ромуэлина завертелся огненный клубок. Нить, сотканная из чистого пламени, стремительно метнулась к грабителю, оплелась вокруг пояса и вгрызлась в одежду как раз там, где лежал промасленный бумажный сверток.

Очереди ждали двое — и каждый потом чувствовал себя счастливцем. Когда раздался взрыв, и здание мастерской осело и перекосилось, их почти не задело. Разве что эггра Вругго, стоявшего близко к коридору, волной горячего воздуха швырнуло на стойку, но и он отделался простым переломом бедра. Троим мастерам, их клиентам и самому мастеру Ромуэлину повезло куда меньше.

Хотя неудавшемуся грабителю до того не было никакого дела. Взрывом, сердце которого ударило недалеко от его собственного, орка разнесло в кровавую пыль…

— …И было все это неделю назад, — хозяин закончил живописный рассказ и махнул рукой мальчонке — наверное, сыну, — забрать пустой стакан и тарелку. Кажется, заслушавшись, я таки вошел в харчевню и даже что-то съел, но память стоически молчала. — Сам-то я в тот день дома сидел — дочурка прихворнула, но вечером народ только об этом и говорил. Газеты, конечно, пишут, будто старик Ромуэлин сколдовал что-то неосторожно, вот и загорелось здание, но чушь это все. Я больше клиентам верю — говорят, что вор взорвался, значит, так и было. От Ромуэлина-то, светлая ему память, только половина осталась. Верхняя, да и та без лица. Хоронить будут в закрытом гробу. Вот, пожалуй, и все. Вы, мастер, еще что заказывать будете? Может, давайте уж комнату, а? Поздно уже, а в номерах как раз белье сменили.

Полный желудок, живое воображение и рассказ о жуткой смерти пожилого альва — сочетание не из приятных.

— Нет, — вымученно улыбнулся я, — благодарю, но мне, пожалуй, пора.

Когда дверь «Жабьей пасти» закрылась, я подошел к развалинам. Большинство балок треснуло, словно от удара, а мокрый пепел превратился в густое стоячее болото за порогом, над которым не было двери. Любопытно. Вряд ли в городе, где алхимиков днем с огнем не сыщешь, взрывчатка валяется на каждом углу. И чем, — а главное, перед кем, — мог провиниться старый художник, владелец не самого доходного места в городе? Надо будет все выяснить, но чуть позже — на трезвую и выспавшуюся голову. Я побрел в сторону Центрального проспекта в надежде на извозчика.

В ушах шумело, шипело и шелестело, словно кто-то переставлял мебель на усыпанном сухой листвой паркете. Я потряс головой, но звук не пропал. Зато пришла некоторая оторопь. Мне показалось, что из переулка дальше по дороге, как раз с той стороны, куда я намеревался пойти, выходит доктор Ольт. Иллюзия была настолько реальной, что даже несла в правой руке чемоданчик, похлопывая хозяина по бедру на каждом шагу.

Шум усилился. К нему добавились постукивания и рычание. Ольт приближался. Не дойдя до меня нескольких шагов, он вдруг остановился. Глаза его были пустыми и безумными — и он мне улыбался!

В этот самый миг из-за поворота, весь окутанный облаками густого белого пара, вынырнул паромобиль. Модель показалась мне незнакомой — он был вдвое больше любого из так любимых в Вимсберге «Кранкордов», да и деревянных деталей заметно не было, повсюду сходились, блестели сталью и бронзой панели. Не снижая скорости, мобиль несся прямо на половинчика!

Глава 18, в которой, вопреки законам мироздания, читателю предстоит переместиться немного назад во времени и пространстве