Плач земли

Впрочем, Миа свыклась с гипотетической мыслью о том, что окружающий мир может выпадать за грань её понимания, ещё позавчера. Когда не заметила на ночном небе Фаты.

Махины вазонов с пучками запоздалых цветов уплыли назад. Трава поредела, уступив место неровным земляным проплешинам. Ивы сменились плодовыми деревьями. Покорёженные ветки яблонь походили на растопыренные пальцы, искривлённые артритом. Остатки плодов всё ещё гнили на земле, покрывшись белыми точками плесени.

Именно здесь Миа и хотела провести следующий час. Среди яблоневых деревьев прятались сладостный комфорт и спокойствие — именно то, что было необходимо ей, как воздух. Миа, остановившись на секунду, попыталась вдохнуть эту блаженную безмятежность.

Но желание расслабиться по-прежнему осталось лишь желанием. Тонкая струна завибрировала под ложечкой, натянуто звеня. Накрыло чувство постороннего присутствия. Неужели Анацеа дала ей иллюзию освобождения, чтобы немедленно ринуться следом?! Вот менторша!

Остановившись посередине круглой поляны — как раз на том месте, с которого они с Нери созерцали звёздное небо — Миа осмотрелась. Тишина, повисшая кисеей меж проплесневелых стволов, была вязкой и осязаемой. Бледно-розовый румянец небес оттенял рассыпчатую горечь чернозёма. Лишь пустота, наполненная горестью увядания, брезжила в просветах между деревьями. Ни души.

— Успокойся, — прошептала Миа. — Ты сама придумываешь себе проблемы. Всё давно прошло. Ты в безопасности.

Так всегда говорил ей Азазель. И Мии очень не хватало сейчас простых и незатейливых слов поддержки. Она искренне надеялась, что пластиковый друг, коротающий время в наплечном мешке, подхватит бодрую речь, оживая. Но чуда не произошло. Азазель молчал. На Девятом Холме лучший друг существовал лишь в ипостаси бесполезной пластиковой безделушки. Не более того.

— Вот мрак, — коротко прокомментировала Миа, спускаясь с высокой поляны на тропку. Стайка мелких бежевых птиц, напуганная визитом, взвилась в небеса. Тишину пропорол хоровой свист, полный скрытой тревоги.

Шорох прелой листвы заставил вскинуть голову. Едва уловимое движение всколыхнуло осенний воздух. Предчувствие не обмануло. Тёмная фигура маятником метнулась между стволами, уносясь глубже в сад.

Всего лишь мальчик-садовник. Нефилим, или как там его… Жертва науки, в общем. Только с чего бы ему прятаться? Знает ведь, что в особняке гости! Миа вспомнила холодное розовое утро, плёнку измороси на подмёрзшем стекле и его взгляд… Взгляд, которым не смотрят на незнакомцев.

Неужели маленький нахал наблюдал за ней?

— Эй, ты! — окликнула Миа, судорожно вспоминая имя нефилима. Вроде, оно созвучно с кличкой её пластикового дружка. — Постой! Остановись ты, наконец!

Чёрная спина с двумя треугольными отростками продолжала отдаляться. Крылатый волочил за собой грабли, оставляя на холсте голой почвы дуги.

— Азазель! — крикнула Миа ещё громче. Пронзительный звук её голоса заставил воздух завибрировать. — Азазель, стой!

Она была уверена, что на этот раз послание настигнет адресата. И оказалась права.

Тёмный силуэт застыл у торца веранды. Руки разомкнулись, выпустив грабли. Толстый черенок с чавканьем упал в грязь. Инструмент выставил замызганные зубья в небо, словно ухмыляясь мрачной поре увядания.

Плечи незнакомца вздрогнули под холщовой курткой.

5

Полированные агаты жалобно застучали о бетон, заглушая шуршание твёрдых коготков. Блики побежали по граням камушков, когда хорёк потащил добычу в кусты.

Кантана покосилась на Нери, словно спрашивая совета. А он лишь развёл руками и беззлобно усмехнулся. Засохшая кровь по-прежнему горела багряным пятном у него под носом. Семенящий вразвалочку зверёк с тяжёлой добычей выглядел потешно, только вот Кантане было не до веселья. Своё терять она не собиралась.

— Ах ты, маленький поганец! — она метнулась вперёд, надеясь поймать зверька, но едва не запуталась в оборках юбки. Пытаясь удержать равновесие, раскинула руки и зашаталась. Чужаку издали могло показаться, что она идёт на взлёт с разбегу, словно переевшая чайка.

Хорь, услышав возню, прижался к земле. Упускать ценную добычу не входило в его планы. Зверёк покрался дальше, волоча за собой непосильный груз. Как во сне Кантана приметила, что густая шкурка воришки извалялась в бетонной пыли.

— Стой, Кантана, — Нери нахмурился.

— Ты что, не видишь?! — прокричала Кантана возмущённо. Эхо её голоса взмыло вверх по лестницам полуразрушенных стен. — У него мой воротник!

— Ты после всего этого ещё о каких-то воротниках думаешь?

— Ты хоть знаешь ему цену?!

Нери укоризненно всплеснул руками, и Кантана точно знала, что он хочет сказать этим бесцеремонным жестом. Это — горький упрёк за мелочность. Как он не поймёт, что борьба за то, что по праву принадлежит тебе — дело принципа?! Только слабаки отдают своё без колебаний.

— Он так тебе нужен?

— Да, треклятые Разрушители! — воскликнула Кантана. — Мне его мама вышила! Что я ей скажу?!

— Смотри, как нужно, — наклонившись, Нери поднял с земли острый осколок бетона. Камень размером с перепелиное яйцо оставил на его ладони грязный след. Кантана даже не успела сообразить, в чём суть его затеи, иначе она быстро бы её пресекла. Но рассудок после пережитого никак не желал просыпаться.

— Что ты задумал? — только и смогла вымолвить она.

— Учись, Кантана, — рука Нери описала в воздухе грациозный полукруг, и камушек, вырвавшись из его кулака, засвистел, разрывая пространство.

— Да неужели… — выдохнула Кантана с ужасом.

Камень с громким шелестом ворвался в переплетения ветвей кустарника, следуя намеченным курсом. Спустя долю секунды, бетонный шарик с влажным чавканьем врезался хорьку в бок. Животное издало неопределённый звук и повалилось на спину, вскинув лапки. Челюсти хорька разжались, выпуская ленту воротничка.

— Ну ты и живодёр, — выдохнула Кантана.

— Это тебе приспичило вернуть чёртов воротник, а не мне, — Нери пожал плечом. — Хватит уже самой себе противоречить.

— Не такой ценой, Нери, — Кантана с осуждением покачала головой. — Это живая тварь, порождение Покровителей. Какое право ты имел…

Нери раздосадованно развёл руками. Выражение лица его говорило о том, что он сполна проникся противоречивыми и размытыми желаниями Кантаны.

— Определись уже, что тебе нужно! — он рванул к кустам и раздвинул колючие ветви. Чёрные искры агатовых бусин заиграли у него на ладони. — И возьми уже свой аксессуар.

— Жалкий убийца беззащитных хорьков, — промямлила Кантана, всё ещё не отходя от оцепенения.