Плач золотой трубы

– Вот, ваш родственник просил передать, дядя Коля, знаете такого?

– Это мамин брат, – сказала женщина и позвала. – Мама, тут посылку от дяди Коли принесли.

В прихожей появилась седенькая женщина, поздоровалась и спросила:

– Ну как он там?

– Вроде бы ничего, выглядит бодренько.

– Да вы проходите. Наташа, что же ты человека в дверях держишь?

Потом он сидел в уютной комнате с видом на старинную церковь из красного кирпича. Наташа принесла чай и конфеты и, устроившись с чашкой в кресле, с неподдельным интересом повела с ним беседу.

Короткая стрижка, темно-синие глаза и припухлые губы на овальном приятном лице, делали её весьма привлекательной, а джинсы и рубашка в клеточку с подкатанными рукавами, похожей на подростка.

Голос мягкий, ровный. Слова она произносила четко и правильно, расставляя их в последовательную и своеобразную цепочку, что очень понравилось Юрию.

Наташа была весьма говорлива, и через полчаса Юрий знал, что живут они с матерью вдвоём, что у неё был муж «так себе», что работает она в хитрой конторе, связанной с химией и пишет диссертацию под руководством «сдвинутого дядьки». Любит летом ездить на экскурсии, особенно по историческим местам.

Узнала и она, что Юрий женат, имеет двоих детей, а в Москву приехал на курсы по программированию.

Был выходной, середина дня, и когда с чаем было покончено и чувствовалось, что надо бы уже и уходить, Юрий предложил прогуляться по Москве.

– Покажете мне город, а то я был здесь всего два раза и то один раз, можно сказать проездом, практически не знаю Москву, – сказал он и добавил, – разумеется, если вы не против – и есть время.

А Наташа была не против, с готовностью согласилась и быстро собралась.

– Я вам покажу старую Москву, – сказала она, когда они оказались на улице.

В шубке и высоких сапогах, вязаной шапочке, она была ещё привлекательнее и милее, и Юрию было приятно находиться рядом с нею.

Сначала на метро, потом пешком они обошли многое в Замоскворечье, затем побывали и на Арбате, возле Кремля.

Наташа хорошо знала Москву и рассказывала о ней интересно. Только изредка, спохватившись, спрашивала:

– Я всё говорю, говорю, вам хоть интересно?

– Да, да, – поспешно кивал Юрий, – вы так занимательно рассказываете.

– Когда-то увлекалась историей, у нас в школе кружок был, и мы тут всё излазили.

Пошёл дождь вперемешку со снегом, и они зашли в кафе с итальянской кухней, сели за столик у окна. Наташа притихла, а Юрий стал рассказывать анекдоты, байки, но улыбка, чуть тронув её губы, исчезла и он примолк.

В красном зале с затейливым орнаментом по стенам пахло сдобой и терпким вином. Ребята официанты в тельняшках и передниках принесли по бокалу красного итальянского вина и пиццу.

Наташа оживилась, стала вспоминать свою поездку в Италию, и весело подтрунивала над своими приключениями.

Они ушли с кафе, когда уже совсем стемнел. Дождь со снегом продолжал идти и машины сплошным потоком, разгоняя слякоть, проносились мимо. В метро они стояли рядом, молчали, а у дома Наташа сказала:

– Хороший был день. В последнее время у меня было мало таких дней, – и, помолчав, добавила, – спать буду как убитая.

В её глазах Юрий увидел вопрос и ожидание. Хотел взять за руку, но Наташа, почувствовав это, чуточку отстранилась, а Юрий, переступив с ноги на ногу, предложил:

– Может, завтра встретимся, у нас занятий всё равно ещё нет.

– Хорошо, в два часа, здесь, у входа в метро.

Ночью выпал снег, тонким покрывалом укутав дома и улицы, но уже к полудню, всё снова превратилось в слякоть.

Полдня Юрий один ходил по Москве, прошёл почти всю Тверскую сначала по одной стороне, а затем и по другой, побывал в соборе Покрова, пообедал в блинной. Но чтобы он не делал, ожидание встречи постоянно присутствовало в нём, наполняя желанием поскорее приблизить это время.

Он заранее приехал на станцию «Рижская», купил три розовых гвоздики и, спрятав их под куртку, стал прогуливаться неподалёку от выхода из метро. Ходил и думал о том пути, что ей предстоит пройти от дома и до этого мета и прикидывал время, когда она может появиться здесь, как вдруг услышал за спиной:

– А вы почему здесь стоите?

Обернулся – Наташа.

– А где мне стоять, – удивлённо спросил он.

– Мы же договорились у входа, а вы стоите у выхода.

И тут он рассмеялся и рассказал, как бродя по Москве, почувствовал, что уже вписался в уличный ритм и легко ориентируется в метро, и полагал, что уж здесь у него проблем не будет и так оплошал, посчитав, что вход и выход в одном месте.

В кино они не пошли, хотя изначально собирались. В одном из баров сели за столик, заказали шампанское и фрукты. Пили, разговаривали, и Юрий посматривал на Наталью уже по-другому. Её губы, маленькое ушко с завитушками, открытая шея волновали его. А она, чувствуя это и, быстро взглянув на него, замолкала, поправляла шарф, мельком трогала завиток и тревога, тенью проскальзывала в её лицу.

Возвращались пешком, в промозглом сыром воздухе кружились редкие снежинки. Холодно светились белым светом витрины. Сбиваясь в плотное стадо у перекрёстков, машины резко срывались с места, наполняя сизой дымкой улицу и волной, катились дальше, к следующему светофору.

У подъезда Наташа спросила:

– Чаю хотите?

Юрий, не рассчитывал на подобное, поэтому вопросительно посмотрел на неё и уточнил:

– А мать как к этому отнесется?

– А никак, у неё своя комната и своя жизнь, а у меня своя, пойдёмте.

Незамеченные, они тихо прошли в её комнату. За стеной работал телевизор. Наташа принесла чай, повернула ключ в двери, подошла к столику и, наклонившись, расставила чашки.

Она стояла боком к Юрию, он поднялся с кресла, немного постоял в нерешительности и неловко обнял её. Наташа вздрогнула, выпрямилась и, обмякнув, повернулась к нему лицом.

К чаю, они не прикоснулись и он так, и остыл на столике…

Она лежала на кровати тихая и задумчивая, смотрела в полутемные окна напротив. Юрий лежал рядом, видел её разгорячённое с румянцем лицо и слезинку, набежавшую в уголке глаза.

Не поворачиваясь, Наташа спросила:

– Ну и как я тебе как женщина?

– Как женщина и вообще ты прелесть и мне очень нравишься.

– И ты мне сразу понравился, поэтому и разболталась с тобой с первых минут. А мой бывший говорил, что я, как женщина никудышная.

– Сам он никудышный.

– И я так думала.

Слезинка у глаза подрожав, скатилась к уху, и Юрий вытер пальцем её след.

– Как ты думаешь, сколько мне лет?

– Около тридцати.

– Тридцать четыре, – спокойно сказала она.