Пламенные эвкалипты

Эбби понимала — нужно поторапливаться, если ей вздумалось спасаться бегством. Она посмотрела на Горацио. Тот стоял спокойно, и она подумала, что Алфи ее обманул. И, не придумав ничего лучше, она его отвязала.

«Знаю, папа, ты бы не похвалил меня за воровство, но у меня нет другого выхода, — в волнении промолвила Эбби. — Я не хочу, чтоб меня вздернули за убийство мистера Мэйсона, хоть я его и не убивала». Она не стала тратить попусту время, пробуя оседлать лошадь, а, поднявшись на защитный брус стойловых ворот, взобралась прямо ей на спину и направила ее к распахнутым настежь дверям конюшни. Эбби слегка пнула лошадь в бока, и та вдруг понесла, едва не сбросив девушку.

— Тпру! — крикнула Эбби, слишком поздно сообразив, что уводить Горацио было не самой удачной мыслью.

Скоро Эбби поняла — Алфи не обманывал, и под нею и впрямь оказалась чересчур норовистая лошадь, но девушке, однако, удалось повернуть ее на длинную подъездную дорожку и при этом удержаться. Она не ездила верхом с тех пор, как они с отцом жили у ее тетушки на ферме в Ирландии, но там была смирная фермерская лошадь — старый мерин, на котором пахали, так что теперь ей все было как будто внове.

Подъездной путь они одолели чуть ли не в мгновение ока, и вот уже Эбби разглядела впереди кованые железные ворота — они были заперты, и лошадь безудержным галопом неслась прямо на них. Девушка в ужасе попыталась ее остановить, но без толку.

— Тпру! — крикнула Эбби, но чем крепче она натягивала поводья, тем сильнее упирался Горацио. Она не сомневалась, что они вот-вот влетят головой прямо в ворота, но в последний миг лошадь рванула влево и перемахнула через боковую ограду. Эбби казалось, будто они медленно-медленно плывут по воздуху, она стиснула зубы и что было сил схватилась за лошадиную гриву. Ей чудом удалось удержаться, когда лошадь приземлилась по ту сторону ограды и резво поскакала дальше по дороге в сторону Минтаро.

Мимо проносились овечьи пастбища, эвкалиптовые рощи, по лицу нещадно хлестал сухой, жаркий, насыщенный пылью ветер. Они в два счета отмахали расстояние до городка и уже мчались галопом по главной улице с лавками, конторами и жилыми домами. Эбби едва обратила внимание, что на нее во все глаза смотрела кучка перепуганных уличных зевак. Впереди дорога вроде была пуста, Горацио не выказывал ни малейших признаков усталости.

Когда они поравнялись с последними домишками на городской окраине, на дорогу внезапно выскочила здоровенная псина, норовя цапнуть лошадь за ноги. Горацио шарахнулся в одну сторону, потом в другую, но Эбби была к тому готова и удержалась на его спине. Вслед за тем он перемахнул еще через одну ограду — на сей раз вокруг овчарен. Однако земля под ними оказалась неровная, и, когда Горацио споткнулся, Эбби сорвалась с его спины и со всего маху рухнула наземь меж овец, тут же бросившихся врассыпную.

Оглушенная, чуть дышавшая, Эбби пролежала какое-то время неподвижно, потом, с трудом переведя дух, решила проверить, все ли кости у нее целы. Она смутно видела, как лошадь во весь опор мчалась дальше через пастбище.

Убедившись, что цела, Эбби осторожно приподнялась и села. При падении она ударилась головой, и висок с одной стороны припух. А еще она подвернула руку, но, не считая этого, была в порядке — ей повезло. Между тем овцы снова скучились и паслись себе дальше, не обращая на нее никакого внимания. Горацио, видно, перемахнул и через дальнюю ограду и был таков, потому как его нигде не было видно.

«Что же теперь?» — задумалась Эбби. Она находилась всего лишь в нескольких милях от Мартиндейл-Холла и выходить на дорогу было опасно: ведь Алфи с Уинстоном наверняка пустились в погоню. Да и просить помощи у местных тоже было нельзя, потому что дворецкий с конюхом, несомненно, пустятся разыскивать ее по всему городу. А значит, у нее была только одна дорога — через чистое поле, и девушка отправилась в путь.

На ходу Эбби размышляла — что-то сейчас происходит в Мартиндейл-Холле. Ей не верилось, что служанки думали, будто она и впрямь вышла за Эбенезера Мэйсона. Но почему? Она взглянула на свою руку с обручальным кольцом на пальце. Сорвала кольцо и швырнула его вниз со склона, по которому взбиралась. «Не могла я выйти за него», — сердито рассудила она. Эбби догадывалась, что Эбенезер Мэйсон обманул своих слуг, потому что по собственной воле она ни за какие блага на свете не согласилась бы стать его женой. И тут ей впервые пришло в голову, что Эбенезер, должно быть, чем-то ее опоил. Перед тем как отправиться в Мартиндейл-Холл, она не брала в рот ни крошки и была очень голодна, но и с двух-трех глотков вина, казалось ей, она навряд ли могла впасть в беспамятство. Потом девушка вспомнила, что почувствовала какое-то странное ощущение почти сразу после того, как пригубила вина. Вспомнила она и фигуру священника, возникшую подле Эбенезера с другого конца стола. Впрочем, тогда она не догадывалась, наяву ли все это или ей только чудится.

Вдруг Эбби обмерла: она задыхалась, ей снова стало дурно. Ясное дело, не кто иной, как Эбенезер Мэйсон задумал все это! Он завлек ее к себе, пообещав дать денег, потом опоил каким-то зельем и позвал священника. Какой же коварный он был человек — ни стыда, ни совести! А ведь она знала: его ничто не могло остановить, вздумай он заполучить то, чего хотел. Она понятия не имела, как и отчего Мэйсон умер, и поступила бы немилосердно, если бы обрадовалась его смерти, но при всем том он был виновником гибели самых дорогих ей на свете людей — отца и Нила.

Вслед за тем Эбби задумалась о том, что и вообразить-то ей было противно. Уж не надругался ли над нею Эбенезер Мэйсон, перед тем как испустить дух?

— О Господи! — громко вздохнула она. При одной только мысли об этом ей стало тошно. Ничего подобного она еще никогда не испытывала, да и что это за состояние, она тоже не представляла, потому как еще никогда не была близка ни с одним мужчиной. В своих мыслях Эбби зашла еще дальше. Что, если она теперь ждет ребенка?

— Прошу тебя, Боже, избавь меня от этого! — взмолилась она.

За несколько часов Эбби успела одолеть не одну милю и вдоволь наговориться сама с собой. Она избегала дорог — шла через фермерские угодья, а самих ферм сторонилась. Перебрав в уме свои возможности, девушка поняла, что жалеет себя по слабости. Она не знала, что с нею случилось, и боялась, что теперь уже ничего не исправить: ведь Эбенезер Мэйсон был мертв. Эбби надеялась, что идет в сторону Клэр, памятуя о том, что если Алфи с Уинстоном будут ее искать, то непременно в Берре. К счастью, Клэр находился всего в нескольких милях от Минтаро и в противоположной стороне от Берры.

К вечеру, вконец обессилев от голода, Эбби упала под тенистыми эвкалиптами на склоне невысокого холма. На солнце у нее здорово обгорело лицо. Час назад она напилась из поилки для животных на какой-то ферме. Вода была мутная и теплая, но ее мучила такая жажда, что ей было все равно. Кроме того, она сорвала несколько перезревших яблок и теперь, помимо душевной боли, у нее еще скрутило живот. Она закрыла глаза, решив малость передохнуть, перед тем как идти дальше.

Эбби вздрогнула и проснулась. Она заметила, что прошло довольно много времени — и уже стемнело. Спать она не собиралась, но, как видно, все же ее сморило. Девушка не представляла, куда теперь идти и откуда она пришла. Но тут ветерок донес до нее запах снеди, и у нее нестерпимо засосало под ложечкой.

Эбби поднялась на ноги и принюхалась, пытаясь определить, откуда веет стряпней. И направилась на запах. Совсем скоро она заметила за холмом дым костра. А взобравшись на вершину, увидела группу аборигенов, сидевших в низине вокруг костра. Эбби насторожилась, поскольку знала, что между аборигенами и овцеводами нередко случались стычки из-за земли, которую последние скупали у властей под свои угодья. Но Эбби была очень голодна, а запах был уж больно соблазнительный.

Группа состояла из четырех мужчин и трех женщин. При виде женщин Эбби решилась подойти ближе. Еще никогда в жизни она не испытывала такого голода, и сейчас это чувство было сильнее всех ее страхов.