Пламенный цветок

— Весьма любезно со стороны агни так позаботиться о Линке, — пытаясь скрыть иронию за вежливостью, произнёс Этьен и мрачно воззрился на неожиданных гостей. Стоило признать, у агни Найлуса всегда было специфическое чувство юмора, и в этот раз оно тоже не изменило ему. Напротив короля восседал угрюмый Франсьен. Этьену хватило даже беглого взгляда, чтобы заметить наведённую на его правильное красивое лицо иллюзию — огромная шишка, заработанная им во время их последней стычки, всё ещё не прошла. Как, собственно, и злость. Кузен, казалось, готов был вновь наброситься на него. Его дыхание участилось, а ладони сжались в кулаки. К счастью, хвалёное самообладание Франсьена помогло удержаться ему на месте и не устроить глупую драку.

Вторым гостем оказался Гвол. Он, сложив крылья, по-свойски примостился на подоконнике и с нескрываемым любопытством наблюдал за внутренней борьбой эльфийского посла. Этьен готов был поспорить, что если в комнате не оказалось бы короля Бродерина, драконеанин точно бы принялся воодушевлённо подначивать Франсьена, пока тот не сорвался. Гвол обожал всевозможные свары и, подобно грифу или стервятнику, с радостью слетался на всякого рода падаль. Предстоящая линкская свадьба обещала доставить ему несравненное удовольствие.

— Уважаемые послы, мы чрезвычайно рады вашему визиту и надеемся на успешное сотрудничество! — добродушно произнёс Бродерин, после чего, сбавив тон, обратился к Этьену: — Ты ведь сможешь разместить наших гостей?

Ехидная ухмылка скользнула по губам Франсьена. Кузена явно обрадовало простецкое обращение короля, словно к слуге, а не к принцу, к чему сам Этьен давно привык и не считал оскорблением. Однако насмешка Франсьена неприятно кольнула по гордости, вызвав непреодолимое желание поселить обоих послов, как парочку, в покои старшей принцессы. От свершения подобной глупости его удержало лишь собственное здравомыслие. Шутить с теми, кто мог бы встать на защиту королевства после попытки переворота — так себе затея, ещё неизвестно каким боком выйдет. Этьен поспешил надеть маску любезности и потащил гостей к подготовленным комнатам. Благо, ему хватило сообразительности и предусмотрительности позаботиться и о дополнительных покоях. Правда, в них предполагалось поселить кого-то из неучтённой многочисленной бэрлокской знати, но теперь, в связи с позором Витора, делегацию обещали сократить. Спеша избавиться от Франсьена, он отправил кузена в ближайшие из подходящих ему по статусу комнат.

— Я был уверен, что, прочтя завещание Императора Вальена, ты сразу разведёшься, Тьенни, а ты всё ещё изображаешь послушную собачку Бродерина, — не удержался тот от издёвки.

— Ты так заботлив и наблюдателен, кузен, — Этьен натянул самую лучащуюся улыбку. — Надеюсь в скором времени погулять на твоей свадьбе. В твоём почтенном возрасте не стоит долго переживать об отказе и стоит, как можно скорее, поискать достойную партию, а то, стоя одной ногой в могиле, не очень удобно делать наследников.

Франсьен скрипнул зубами и торопливо скрылся за дверью. Его поспешность развеселила Гвола, и он издал короткий каркающий смешок. Этьен скривил губы, подозревая, что у драконеанина скоро появится ещё больше поводов для радости. И всё же, несмотря на его сомнительную компанию, он выбрал Гволу самые лучшие покои, неподалёку от комнат, подготовленных для бэрлокского короля.

— От тебя веет духом власти, Этьен эн Ламар, — остановившись у дверей, выдал Гвол, и, сощурившись, саркастично добавил: — Сила Императора жестока и коварна, и больше не позволит тебе, как прежде, оставаться в стороне.

— А кто сказал, что я собираюсь быть лишь наблюдателем? — вернул колкость Этьен.

— Твои желания уже ничего не значат, Тьенни! Судьба не оставит тебе выбора! — бросил Гвол напоследок, исчезая за дверью.

Этьен, невольно поморщившись, проводил драконеанина взглядом, но его туманное предупреждение показалось ему дурацкой игрой слов, не требующей внимания. Куда важнее было заняться военными. Решив, что от тестя всё равно мало проку, Этьен направился к казармам.

* * *

Король Чесмик и принц Андреас прибыли к ужину, а вместе с ними к дворцу подошёл внушительный отряд головорезов, и это не считая многочисленной охраны, которая, внезапно, оказалась приставлена буквально к каждому мало-мальски значимому гостю. И неважно, что внушительная часть бэрлокской знати оставалась при оружии и вполне могла не только постоять за себя, но и без труда устроить пару дворцовых переворотов. Пожалуй, только слепец мог не заметить с какой вопиющей наглостью гости принялись распоряжаться во дворце. Они будто уже считали себя здесь хозяевами, весьма остро отвечая на все попытки поставить их на место. Опасаясь за честь служанок, Этьен отправил их всех из замка ночевать в город, что, конечно, не обрадовало некоторых вельмож, явно рассчитывающих разнообразить канун свадьбы новой девицей. Желающих размять мышцы тоже хватало, но это были лишь мелкие и незначительные стычки, которые быстро удавалось остановить.

К заключению барона король Чесмик отнёсся с поразительным равнодушием.

— Мы не могли оставить без внимания его возмутительные заявления и неслыханную наглость, — Объяснения Бродерина, начатые во время приветственного ужина, всё больше походили на оправдания. — Мы выдадим его светлость на ваш суд после всех свадебных обрядов.

— Как пожелаете, — отмахнулся бэрлокский король, будто судьба его признанного любимчика совсем не волновала его.

— Вы даже не хотите навестить его светлость? — удивился Бродерин.

— Эй, щенок! — гаркнул Чесмик, обращаясь к сыну. — Тут предлагают посмотреть на твою недобитую шавку, пойдёшь?

Принц Андреас, чьё лицо осталось невозмутимым, коротко кивнул, принимая предложение.

— Сопляк! — презрительно бросил бэрлокский король, демонстративно отворачиваясь от сына.

Андреас молча проглотил очередное унижение, ничем не выдав своего негодования. В отличие от своего грубияна-отца, он прекрасно владел не только собой, но и манерами, и понять, что у него на уме оказалось чрезвычайно сложно. Этьен очень хотел навязаться к нему сопровождающим, но хитрый принц выбрал для посещения темницы крайне неудобное время. Откланявшись во время подачи десерта, Андреас сослался на желание подготовиться к церемонии и ускользнул из столовой. Слушая чуть позже в кабинете подробный доклад Барта, Этьен искал тайный смысл в каждом слове пропущенного короткого диалога.

— Повтори ещё раз, что сказал барон, — попросил он мальчишку.

— «Проклятый эльф научил твою сучку каким-то фокусам! Они… они обхитрили меня своей магией!»— прохрипел Барт, весьма похоже изображая надорванный от криков во время пытки голос Витор.

— А принц?

— «Не вынуждай напоминать тебе: бесполезная шавка — мёртвая шавка», — мальчишка тщетно пытался придать своему голосу холодность, но ему не суждено было передать ту циничную жестокость, какая порой проскальзывала в интонациях Андреаса. — Принц, что, собрался убить своего компаньона? — с волнением переспросил Барт.

— Бэрлок признаёт только победителей. Угодить в плен — величайший позор, который смывается лишь кровью. И речь не идёт об обычной мести «смерть за смерть», пленённому, чтобы вернуть своё положение, нужно вырезать всю семью, включая детей, или даже целый клан обидчика. Как думаешь, что может ждать королевскую семью, если Витору удастся выбраться из темницы?

— Он всех… убьёт… — бледнея от ужаса, прошептал мальчишка.

— Верно, — подтвердил Этьен. — Поэтому завтра ты, едва принц и принцесса покинут свадебный пир, тихо и незаметно уведёшь мою жену, дочь и королеву-мать по тайным ходам к северному форту. Скажешь генералу, что вы прибыли от меня, и попросишь отправить вас в башню. После ты закроешь все скрытые замки, о которых я тебе расскажу, и вы будете сидеть там и ждать, пока я не вернусь. Ты меня понял, Барт?