Пламенный вихрь

Вожак схватил поводья вороного и отвел его в сторону, потом усмехнулся:

— Теперь она далеко не уйдет.

— Пожалуйста, снимите лассо, — попросила она.

— Ну как же это, вы вроде совсем не боитесь? — сказал он, подступая ближе. Сторм стояла совершенно неподвижно, вызывающе глядя ему в глаза. От смеси страха и гнева ее сердце бешено колотилось. Он протянул руку и дотронулся до ее щеки, и Сторм резко отдернула голову. Он усмехнулся, снова дотронулся до ее лица, потом скользнул ладонью по плечу к груди, обхватив грудь.

Сторм пыталась попятиться, но тугая веревка болезненно ограничивала ее движения. Ковбой ухмыльнулся, обхватил ладонями уже обе ее груди и стал потирать соски. Сторм изо всех сил ударила его коленом в пах.

Он со стоном рухнул на колени, прижимая руки к паху. Сторм резко рванулась вперед, чтобы ослабить веревку, и когда петля вокруг ее торса слегка ослабла, попыталась выскользнуть из нее. Но именно в этот момент мужчина, державший лассо, понял, что происходит, засмеялся и заставил свою лошадь отступить назад, отчего веревка натянулась. Он продолжал движение, и Сторм потянуло вперед, пока она не начала спотыкаться. Она упала ничком, и ее потащило по песку. Прозвучал выстрел.

Глаза Сторм были крепко сжаты, чтобы в них не попал песок, поэтому сначала она подумала, что это выстрелил один из преследователей. Потом она услышала голос, который не спутала бы ни с каким другим: — Только шевельнись, и тебе конец.

Бретт!

Задыхаясь, Сторм подняла голову. Неподалеку от нее Бретт сидел на лошади, повернувшись к двум из трех ковбоев. На его лице было выражение смертоносной ярости, и Сторм была напугана этим выражением даже больше, чем грозившей ей опасностью. В руке у него был небольшой с перламутровой рукоятью револьвер, выглядевший довольно безобидно. С той же уверенностью, с какой она знала, что все еще жива, Сторм поняла, что ковбои примут вызов Бретта. Так оно и вышло.

Они выхватили револьверы одновременно. Бретт хладнокровно выстрелил. Выстрелы последовали один за другим так быстро, что слились в один, и оба ковбоя упали с негромким криком. Бретт убрал револьвер в пиджак и с суровым видом повернулся к ней.

Сторм с трудом встала на колени, скидывая с себя веревку и выплевывая песок.

— Проклятие, — хрипло выговорила она. Она стерла песок с лица и увидела, как Бретт осмотрел двоих, прежде чем подойти к вожаку и разоружить его. — Они серьезно ранены? — спросила она.

Его лицо не изменило выражения.

— Они мертвы.

Она была ошеломлена.

— Вы не ранены? — холодно и отрывисто спросил он.

Тыльной стороной ладони она вытерла рот и поглядела на него снизу вверх, снова выплевывая песок. Он был совершенно разъярен, но явно не на нее.

— Нет, — сказала она. — Я бы с ними управилась. Я только собиралась вытащить свой кольт.

— Да, очень похоже, — сказал он с неприятным сарказмом. Он сделал два шага в ее сторону и встал, расставив ноги, глядя на нее сверху вниз. — Надо, чтобы кто-нибудь вколотил в вас немного здравого смысла.

В ней шевельнулось смутное предчувствие. Неуверенно она поднялась на ноги.

— Полагаю, мне следует поблагодарить вас, — смущенно проговорила она.

Он не ответил, и его взгляд оставался жестким. Она сделала шаг назад, высматривая Демона.

— Вы ослушались Пола, — вдруг сказал он, не меняя выражения. — Пол чересчур мягок. — Он шагнул к ней. Неожиданно испугавшись, она отпрянула.

— Мне требовалось подумать, — воскликнула она, ища глазами Демона.

— Наверняка вам было бы о чем подумать, лежа на спине и раздвинув ноги для этих трех джентльменов.

Вспыхнув, она ахнула и ускорила шаг. Он схватил ее за руку и рывком развернул к себе.

— Пустите! — воскликнула она.

Не успела она опомниться, как он рухнул на колени, увлекая ее за собой. На мгновение страх Сторм исчез. Она поняла, что он собирается обнять ее и поцеловать, и кровь закипела в ее жилах. Но тут, к ее невероятному изумлению, он опрокинул ее лицом вниз себе на колено, и она в совершенном ужасе поняла, что он вовсе не собирается ее целовать.

— Нет! — завопила она. Он ударил ее по ягодицам так сильно, что на глазах у нее выступили слезы. — Какой ублюдок!

— Возможно, — скрежетнул он зубами и снова ударил ее, потом еще и еще.

Было очень больно. Оленья кожа нисколько не защищала, не смягчая удары, а он старался ударить побольнее, и это ему удавалось. Она ни за что не заплачет. Она усердно моргала, сдерживая слезы, пока он вдруг не прекратил экзекуцию и не оттолкнул ее от себя, так что она встала на четвереньки.

— Никогда, — сказал он, — никогда больше не ездите одна. Вас могли изнасиловать — вас почти изнасиловали, — и только из-за вашей глупости два человека погибли.

Она его ненавидела. С яростным криком она набросилась на него. Никогда прежде она не пускала в ход ногти, считая это девчоночьим и смешным, но и в таком бешенстве она никогда еще не была. Он схватил ее за запястья, и она изо всех сил пнула его в голень. Он крепче сжал ее руки, зажав ее ногу своими бедрами.

— Я убью вас! — выкрикнула она, действительно в этот момент готовая его убить, и впилась зубами в его шею. Она прокусила кожу до крови. Он ахнул, оторвал ее от себя и завернул ей руки за спину, почти вывернув их из суставов, и она вскрикнула от боли, пытаясь вырваться, чтобы снова наброситься на него. Ее ноги все еще были зажаты между его ног, и неожиданно он схватил ее за косу у самого затылка, да так крепко, что ей показалось, он может снять с нее скальп, оттянул ей голову назад и поцеловал ее.

От поцелуя стало больно. Его губы были грубыми и жесткими, и она поняла — он хочет причинить ей боль, так же как она причинила боль ему. Но тело Сторм нетерпеливо отозвалось, и она приоткрыла рот, желая облегчить ему доступ к себе. Она забыла о сопротивлении. Он глубоко проник языком, и она крепче прижалась к нему, ощущая, как восхитительные, раскаленные добела потоки пронизывают все ее тело. Она потерлась животом о его горячую, твердую плоть, и в ней вспыхнула искра желания.

Он вдруг оттолкнул ее.

Она покачнулась, но не упала. Ее тело пронизывало такое множество волнующих, смутных чувств и ощущений, что она не в силах была в них разобраться и поддаться какому-то одному из них. Потом она заметила, что третий мужчина исчез.

— Бретт!

— Вижу, — хрипло сказал он. Но как будто это его нисколько не беспокоило. Он направился к лошадям, вскочил на серого и подвел ей Демона: — Залезайте.

Она вспомнила, что ненавидит его, что он отшлепал ее, а потом поцеловал. Очень кстати она совсем забыла свою собственную реакцию на его поцелуй — она затерялась среди волн обиды, унижения и гнева. Она уставилась на него с таким испепеляющим негодованием, какое только сумела выразить.