Пламенный вихрь

На мгновение она совершенно растерялась, увидев смуглое, красивое лицо мужчины, стоявшего у ее постели с подносом в руках.

Потом на нее обрушилось осознание и вместе с ним ужасное, сокрущительное разочарование: она не дома. Она была здесь, замужем за этим мужчиной. Он ее недолюблювал, и у него была красивая любовница. Бретт.

— Доброе утро, — улыбаясь, сказал он.

Заметив, как он не спеша окинул ее взглядом, Сторм обнаружила, что скинула с себя покрывала. Она села, натянула их на себя и посмотрела на поднос у него в руках.

— Проголодались? Я принес вам завтрак. Он снова улыбнулся. У нее трепыхнулось сердце, и что-то теплое разлилось по всему ее телу.

— Умираю от голода, — подозрительно разглядывая его, призналась она.

Он осторожно поставил поднос на кровать:

— Почему вы так смотрите на меня? Хорошо спали?

— Как мертвая, — пробормотала она, отводя взгляд. Почему он смотрит так, словно пытается разглядеть, что у нее в душе? И вообще, почему он здесь?

Бретт усмехнулся:

— Наша кухарка делает лучшие оладьи в городе.

— Пахнет великолепно, — сказала она и принялась есть. Заметила, что он за ней наблюдает, и тут же пожалела, что не успела умыться и причесаться. Наверное, ее прическа похожа на воронье гнездо. Она снова взглянула на него: он все еще не сводил с нее взгляда, сидя у ее колен. — Я так странно выгляжу?

— Что?

— Вы все время меня разглядываете. Он чуть заметно лениво улыбнулся:

— Самое обычное дело для мужчины — разглядывать красивую женщину. Она покраснела.

— Бретт, — запротестовала она.

— Доедайте.

Она снова принялась за еду, теперь уже совсем в расстроенных чувствах. Зачем он сказал такую откровенную неправду? Что у него на уме — обезоружить ее перед тем, как начать отчитывать за вчерашнюю выходку?

Вернулся ли он к той женщине прошлой ночью?

— Как вы сегодня себя чувствуете? — спросил он, когда она покончила с едой. Она отпила кофе:

— Прекрасно, — и глубоко вздохнула: — Отлично, давайте покончим с этим.

— Простите?

Она вызывающе вздернула голову:

— Я знаю, почему вы здесь.

— О? — Он приподнял бровь в этой своей возмутительной, полной превосходства манере.

— Чтобы устроить мне взбучку. Он улыбнулся:

— Вы любите схватки, вот в чем дело!

— Только когда мой противник — вы. Он нахмурился:

— Я принес вам завтрак, и именно поэтому я здесь. Ну и еще для того, чтобы узнать о вашем самочувствии.

Она испытующе посмотрела ему в глаза:

— Завтрак могла принести Бетси.

— Большинство жен пришли бы в восторг, если бы их мужья приносили им завтрак в постель.

— Но не эта.

— Никогда в жизни не встречал такой несговорчивой женщины, — мрачно пробормотал он.

— Мне не надо милости ни от вас, ни от кого другого.

— Сторм, почему бы нам не быть вежливыми друг с другом? Почему вы вечно нападаете на меня?

— Нападаю? — Она отшвырнула покрывало и перекинула длинные полуголые ноги через край кровати.

Бретт поймал их раньше, чем они коснулись пола. Его большие ладони казались очень теплыми на ее бедрах.

— Вы должны три дня пролежать в постели.

— Что?

— Полный покой в постели в течение трех дней, Сторм. И вы не должны выходить из дома целую неделю. У вас сотрясение мозга.

Она уставилась на него:

— Вы хотите наказать меня за то, что я подглядывала за вами!

Устав с ней спорить, он резко встал:

— Не глупите. Это указания доктора Уинсдоу, и вам придется им подчиниться.

— Я прекрасно себя чувствую.

— Вы останетесь в постели.

— А пользоваться ночным горшком мне можно?

— Конечно, — и глазом не моргнув, ответил он. Она снова рухнула на подушки:

— Да собираетесь вы, в конце концов, сказать мне что-нибудь насчет прошлой ночи?

У него чуть изогнулись уголки рта.

— Да, вообще-то собираюсь. Когда вам в следующий раз захочется узнать, куда я ухожу, пожалуйста, спрашивайте.

— Вы бы ответили, что это не мое дело, — мрачно проговорила Сторм.

— Возможно. Черт побери, Сторм! Вы могли сломать себе шею!

— Лучше бы так оно и вышло, — ответила она, уставясь в стену.

Он стиснул челюсти.

— Неужели я так плох? Вам известно, что любая незамужняя женщина в этом городе готова на что угодно, лишь бы очутиться на вашем месте?

— Я — не любая женщина, — с вызовом произнесла Сторм. — И я готова на что угодно, лишь бы не быть на этом месте.

Они уставились друг на друга. Лицо Бретта потемнело от раздражения.

— Вы не собираетесь уступать ни единого чертова дюйма, верно?

Она не ответила.

Бретт повернулся к двери:

— Я загляну к вам ближе к вечеру. — Он хмуро посмотрел на нее: — Если я обнаружу, что вы встали с постели… — Он замолчал. — Слушайте, пообещайте, пожалуйста, послушаться указаний доктора.

Она сделала вид, что думает.

— Сторм, если вы не будете себя хорошо вести, то, когда поправитесь, я изобью вас до полусмерти.

— Ладно, — неохотно пообещала она.

Он захлопнул за собой дверь.

Не успел он уйти, как Сторм почувствовала, что на нее тяжким грузом накатывает уныние. Ведь он был так добр к ней до того момента, как она стала его изводить. Но почему? Откуда эта внезапная перемена? И тут события прошлой ночи нахлынули на нее во всем своем кошмаре, и ей стало глубоко безразлично, что она вела себя грубо и вызывающе. Перед ней в полную силу предстал образ Одри, женщины с каштановыми волосами. Такая маленькая. Такая дьявольски красивая. Сторм захотелось плакать.

Но в результате у нее мгновенно разболелась голова, так что она снова легла, закрыла глаза и постаралась ни о чем не думать. Это было невозможно. Ее преследовал образ Бретта — смуглого, греховно-красивого, пылкого, неулыбчивого. В своем разыгравшемся воображении она видела Одри, модную и изящную, в объятиях Бретта, прижавшегося губами к ее губам, страстно целующего ее. Сторм застонала.

Все же этот день оказался не таким бесконечным, как можно было ожидать. После утренней ванны она уснула и проспала до середины дня. Потом немного поела и стала перелистывать «Всякую всячину», лучшую в городе газету.