Пламя Деметры

– Выходит, все наши труды были напрасны?

– Как сказать... Мы ведь не знали, где собака зарыта. Нет, я не считаю, что мы действовали неправильно. Если бы все знать заранее...

– Я не об этом. Ты считаешь, они все делают правильно?

– Не знаю. Мне надо еще разок проглядеть их материалы...

– Мне можно посмотреть?

– Да, конечно, держи, - и мобила Дзимбээ разразилась целой серией коротких писков.

Остаток дня Дзимбээ посвятил изучению самых сокровенных тайн деметрианской революции.

5

– Ты еще не устал здесь прохлаждаться?
– спросил Анатолий.

– Если это называется "прохлаждаться", то чем тогда занимаются эскимосы на Чукотке?

– переспросил Якадзуно, ехидно ухмыльнувшись.

– Эскимосы на Аляске, на Чукотке - чукчи. Но ведь ты понял меня.

– Снова мысли читаешь?

– Да хватит тебе подкалывать! Можешь ответить серьезно?

– Ты и так знаешь ответ. Меня все достало. Знаешь, что больше всего меня достало?

– Что?

– Отсутствие связи с внешним миром.

– Чего?

– Ты даже не заметил? Ну ты даешь. Здесь не работает ни телефонная связь, ни почта, даже в чат невозможно войти.

– Может, здесь так принято? Режимный объект все-таки.

– Режим режимом, но я никаких подписок не давал. Я собираюсь свалить отсюда.

– Моего выздоровления не дождешься?

– Боюсь, что нет. Меня достало безделье. Знаешь, Анатолий, я прекрасно понимаю, что как боец я полный ноль, но я просто не могу здесь сидеть, расслабляться, пьянствовать, трахаться по три раза на дню, а в это самое время на Деметре решается судьба двух миллионов человек. Я знаю, эти слова звучат глупо и напыщенно, но я действительно так думаю. Пусть это все глупые самурайские бредни, но я так воспитан, я уже не могу стать другим. От этого санатория меня уже воротит.

– Я тебя понимаю. Я чувствую примерно то же самое. Но меня пообещали восстановить в должности...

– Снова будешь курьером?

– Да нет же! Аджьянд сказал, что, если курс лечения пройдет нормально, меня снова возьмут в десант. Мои комплексы исчезли, я теперь снова могу сражаться как нормальный боец.

– А что были за комплексы, если не секрет?

– Мне трудно убивать людей.

– Да уж, этот комплекс у тебя точно исчез. Думаешь, это хорошо?

– Я уже ничего не думаю. Это чертово приключение перевернуло всю мою жизнь, все мироощущение... Как-то напыщенно получилось... Но я и вправду стал себя чувствовать другим человеком. Я не знаю, лучше я стал или хуже, я просто другой. Так бывает, когда возвращаешься куда-то, где не был несколько лет, знаешь, есть такой пример из учебника, что, когда возвращаешься туда, где был ребенком, все вещи кажутся маленькими.

Якадзуно вздохнул.

– Я все понимаю, - сказал он.
– Ты веришь в судьбу?

– Нет.

– А я верю. И я благодарен судьбе, или богам, или бесы его знают чему за то, что в моей жизни было это испытание.

– Думаешь, оно закончилось?

– А что, есть сомнения?

– Пока только предчувствия.

– Какого рода?

– Я не могу точно сформулировать, я чувствую, что что-то не так, а объяснить не могу. Эвристический блок говорит, что профили внешней среды носят аномальный характер, это, скорее всего, ничего не значит, просто много времени прошло...

– Какие еще профили?

– Долго объяснять. Но, по-моему, наши приключения еще не закончились.

6

Анатолий не знал, как объяснить Якадзуно то, что он чувствовал. Наверное, так же трудно объяснить слепому смысл картины Сальвадора Дали или напеть глухому Пятую симфонию Бетховена. Те, у кого в мозгах нет встроенного процессора, не понимают, что это не просто калькулятор, который всегда под рукой, но и еще одно чувство, отсутствующее у обычных людей.

Сейчас Анатолий никак не мог избавиться от ощущения, что они с Якадзуно попали не на Землю, а в какой-то другой мир. На первый взгляд все было в точности как на Земле, но тысячи мелких отличий, накапливаясь, формировали профиль внешней среды, не имеющий ничего общего с профилем той Земли, которую Анатолий покинул, отправляясь на Гефест за золотым цвергом.

Анатолий уже битый час пытался проанализировать разницу профилей, выделить и оценить ключевые факторы, сделать хоть какие-то выводы, но ничего не получалось. Кластеризация никак не давалась ему, даже самые безумные комбинации факторов не приводили к упрощению картины, хоть ты тресни. Вот одна совокупность данных, вот другая, напускаем на них критерий однородности, получаем отрицательный ответ, а в чем состоит разница непонятно. Совершенно разные выборки, не имеющие ничего общего, кроме случайных совпадений. Как будто он попал не на Землю, а в параллельный мир, очень похожий, но все-таки не тот. У кого-то из древних писателей был похожий сюжет...

И в этот момент эвристический блок сообщил Анатолию, что нашел кое-что необычное. Он посчитал энтропию профиля, и она оказалась на порядок ниже нормы. А это значит... Ого!

Что делать? Сделать вид, что ничего не заметил? Нет, это невозможно вечером, когда Анатолий в очередной раз погрузится в электронный гипноз, все сразу станет видно. И еще нельзя исключать, что это входит в систему психологических тестов... Нет, это вряд ли, слишком дорогой тест получается.

По-любому, нет смысла скрывать то, что скрыть невозможно. Анатолий мысленно перекрестился и вызвал врача мысленной командой.

Доктор Ройс явился минут через пять. Он выглядел озабоченным.

– Что-то случилось?
– спросил он.
– Вы так взволнованы...

– Профиль окружающей среды имеет аномально низкий уровень энтропии, сообщил Анатолий. Брови Ройса поднялись вверх.

– И что?
– непонимающе спросил он.

– Вот это все, - Анатолий обвел рукой вокруг себя, - представляет собой одно большое театрализованное представление.

– В каком смысле?

– Не знаю. Я попытался проанализировать обстановку, но информации недостаточно. Я, конечно, мог бы попробовать потренироваться в особых навыках, вы знаете, о чем я говорю... но это как-то глупо. Вы легко обнаружите эти попытки...

– Да, вы правы, - кивнул Ройс, - в вашем положении глупо что-то скрывать. Значит, вы чувствуете искусственность окружения... А в чем это проявляется?

– Во всем. Все неправильно. Все настолько неправильно, что я даже не могу сказать, что именно. Уровень энтропии лишь незначительно превышает уровень, типичный для художественных фильмов. Такое ощущение, что все окружающее специально подстраивается под меня. У меня паранойя? Или мания величия?

Ройс ухмыльнулся.

– Я точно не знаю, - сказал он, - но на первый взгляд непохоже. Параноики не сомневаются в том, что говорят.

– Тогда в чем дело? Что вокруг происходит? Почему, например, нет выхода в глобальную сеть?

– Это режимный объект,

– Позвольте вам не поверить.

– Но это действительно режимный объект!

– Да, я знаю, это режимный объект, но причина не в этом. Выход в глобальную сеть был отключен... позавчера? Правильно?

– Использовать детекторы лжи во внебоевой обстановке неэтично.

– А лгать пациенту этично?

– Смотря в какой системе этики. Вы ведь русский? У вас, русских, это в порядке вещей.