Пламя обжигает

"Теперь понятно, почему женщина так обрадовалась словам о наказании, - понял Кэр.
– По крайней мере, это гарантировало ее мужу жизнь".

Впрочем, если раненый все же сдохнет, доктора могут просто забить до смерти.

Еще Кэр узнал, что далеко на севере инквизиторы напоролись на полчища грайверов. Впрочем, разговор шел большей частью таким странным слогом, что эрсати вскоре потерял нить беседы. К тому времени, как Итан вышел на порог, весь забрызганный кровью, точно мясник, Кэр успел проголодаться и замерзнуть.

– У него серьезная рана, - вытирая руки о передник, предупредил мужчина.
– Создатель наш великодушен, он дал мне умение лечить, но исцелять лишь в его власти. Моя жена и дети будут молиться о самоотверженном слуге нашего Создателя, и Господь внемлет нашим молитвам.

Инквизитор кивнул.

Кэр не мог отделаться от мысли, что маска инквизитора делает лидера похожим на рыбину с выпученными глазами.

– Идем, - проговорил инквизитор, ни к кому конкретно не обращаясь, и первым шагнул в дом.

Запах внутри стоял тяжелый. Вонь от свежей крови, перемешанная с запахом лекарств и зловонием какой-то мази, проникали будто в самый мозг. Кэр приказал себе терпеть и, убедившись, что на них никто не смотрит, крепко сжал плечо Дезире. Та не отреагировала, как будто задеревенела.

Лидер сразу прошел на кухню, где окинул взглядом своего человека.

Инквизитор лежал на столе, раздетый до пояса. Простыня под ним побагровела от крови. Даже Кэр, не отличавшийся брезгливостью, почувствовал рвотный позыв. В животе инквизитора как будто разорвалась ручная граната: кишки пополам с пластиковыми трубками. Отчего-то человек зашил лишь часть раны, оставив остальную часть открытой. И все же было нечто гораздо отвратнее, чем вывороченные внутренности, - лицо. Не полностью, но его покрывали вживленные пластины металла и пластика. Выглядело это так, будто их накладывали в спешке, а потом приваривали прямо к костям черепа. Причем инквизитор или не считал нужным, или вовсе не нуждался в медицинской или хотя бы гигиенической обработке ран. В некоторых местах те почернели, а из-под некоторых пластин выглядывали лоскуты кожи. Нос у инквизитора отсутствовал, дыру на его месте прикрывал не очень аккуратно выполненный имплантат. Челюсть без верхней губы обнажала редкие черные зубы. Глядя на все это, эрсати не понимал: какая сила или чудо удерживает инквизитора в живых?

Тут же, на полу, стояли жена лекаря и дети. Все усердно молились. Но на лидера инквизиторов подобное рвение не произвело должного впечатления. Он схватил подоспевшего мужчину за грудки, с легкостью приподнял над полом.

– Ты понапрасну растратил искусство, данное тебе Создателем. Изгнание - не наказание. Изгнание - великая благость. Но только для того, кто истинно стремится заслужить прощение. Скажи мне, Итан, ты стремишься к прощению?

Человек попытался кивнуть, но у него ничего не вышло.

– Да...
– прохрипел через силу.

Лидер группы еще с минуту удерживал человека в воздухе, потом резко поставил на ноги.

– Теперь осмотри его рану, - проговорил отрывисто и кивнул на одного из инквизиторов. Тот придерживал руку и стоял в стороне от всех.

Итан бросился исполнять приказ. Он подскочил к указанному инквизитору, поклонился. Рана у того оказалась далеко не столь опасной, нежели у лежащего на столе, но все же довольно интересной. Кэр осторожно, нарочито медленно сместился так, чтобы лучше наблюдать за манипуляциями человека. Близко подойти не удалось, но даже с того места, где стоял эрсати, было видно, что инквизитору кто-то сильно разодрал руку. Причем рана успела загноиться, а кожа вокруг нее почернеть.

'А ведь это должно быть чертовски больно! Истукану же в маске плевать, кажется... Интересно, когда человек скажет им, что руку придется отрезать?'

Эрсати не слишком смыслил в медицине, но гнойных ран видел достаточно. Почти все серьезные случаи, когда заражение успевало проникнуть глубоко в ткани, неизменно заканчивались ампутацией. Вряд ли у человека имеются достаточно мощные антисептики. Да и будь они - потеряно слишком много времени.

Впрочем, признаться в своем бессилии сразу - подписать себе смертный приговор. В этом Кэр не сомневался. Инквизиторы слишком раздражены. Слишком озлоблены. Неспроста это. Вряд ли потеря собрата способна вывести их из себя. В конце концов, мертвеца, в их представлении, должны ждать райский кущи или тысяча сладкоголосых гурий - в зависимости от обещаний главы Нового Иерусалима. А это значит - инквизиция встретилась с теми, кто обратил ее в бегство, оказался сильнее. Грайверы! Вряд ли кто-то еще.

Догадка не радовала.

Итан окликнул жену, приказал той принести еще бинтов, побольше воды, прокипятить шприцы и скальпели.

– Ты можешь вылечить эту скверну?
– строго спросил лидер.

– Слишком рано об этом говорить, - осторожно проговорил Итан, как будто с завязанными глазами шел по минному полю.
– Сначала рану нужно промыть и достать то, что осквернило плоть.

Он на что-то указал лидеру, но тот даже не соизволил посмотреть.

– Это сидит слишком глубоко и уже начало разлагать плоть, - продолжил человек.
– Чтобы достать его - нужно сделать надрез.

– Так делай его!
– в голосе лидера звучала сталь.
– Я не нуждаюсь в лекциях.

Итан сглотнул, вжал голову в плечи.

– Несу-несу...
– послышался женский голос.

Появление жены немного оживило горе-лекаря. Она принесла все, что он заказывал, разложила на обеденном столе.

Кэр внутренне поморщился. А ведь за этим столом они недавно ужинали. Кто знает, скольких раненых помнят эти доски?

Итан пригласил раненого инквизитора за стол, сам сел рядом. Несмотря на явное волнение, скальпель он держал уверенно.

– Это зуб, - даже с радостью выдохнул доктор спустя несколько минут.
– Он застрял в ране и сломался, - человек продемонстрировал свою находку.
– Один кусок я вытянул, но обломки раскрошились и плотно застряли в мягких тканях.

– Грешник, не хочешь ли ты сказать мне, что Господь не любит своего верного слугу и заставляет его страдать, посылая болезнь, от которой нет спасения?
– спросил лидер инквизиторов. Спросил спокойно, но каждое его слово будто обжигало человека каленым железом.
– Или это ты, мерзкий предатель, не хочешь помочь ему?

– Нет-нет, прошу вас!
– Итан закрылся руками, по локоть испачканными кровью и гноем.
– Я делаю все, что смогу!

– Делай и помни, что за ошибки родителей платят дети. Кажется, у тебя их трое. Не советую ошибаться слишком часто.

Лицо человека стало серым, глаза чуть не вылезали из орбит. И все же ему удалось взять себя в руки, заставить себя взяться за работу с тщательностью хирурга-мясника. Чем глубже он лез в рану, тем сильнее расползалась по комнате гнилостная вонь. Инквизиторов, судя по всему, она не беспокоила. А вот эрсати начинал задыхаться.

В довершение прибежал один из мальчишек и, сбиваясь на каждом слове, сказал, что "дяденька" на столе стал кашлять и стонать.

Наверное, будь лицо лидера группы инквизиторов открытым, он бы испепелил Итана на месте. А так - лишь бросил на вмиг съежившегося человека взгляд и быстрым шагом направился на кухню. Лежащий там не то чтобы кашлял - его горло разрывалось сухими каркающими всхлипами, а тело билось в конвульсиях с такой силой, что вот-вот свалится на пол.

Итан, прибежавший следом за инквизитором, попытался прижать раненого к столу. Но сил не хватало.