Пламя подлинного чародейства

— Мне в общем-то его личные проблемы глубоко безразличны, — решил я, внимательно изучая остатки трапезы и прислушиваясь к собственному желудку. Пожалуй, хватит. Режущего чувства голода больше нет, места внутри организма тоже. — Скажи лучше, сколько сегодня убитых и раненых вышло, учитывая, что главный целитель был вынужден спасаться бегством. И где Кассандра?

— Ну, девочка сейчас пытается доказать офицерам, что не ее люди приделали ноги двум мечам и четырем кинжалам, таинственным образом пропавшим у солдат во время учений, а лучше поискать их по заначкам у интендантов и гарнизонных куртизанок, — хмыкнула воительница и извлекла из своих кожаных штанов, довольно плотно обтягивающих ноги, короткий гладиус. Затем второй. Ножи-переростки с двухсторонней заточкой, имевшие практически такую же форму, но меньшие размеры, обнаружились там же. — А вот с людьми плохо. Четырнадцать отправились к Отцу Времен или демонам в зависимости от своего поведения при жизни, да еще почти пять десятков сильно изметелены и встать на ноги смогут денька через три.

— То есть когда я всех вылечу. — Мое предположение было встречено утвердительным гыгыканьем. Более внятно ответить мутантке, в молодости немало общавшейся то ли с контрабандистами, а то ли с ворами, помешал свежесделанный бутерброд. — А что насчет плана «делай раз, делай два, делай ноги»?

— Сложный вопрос, — созналась Сандра. — Ты уверен, что нас не подслушивают?

Я как мог просканировал окружающее пространство и утвердительно кивнул. В магическом зрении вокруг не было видно ничего живого. Вероятно, мутантка по мере способностей повторила мой забег до лагеря, далеко обогнав остальных заключенных.

— У нас еще есть время, но вряд ли много. — Веселье из голоса много повидавшей воительницы не исчезло даже сейчас. — Я думаю, надо прорываться через две ночи на третью, сразу после того, как вернется манипула наказания. Если вернется, конечно. Предыдущим двум это, если помнишь, не удалось.

— Нас станет меньше на десять человек, — да уж, вот и наступило время, когда человеческие жизни оцениваются при помощи банальной арифметики. — Но зато все, кто пострадал сегодня, придут в норму. Сейчас же синяков и шишек нет лишь у редких счастливчиков, а в бою толпа охающих от боли инвалидов будет стоить немногого.

— Плюс конные арбалетчики, которые будут охранять лесок, а учения намечены именно там, вымотаются, — добавила Сандра. — И их лошади тоже. В легионе же таких много быть не может, сотня, максимум полторы-две, они не основное боевое подразделение, а исключительно разведывательное.

— А нас остался охранять всего один легион? — уточнил я.

— В прошлый раз были офицеры от трех, — пожала плечами воительница. — А сейчас только все носили на плечах одинаковые эмблемы. Если же и за смертниками приедут только из одной воинской части, то все, пора действовать. Пока еще можем. А то кто знает, вдруг армейцы решат прорепетировать штурм крепости, используя в качестве учебного пособия наш хлипкий частокол, да еще выдадут указание пленных не брать?

— А у нас есть гарантии, что этого не случится сегодня же ночью? — удивился я.

— Некоторые, — кивнула воительница на полки, где еще оставались продукты, уцелевшие после последнего завоза продовольствия. — Нам все-таки выделили провиант еще на некоторое время, пусть даже рационы и придется чуть урезать. А снабжать приготовленных для убоя каторжников харчами, которые можно съесть самим или даже продать, ни один интендант не станет.

— Может, они просто не в курсе планов командования? — хмыкнул я.

— Уж поверь, — однорукая воительница погрозила кому-то невидимому остатком бутерброда. — С этими складскими кровопийцами по информированности и умению лезть во все щели не сравнится ни одна военная разведка!

Еще немного пообсуждав планы на будущее, я направился возиться с ранеными, которых наконец-то притащили в лагерь. Забота о чужом здоровье заставила меня вымотаться до упада и, вернувшись в свои покои, уже после того как на небе зажглись первые звезды, плюхнуться на кровать, не снимая одежды. Глаза, если не ошибаюсь, закрылись еще в процессе падения, за пару миллисекунд до столкновения с подушкой.

— Привет! — Морская богиня выглядела довольной, как кошка, попавшая на собрание не умеющих летать воробьев. — Видение свое помнишь? Вот оно. Начинается.

Меня буквально подбросило с постели, причем проснуться целиком и полностью умудрился еще в полете. И даже меч выхватить. За окном почему-то уже царила глубокая ночь. Где-то недалеко кричали на разные голоса, но как-то странно. Вроде и от страха, вроде и от боли, но в то же время в звуках слышались явные нотки удовольствия. У нас что своя собственная группировка садомазохистов среди заключенных образовалась? В дверях комнаты находилась Кассандра со стоящими дыбом волосами и оружием в руках.

— Мой амулет сигнализирует о большой опасности. — Девушка ощутимо нервничала. — Где-то рядом демоны или их слуги! А Сандра не просыпается даже после обливания холодной водой!

— Плохо дело, — оценил я. Душу немного покоробил тот факт, что девушка в первую очередь бросилась к своей наставнице, а лишь потом ко мне. Сразу видны ее приоритеты. — А что дежурная смена на дверях?

— Ее нет, — короткий ответ клейменой аристократки содержал не просто много, а очень много удивления, — створки раскрыты. И, кажется, изнутри.

Действительно, странно. Если уж в бывшие казармы солдат проник враг, то почему он не избавился сразу от наиболее опасных противников? К тому же, по идее, одна из них обязана являться его основной целью.

— Лю-уди-и-и! — заорал я во всю глотку и прислушался.

Тишина. Абсолютная. Никто не вопит в ответ с просьбами умолкнуть и не мешать спать, никто не топает по коридору, стремясь сюда попасть, никто, кажется, вообще ничего не заметил. Но чуткие уши мага крови различают несущиеся из комнат храп и посапывание. Проверка магическим зрением принесла неожиданные результаты. В воздухе будто плавали снежинки черного цвета, которые, попадая в мою ауру или ауру девушки, просто уничтожались. Только у нее их будто сжигал невидимый свет, заставляя рассыпаться на части, а вот энергетическое тело жреца морской богини чужеродные структуры, похоже, просто переваривали. Лишь коснувшись духовного тела, они начинали стремительно выцветать до полного исчезновения.

— Все спят благодаря какому-то мощному заклятию, — понял я. — Ну, может, кроме тех, кто сейчас голосит на улице. Пойдем будить Сандру, у нее, по идее, должна быть наивысшая сопротивляемость чужеродной магии. И вообще, странно, что не уснули лишь ты и я. Меня-то покровительница, похоже, защитила, а вот тебя? Неужели, амулет? Но они ведь вроде почти у всех имелись.

— Сравнил иголку с целой елкой! — фыркнула девушка, стремительно шагая к комнате своей наставницы. — Мой род владеет древней реликвией, перстнем Олмона! В него вделан рубин, по преданию являющийся окаменевшей кровью любимого вестника Отца Времен, погибшего на дуэли с самим Сакраешем.

— Да ну? — заинтересовался я чисто машинально. — И где же эта вещь? При тебе нету. Уж артефакт такой силы не заметить невозможно, даже если его проглотить!

— В дедушкиной сокровищнице, если еще не сперли, — вздохнула потерявшая титул и родню аристократка. — Но пока он настроен на меня, то темными чарами, не предназначенными для прямого уничтожения врага, повредить его владелице сложно. А смена хозяина возможна лишь в связи с его смертью.

— Странно. — Любопытство во мне взыграло с недетской силой. — Почему же тогда со стороны ничего не видно? Творения святой магии, в том числе весьма мощные, видеть доводилось, фонили они, словно включенный прожектор, аж глаза через закрытые веки резало. А ты уверена, что вещичку не у каких-нибудь друидов сперли лет этак пару тысяч назад, а потом уже красивую легенду к трофею придумали?