Пламя смерти

— Моя и вы враг. Жаль. Должен убить.

Пустынники опомнились и разошлись в стороны — окружая и наставив на него острия сабель, но атаковать не стали. Один из них, с лицом, изуродованным ожогом, хрипло сказал:

— Ты — большой шаман и храбрый воин. Давай отложим драку.

Дилль, конечно, был рад перемирию, но показывать это пустынникам нельзя. Как нельзя и говорить им о том, что сейчас он не только не «большой шаман», а совсем никакой шаман.

— Моя — воин Григот. Моя — великий шамана Григот и Ситгар. Моя убить ваша шамана и убить это, — Дилль патетически ткнул концом чёрного посоха в сторону кучки пепла. — Зачем моя пощада вас?

Воины переглянулись, затем другой — совсем юный с едва заметными усиками над верхней губой, сказал:

— Мы же дрались вместе с тобой против пустынной девы. Но здесь, в окрестностях Джиббы, есть ещё много опасностей, против которых выстоять можно только вместе.

— Нас и так слишком мало, — мрачно проговорил третий. — Если нарвёмся, к примеру, на солиантра, всем конец. Один ты из Джиббы не уйдёшь.

Дилль вспомнил разговор двух шаманов о солиантре — Гарлик говорил, что этот червь напился крови множества лошадей и воинов, прежде, чем сам шаман сумел совладать с ним. А четверо пеших окажутся ему вообще на один зуб. Дилль прагматично подумал, что пока солиантр будет заниматься его спутниками, сам он успеет либо сбежать, либо убить эту тварь. Короче говоря, от общества хиваши есть польза.

Приняв его раздумья за колебания, воин с ожогом сказал:

— Клянусь светом всемогущего солнца, что не буду покушаться на твою жизнь до тех пор, пока мы будем вместе!

Двое других повторили клятву. Дилль опустил посох и сказал:

— Хорошо. Моя тоже не убивать вас.

Перемирие было заключено. Дилль, конечно, не доверял этим сынам пустыни, но другого выхода у него просто не было. Он вынужден будет провести в обществе хиваши не один день, ведь лошади либо погибли, сожранные песчаными смерчами, либо разбежались. Придётся выбираться из пустыни пешком. Но перед выходом надо отдохнуть и выспаться, иначе он свалится и больше не никогда встанет. Опять же, надо показать хиваши, что он их не боится.

Дилль, презрев опасность, что хиваши могут убить его во сне, выбрал место в пещере, где не было ни старых, ни свежих трупов, и улёгся. Чёрный посох он положил рядом с собой.

— Моя спать. Вы ждать и караулить.

Измученный организм отключился моментально. Дилль провалился в сон, едва положив голову на согнутую руку. Хиваши изумлённо смотрели на него.

— Могучий шаман, однако, — покачал головой один из воинов. — Ничего не боится.

— Он убил деву, а ведь даже Хозяйки не могли с ней справиться, — сказал юнец.

— Он лишил её колдовской силы, — заметил третий, — иначе мы деву не одолели бы.

— А ведь стань он нашим союзником, он и с Хозяйками мог бы обойтись так же, как с девой, — задумчиво проговорил воин с ожогом. — И тогда воины могли бы…

— Будь на месте кагана Джагатай…

Трое хиваши обменялись взглядами. У Джарема не хватит духу выступить против Ковена, Хозяек и десятков младших сестёр и шаманов. Вот Джагатай смог бы воспользоваться помощью этого могучего мага и низвергнуть власть женщин над воинами пустыни.

— Ладно, не будем загадывать, — воин с ожогом поморщился. — Если выберемся отсюда, там видно будет. А пока надо хорошенько пошарить здесь. Эта нежить за тысячи лет должна была накопить что-нибудь ценное.

И пустынники принялись осторожно обследовать пещеру в поисках сокровищ, которые непременно должны были остаться от многочисленных жертв пустынной девы.

Глава 26

* * *

Мейс издалека смотрел, как Илонна разговаривает с красной драконицей. Девушка говорила негромко, а расстояние было приличным — он ничего не слышал. До него доносились только взрыкивания Гейрге, когда драконица отвечала вампирше. Адепт сердито подумал, что будь у него хоть капля драконьего дара, он мог бы сейчас сидеть рядом с Илонной.

Но у него не было драконьей магии. А у Илонны была. Поэтому драконица не подпускала к себе Мейса ближе, чем на пару десятков шагов. Хотя красная очень ослаблена — на ней виднелись такие же незаживающие раны, как у Илонны, но ей хватает сил, чтобы извергать пламя. Мейс не желал превратиться в кусок хорошо прожаренного мяса, а потому держался от Гейрге подальше.

Наконец Илонна закончила разговор, обняла Гейрге за лебединую шею и побрела к своей палатке. Сейчас вампирша ничем не напоминала ту жизнерадостную и задорную девушку, какой она была несколько недель назад. Хивашская магия высасывала из неё жизненные силы. Мейс так и не смог найти средство против этой напасти.

— Илонна, нам нужно ехать в Григот, — уже в двадцатый раз предложил он.

— Без Гейрге я никуда не уеду, — в двадцатый раз ответила отказом Илонна. — А взять её с собой мы не сможем.

— Но ты же понимаешь, что только мастера Академии могут найти средство против хивашского заклятья! — вскричал Мейс, которому жутко надоело жить посреди сумрачной степи. — Поэтому нужно ехать в Григот, а затем — в Тирогис. И как можно быстрее. Я вливаю в тебя жизненные силы, но этого мало. Надо найти настоящее лекарство.

— Без Гейрге я никуда не уеду, — повторила Илонна. — Мейс, поезжай сам. Отец проводит тебя до Григота, а там наши дадут тебе сопровождение.

— А я не уеду без тебя. Ты нужна мне.

— Я даже не подозревала, что ты такой настойчивый, — слабо улыбнулась девушка, положив ему ладонь на грудь. — И, всё-таки, Мейс, ты должен съездить в Тирогис. Вдруг среди арсеналов Академии, ты сумеешь найти то, что нужно.

— И чтобы проверить, что я нашёл, мне понадобится пациент, — Мейс горячо сжал руку девушки. — Илонна, поехали. Веирцы заботились о драконице и без тебя.

— Спасибо тебе за всё, — Илонна прильнула к груди Мейса. — Я ценю это.

Мейс даже задохнулся от избытка чувств. Похоже, животный магнетизм подействовал. Он осторожно погладил девушку по волосам, пока не рискуя позволить себе большего. Илонна подняла голову, посмотрела ему в глаза и прошептала:

— От тебя веет таким теплом и надёжностью.

Мейс больше не сдерживался и впился губами в губы Илонны. Девушка не отпрянула, хотя и не ответила на поцелуй. Мейс понял, что требуется ещё несколько сеансов, и тогда Илонна будет принадлежать ему. С трудом Мейс оторвался от неё и сказал:

— Пойдём в палатку — нужно продолжить твоё лечение.

— Какое заманчивое предложение, — игриво улыбнулась вампирша, уже немного напоминая прежнюю себя. — Его можно понять по-разному.

— Любимая, пока мы говорим только о лечении, — усмехнулся Мейс и увлёк её в палатку.

Вслед им глядел мастер Фиррис, стоящий около своего парусинового жилища. Взгляд его серо-стальных глаз был задумчивым.

* * *

Дилль проснулся и долго не мог понять, где он. Вокруг полумрак, потолок слабо светится, в нос шибает застарелая вонь разложения и свежей крови. В памяти пронеслись события последних часов, и Дилль подпрыгнул, как ужаленный. Он же в пещере пустынной нежити. И где-то должны быть три хивашских воина.