Пламя возмездия

– Можно сказать, что да. У Баринга Аргентина и Уругвай, у Ротшильда Венесуэла, ну, а мы подхватываем, что после них остается.

– Остается, должно быть, немало, – суховато прокомментировал Шэррик. – Места там – хоть отбавляй. Вот жаль только, что уж больно беспокойно там в последнее время. Не то, что раньше.

Норман был занят раскуриванием трубки и, не вынимая ее изо рта, ответил:

– Да, есть немножко, это верно. Но сейчас дело вроде бы пошло на лад. Колоссальные естественные резервы, впрочем, вы и сами прекрасно знаете. А где именно вы были?

– Главным образом, в Парагвае.

Норман вздрогнул, он даже позабыл про спичку, которая, догорев почти до конца, вот-вот должна была обжечь ему пальцы.

– На самом деле? Ну и что вы по этому поводу думаете?

Лорд откинулся на спинку кресла.

– Мендоза, я полагаю, вам не очень интересно мое мнение о Парагвае, что бы я ни сказал. До меня дошли слухи, вы собираетесь выпустить еще один гигантский заем для них?

– Да, на два миллиона. Этот их новый президент…

– Два миллиона? Таких денег не стоит ни один политик, дорогой мой. Вспомните, что происходило в последнее десятилетие. Одна за другой все латиноамериканские страны отказывались от выплаты долгов, в том числе и Парагвай. Когда в последний раз эта страна отказалась выполнить свои обязательства?

– В 1874 году, – бросил Норман. – Но это было сразу же после этой их войны с Аргентиной и Бразилией. А с долгами парагвайцы расплатились в 1885 году.

Лорд Шэррик удивленно вскинул брови.

– Вы называете уплатой долга возвращение заимодавцам одной трети? – недоумевал он.

Черт бы тебя побрал, подумал Норман. В этих темных глазах никогда не потухал издевательский огонек, о чем бы он с тобой ни говорил.

– Вы очень неплохо информированы, лорд. Просто поразительно. Вот уж не предполагал, что вы и финансами интересуетесь.

– Я интересуюсь миром. И всеми забавными созданиями, которые его населяют, – Шэррик не переставал улыбаться.

– Это достойно восхищения, просто слов нет. Но, простите меня, вам ведь известна одна старая как мир поговорка о том, как яйцо курицу учит? В данном случае, курица – это я. Я банкир и, уж поверьте, эта игра стоит свеч. Я имею в виду этот заем.

– Баринг тоже банкир и уже давно, пожалуй, столько же, сколько и вы. А мне доводилось слышать, что он едва выплыл несколько лет назад.

– Мендоза стали банкирами задолго до него, – вежливо поправил Шэррика Норман. Спичка в его пальцах уже давно догорела, он бросил огарок в пепельницу и зажег новую. – Первое – их проблемы касались Аргентины. Второе – после всех неприятностей они перестроились и стали намного сильнее. Так что, нет худа без добра.

– Значит, несмотря на тот факт, что национальный доход Парагвая меньше восьмидесяти тысяч в год, вы рекомендуете мне приобрести облигации этого двухмиллионного займа?

– Настоятельно рекомендую. Правительство разрабатывает программу, основанную на государственном владении кофейными плантациями. Купите облигации. Это окажется весьма выгодным помещением капитала. Продажа состоится в следующую среду, советую вам зайти. И сегодня же скажите об этом вашему брокеру, Шэррик. Не раздумывайте долго – число подписчиков может превысить число облигаций.

Лорд положил на стол сложенную газету.

– Я подумаю об этом, – ответил он, вставая. – Я очень серьезно подумаю о вашем новом займе. А теперь сожалею, но…

– Да, конечно. Рад был увидеться с вами, лорд. Желаю удачи.

Норман смотрел, как лорд Шэррик уходил из клуба. Было заметно, что он прихрамывает, причем Довольно сильно. Интересно, как этот приятель мотается по всему свету со своей больной ногой? И лысый ведь, как бильярдный шар, а ведь поди ты, толкуют, что женщины от него без ума. Богат, как Крез, старая англо-ирландская ветвь. Род Шэрриков уходил корнями в елизаветинскую эпоху.

Норман еще посидел немного, в раздумье посасывая трубку. У него из головы не выходили слова Шэррика. Платежи в Парагвай должны осуществляться раз в шесть месяцев по пятьсот тысяч фунтов в течение двух лет. Довольно много времени. Конечно, ситуация, как выразился Чарльз, напряженная, но, черт возьми, ведь делать деньги – разве это не риск?

Через окно он увидел, как по ступенькам поднимался Джон Баринг. Норман поднялся и стал выбивать трубку, его решительные жесты должны были свидетельствовать о том, что этот Шэррик его не разубедил. К черту этого Шэррика. У него было больше, чем достаточно и других тем для размышлений, причем гораздо более серьезных, чем измышления этого лорда-путешественника. Еще раз стукнув трубкой о хрусталь пепельницы, он направился встречать Баринга.

– Где вас черт носил целую неделю? – сквозь зубы прошипел Тим, сжимая пальцами тонкую ручку изящной китайской фарфоровой чашки.

– Там, где меня уже нет, – спокойно ответила Лила.

Это было в начале шестого, они сидели в чайной гостиной отеля «Коннот». Лила не решилась пригласить Тимоти наверх в свои апартаменты во избежание эксцессов с его стороны. Эта гостиная была уютной, тихой, народу было не очень много.

Такой ответ взбесил Тимоти. Он задрожал от возмущения, но все же сдерживался:

– В таком случае, мне не мешало бы знать, как называется то место, где вас уже нет. Полагаю, я имею на это право.

– Потише, пожалуйста, – оборвала его Лила. – Возьмите себя в руки.

– И, к тому же, я не привык, чтобы во мне видели мальчика на побегушках.

Он говорил тише, но очень язвительно.

– Разве я дала вам повод так считать?

– А как это по-вашему называется?

– Я никак не пойму, когда это я считала вас за мальчика на побегушках? Что вы имеете в виду?

Он молча выудил из кармана обрывок бумажки и подал ей: – Час назад я нашел это на моем столе.

Никто из моих подчиненных не дал мне вразумительного объяснения по поводу того, как это там оказалось.

Записка была написана крупными печатными буквами: «КОННОТ. ПЯТЬ ПОПОЛУДНИ. Л. К.»

– Короче не напишешь, – призналась она.

– Как вам удалось спровадить ее на мой стол?

– А я и не спроваживала, во всяком случае, не я сама. Просто дала поручение одному из моих доверенных лиц передать это вам. Не бойтесь, у вас в банке он не работает. Послушайте, Тимоти, это просто трата времени. Какая вам разница, как и кто доставил вам эту записку? Мне передали, что вы меня искали. По какому поводу?

– И вы еще спрашиваете, по какому поводу! Бог ты мой, как вы можете об этом спрашивать? Думаю, что вам известно, по какому поводу.

– Мне известно лишь одно – ровно через неделю Мендоза выпускают облигации нового двухмиллионного займа в пользу Парагвая. Разве не к этому столько времени мы готовились? Разве не этого ждали?

– Лила, знаете, не надо только заговаривать мне зубы.

Он прихлебнул чай и поставил чашку. Она заметила, что его руки дрожали.

– Хватит делать вид, что вам неизвестно о том, что вытворяет ваш порочный сынок.