Пламя
Шрифт:
– Он хорошо пахнет, – сказала она, все еще улыбаясь. Дверь открылась, и человек высокого роста вошел в комнату. Он подошел к леди Сомарец и с равнодушным видом поцеловал ее. Тони смотрела на него широко раскрытыми глазами.
Лорд Роберт Уайк считался в то время самым красивым мужчиной в Лондоне. Он обладал легкой грацией превосходного животного, и его несколько красноватые волосы и странные желтовато-серые глаза способствовали такому впечатлению. Он был великолепно сложен, с тонкой талией и широкими плечами породистого человека. Трудно было верить, что между ним и леди Сомарец существует хоть наполовину родственная связь.
– Кто это, дорогая Риа? – спросил он сестру. Роберт был из породы тех мужчин, которые для каждой женщины имеют особое имя. Он разглядывал Тони своими серыми глазами. Тони выдержала его взгляд, не моргнув. – Ну, детка, идите сюда и давайте поздороваемся, – весело сказал он.
– Мой дорогой Роберт, ты делаешь ошибку, – быстро проговорила леди Сомарец и прибавила по-французски: – Это тот несчастный ребенок Уинфорда, ты знаешь?
Лорд Роберт снова улыбнулся; он любил детей с легкой снисходительностью всякого здорового эгоистичного человека, а этот ребенок выглядел очень несчастным.
– Итак, мы в родстве, милая? – сказал он Тони.
– Послушай, Роберт! – запротестовала его сестра.
Он сел на золоченый стул и поманил пальцем Тони. Она подошла к нему не колеблясь. Он поставил ее меж колен.
– У вас серьезное молодое лицо, разве вы никогда не улыбаетесь?
Блеск ослепительно белых зубов был ему наградой.
– Так много лучше. Сколько вам лет?
– Не знаю. Правда, не знаю.
Он откинул назад голову и захохотал во все горло. Леди Сомарец смотрела на это с пренебрежением.
– Антонии почти десять лет, – сказала она сдержанно.
– Вот как они вас называют? Антония! Слишком большое имя для такого маленького существа…
– Когда отец бывал в порядке, он называл меня Тони, а когда бывал навеселе, то называл скверным маленьким чертенком.
Лорд Роберт был в восторге. Он провел скучное утро, – а он ненавидел скуку; Тони явилась желанным развлечением.
– Он называл Фэйна «мой безупречный сын» и «зловонный маленький грубиян». Он… – она внезапно остановилась. Странное выражение появилось на ее лице, губы начали вздрагивать.
Лорд Роберт смотрел на нее, пораженный.
– Ну, не плакать, – сказал он, быстро вынув платок из-за рукава. – Вот так, вытрите глаза, старушка. – Она прислонилась к нему и прижалась своей растрепанной головкой к его сюртуку.
Он продолжал сидеть, спокойно насвистывая арию из «Богемы».
– Дорогой Роберт, как ты можешь?.. – спросила его леди Сомарец.
Он снова рассмеялся.
– Дорогая моя Риа, – сказал он своим привлекательным голосом, – я нахожу, что гораздо проще быть ласковым. Всю мою жизнь я не мог понять людей, которые бывали иными по отношению к ребенку, лошади или собаке.
Он осторожно выпустил руку Тони из своей и встал, вынимая портсигар. Он закурил папиросу о крошечную золотую зажигалку и выпустил дым с ленивым наслаждением.
– Я бы хотела, чтобы ты не так часто появлялся с Виолой Форд, – сказала сестра неожиданно.
Беспечность лорда Роберта мигом сменилась видом забавной сдержанности.
– Какой добрый друг взял на себя роль низкого сплетника? – спросил он.
– Весь город об этом говорит, все об этом знают, даже эти жалкие еженедельники пишут дерзкие статьи об этом. Действительно, Роберт, ведь эта девушка – только девушка,
совсем не то, если бы она была замужем.– Если бы она была замужем, она получила бы законное право на свободу. Так надо понимать? – Он смотрел на сестру через полузакрытые веки. – В этом случае не было бы никакого опасения за нарушение одиннадцатой заповеди. Я обожаю твои моральные доводы, дорогая.
Она казалась очень разозленной.
– Ты знаешь, я не это думаю, – ответила она резко. – Я просто думаю, что для всякой девушки неприятно стать объектом всеми подчеркиваемого внимания со стороны мужчины в твоем положении, т. е. мужчины женатого, так как, где бы и кто бы твоя жена ни была, ты все-таки женат.
При упоминании о том, что он женат, мрачное выражение появилось на лице Роберта.
– Неужели только потому, что благодетельные законы нашей страны отказывают мне в праве освободиться от этого несчастного сумасшедшего создания, я должен быть лишен права даже дружить с женщиной? – спросил он с горечью. Он беспокойно задвигался и швырнул прочь папиросу. – Ладно, мне нужно идти, – сказал он, направляясь к двери.
Глаза Тони следили за ним с выражением собачьей преданности, но он совершенно забыл про нее. С небрежным: «До свидания, Риа» – он удалился.
Леди Сомарец вздохнула. Она была на десять лет старше Роберта и некоторым образом растила его. Он был, вероятно, единственным существом на свете, которое она искренне любила, и он вознаграждал ее любовь тем, что от времени до времени обращался к ней с просьбой об уплате его долгов и исповедовался перед ней в трудные минуты, когда нуждался в совете и сильной поддержке.
Он женился в двадцать пять лет на девушке, красота которой захватила его, как буря. Через год после их свадьбы она безнадежно заболела. Это было пять лет назад. Она все еще была жива и будет, вероятно, еще долго жить. Для человека, как Роберт, с его взглядами, склонностями и бурным темпераментом, его ненормальное положение обратилось в пытку. Он немного потерпел, а потом мудро решил игнорировать факт своей женитьбы. Его имя стали связывать с именем то одной, то другой женщины. Он пользовался репутацией столь же вероломного, сколь и привлекательного человека, и слава эта соответствовала действительности.
Леди Сомарец откинула тревогу за него в будущем перед неприятностями, связанными с Тони в настоящем.
Ребенок сидел на белом ковре, глядя на угли.
– Встань и поди сюда. Тони медленно повиновалась.
– Завтра или послезавтра ты поедешь в пансион при французском монастыре. Тебя там обучат прилично разговаривать, быть вежливой и воспитанной. Ты должна стараться всеми силами стать хорошей и должна слушаться беспрекословно. Твой дядя и я должны теперь вас воспитывать, и вы обязаны сделать для нас все, что в ваших силах. Ты понимаешь, Антония?
Тони молча кивнула головой.
Леди Сомарец протянула свою красивую, в кольцах, руку. Тони посмотрела на руку, а потом на дверь, слегка покраснев. Леди Сомарец сказала: – Ты можешь идти.
Тони побежала, перескакивая через две ступени, по широкой лестнице вниз, в вестибюль, но высокий человек с рыжими волосами уже ушел.
ГЛАВА IV
Постарайся понять душу ребенка, и твоя собственная душа возвысится.