Планемо

— Мистер Стивенс, если вы гарантируете, что остальные ваши сотрудники к этому не причастны, я обещаю не доводить обстоятельства дела до генерала Шепарда. Но ведь шкаф общий, не личный…

— Даю слово, это не они, — горячо поклялся Стивенс, для убедительности прижав ладонь к груди. — У меня люди положительные, семейные, старательные. Да и зачем им? Тут работа легкая, деньги платят хорошие, какой смысл?

Катлер мог бы сказать, что денег никогда не бывает много, а у положительных семейных людей иногда обнаруживаются любовницы, игровые зависимости и долги, но разговор становился уже беспредметным, не хватало только прописные истины начать изрекать.

— Тогда последнее и между нами — что вы все-таки думаете о Шелезии?

Стивенс собрал щеки в складки.

— Ничего, сэр. Я сюда из «Плазы Голд» перешел, вы же знаете, чья она?

— В курсе.

— Десять лет там проработал, всякие планеты видел, хотя Шелезию, конечно, обычной не назовешь. Хорошей техники мы потеряли на ней слишком уж много, и при этом — пустая. Одна надежда, что рудные пояса имеются, иначе ее проще выкрасить и выбросить, как говорится.

Все это Стивенс пробормотал, словно школьный доклад читал на оценку.

— Ясно. Спасибо за откровенность. Возможно, Шелезия все-таки чем-нибудь порадует вас, если удастся заглянуть под поверхность.

Катлер отдал ему салфетку, которой протирал шкаф, Стивенс торопливо схватил ее и мгновенно отправил в утилизатор, после этого ему стало заметно спокойнее. Он даже проводил Катлера, придержав ему дверь.

Замок пискнул и закрылся за спиной. Брайан, ожидавший у стены, поспешно спрятал в карман блокнот, в котором что-то чиркал, и сделал шаг навстречу.

— Знаете что, обратно провожать меня не нужно, — сказал ему Катлер. — Хочу здесь немного погулять, посмотреть, как все устроено. Когда еще попаду на настоящий крейсер.

— Мы на технической палубе, сэр, — предупредил секретарь. — Тут только склады. Можно подняться и выйти на рейд, скоро поступят образцы с Шелезии, это будет гораздо интереснее.

— На рейде я уже был. А что, с буровой не случилось никакой катастрофы? — иронично удивился Катлер.

— Нет, сэр. — Брайан улыбнулся уголком рта. — Она успешно села и начала работать, связь стабильная, так сообщают в корабельном мессенджере.

— Даже не верится.

— Генерал Шепард всегда добивается своего. Сэр, вы действительно хотите остаться один?

— Идите, идите. Дорогу я запомнил, не заблужусь.

11. Битый пиксель

Складская палуба казалась бесконечной. Столь вместительное чрево крейсера, ставшего опорным пунктом экспансии, невольно вызывало мысли о временах, когда другой огромный корабль привез земных колонистов в Большую Медведицу. Правда, «Арк» был куда больше «Эссена», потому что нес на себе десятки жилых колец с переселенцами, а также образцы всех передовых достижений науки, всех сокровищ культуры за века существования земной цивилизации.

«Арк» был первым кораблем колонистов, его собирали в путь как настоящий ковчег, вдумчиво и без спешки. Второй транспорт стал вынужденной мерой, он строился на личные средства тех, кто хотел покинуть Землю срочно, и нес ограниченный объем груза — только самого необходимого для выживания. Правда, технологии все это время не стояли на месте, так что вторая волна колонистов на своей шустрой «Виктории» обогнала первую и даже успела захватить все пригодные планеты и обустроиться там, прежде чем на их голову свалился «Арк» под командованием Николаса Шепарда, в тот момент еще просто Ника. Содержимое трюмов вновь прибывшего «ковчега» тут же стало предметом торга: викторианцы жаждали немедленно наложить свою лапу и на бесценный груз, и на прилагающиеся к нему рабочие руки.

Не получилось.

Если Бен — полная копия Николаса Первого, можно понять, почему.

Копия…

Максимальное приближение если не по характеру, то по внешности. Наверное, так и рождаются легенды о бессмертных героях. А теперь эта линия прервется.

Возникшее от такой мысли чувство было неуютным и каким-то беспокоящим, хотя Бен имел полное право распоряжаться своей судьбой, да и вечной жизни наука пока еще не добилась даже для героев. Когда-нибудь гражданам Урсулы все равно придется голосовать и выбрать кого-то взамен. Как это будет выглядеть и кем окажется новый глава государства, у Катлера даже предположений не было. Теплилась надежда, что сам он к этому времени будет настолько стар, что все решится без его участия.

Он посмотрел по сторонам, чтобы отвлечься. Длинный штрек разделял складское пространство на две части, автоматические двери бесконечной оранжевой лентой выпускали и запускали дроидов и погрузчики, а вот люди встречались редко, и чем дальше, тем реже, так что в конце концов перестали попадаться совсем.

Где-то на половине видимого пути среди одинаковых стен Катлер обратил внимание на свисающее с потолка табло с непонятным знаком. Там была изображена спираль, квадратно-концентрическая, если можно так выразиться. Начало ее располагалось в левом нижнем углу, конец — в центре, фигура была вписана в размер баннера по ширине, сверху и снизу оставались пустые поля. Катлер никогда такого знака раньше не видел и решил, что это касается каких-то складских премудростей. Запрещающих табличек или заградительных символов там не было.

Самым большим открытием в этой части склада для Катлера стали мобильные стены. Они состояли из множества сегментов, которые крепились где-то на потолке совершенно непонятным образом, позволяющим им двигаться в нескольких направлениях. Поскольку пол был абсолютно ровным, Катлер предположил, что стены фиксировались в новых положениях с помощью магнитного поля. Увидев подобную перестройку пару раз, он сделал вывод, что контуры складов меняются при необходимости уложить особо габаритные предметы: от пустующих отделений отрезались куски в пользу тех, что нуждались в расширении. Соответственно постоянно менялась и схема проходов. Корабельной логистикой явно управлял искин, потому что дроиды и погрузчики бодро продолжали движение по новой траектории, словно знали ее заранее.

Отсутствие людей сейчас стало особенно заметно — во всем доступном взгляду пространстве он был единственным человеком.

Катлер подумал, что вполне удовлетворил свое любопытство, и повернул назад, но внезапно одна из стен перекрыла дорогу и заставила его сменить направление. Обойти преграду так просто не удалось: еще несколько сегментов выстроились в новый порядок, прирастая друг к другу и отрезая Катлера от знакомого прохода. Пришлось раз за разом искать обходные пути, и в конце концов он вовсе перестал понимать, где в итоге оказался: никаких указателей направления здесь не было. И даже дроидов теперь нигде не было видно.

— Не хватало только заблудиться, — сказал он вслух, чтобы подбодрить себя в гнетущей тишине. — Тоже мне, полицейский! И Брайану за тебя попадет, это будет совсем нечестно. Давай, выруливай.

Сделав еще несколько безрезультатных попыток выбраться из вновь выстроенного вокруг него лабиринта, Катлер заозирался в поисках терминала с корабельным мессенджером — там, насколько он помнил, можно было обратиться к программе, позиционировать себя и запросить короткий путь к нужной цели.

Терминалы встречались в главном коридоре каждую сотню-другую метров и даже при новой схеме склада должны были находиться где-то поблизости. Действительно, узел связи нашелся совсем рядом, панель светилась активностью, а пиктограмму корабельного мессенджера Катлер видел у Брайана на проекторе: квадратик с головой совы, древним символом мудрости. Правда, ему показалось, что тут сова выглядит как-то иначе, но, может быть, он в тот раз ее плохо рассмотрел издалека.