Планета Багровых Туч (Собрание сочинений: В 11 т. Т. 1: 1955–1959 гг.)
Шрифт:
— Досталось тебе, наверное, от ребят,- сказал Юрковский и снова потянулся к роль—мопсу.
— Ну нет! До самого конца экспедиции только и было разговоров, что об олгой—хорхое.
— Я вот ничего подобного не видел в пустыне,- заметил Быков.
Дауге объяснил, что олгой—хорхой водится, вероятно, только в самых жарких и пустынных областях монгольской Гоби.
Быков, чувствуя себя почему—то не в своей тарелке, принялся расспрашивать Ермакова о плане дальнейшего покорения Венеры. Ему хотелось заставить командира разговориться. Но тот отвечал сдержанно и скучновато. Готовится к вылету «Хиус–3», он перебросит на Голконду большую группу
— Да что там говорить,- легкомысленно помахивая рукой, вставил Юрковский,- с Венерой покончено. Дорога проложена, семафор открыт, как говорили наши предки в те времена, когда еще были семафоры. И новые дороги пройдут не здесь.
— Межзвездная астронавтика, конечно?
– сказал Ермаков, улыбаясь одними губами.
— Именно! Перелет Земля - 61 Лебедя. Это - новая дорога!
— Это сколько же времени лететь?
– с сомнением спросил Быков.
— Десять лет туда и десять обратно. Двадцать лет полета с нашими скоростями.
— Двадцать лет!
– ахнул Быков.- Это ж в команду надо набирать юнцов, чтобы экипаж в дороге не вымер естественной смертью…
— Э, брат!
– засмеялся именинник.- А что ты скажешь о перелете Москва - Большое Магелланово Облако? Расстояние - сорок тысяч световых лет, то бишь четыреста миллионов миллиардов километров. Со скоростью света лететь сорок тысяч лет, и это, заметь, ближайшая к нам звездная система типа Галактики. Ну, как?
— Кошмар! Абсолютно нереально…
— А кто его знает!
– Дауге хитро посматривал на потрясен ного водителя.- Наука, как известно, умеет много гитик. А по сравнению с десятком тысяч лет двадцать кажутся мгновением!
— Все равно, и двадцать - много,- проворчал Быков.
— Совсем не много, говорю я тебе,- сказал Иоганыч.- Утром заснул на Земле, в полдень проснулся где—нибудь около 61 Лебедя. Как в трансконтинентальном самолете или чуть помедленнее. Поглядел, пощупал, набрал диковинок и - назад.
– Ну, еще бы! Надо только уметь спать по десять лет сряду.
Как раз по тебе, Иоганыч, перелет,- не удержался водитель.
Юрковский засмеялся.
— А ты про анабиоз слыхал?
– наслаждался Дауге, нисколько не сердясь.- Анабиоз - это такое состояние организма, что—то среднее между жизнью и смертью, вроде обморока…
— Ну—ну… популяризатор, не загибай,- заметил Юрковский.
— Нет, я очень приближенно… В том смысле, что ощущения человека в анабиотическом сне такие же, как при обмороке…
— То есть вообще никаких ощущений.
— Ага… Так вот. При анабиозе все жизненные процессы протекают замедленно. Человек, так сказать, жив, но не живет: не стареет, не болеет, не растет…
— Ну, дальше,- поторопил заинтересовавшийся Быков.
— Вот и все. Поднимаешь звездолет над Землей, включаешь автоматическое управление, погружаешься в анабиотический сон и прекращаешь таким образом течение времени. Через десять лет тебя будит специальное устройство. Протираешь глаза, моешься, делаешь свое дело - исследуешь, собираешь материал - и обратно тем же манером!
— Здорово!
– восхитился водитель.- Но это же фантастика все—таки!..
— Это уже не фантастика,- заметил Ермаков.- Но этот путь пока мало приемлем: у нас нет никакого опыта межзвездных полетов, риск слишком велик. Международный Конгресс никогда не даст согласие на подобную авантюру.
Впрочем, есть еще одна дорога…— Теория относительности…- торжественно начал Юрковский.
Дауге застонал.
— Помогите! СОС! Сейчас начнется - лоренцово сокращение временных интервалов… Тензор кривизны Римана—Кристоффеля!.. СОС!
— При чем здесь тензор кривизны?
– возмутился Юрковский.- А лоренцово сокращение…
– Во—во! Начинается… Не надо, Володя, голубчик!
— Ну и черт с тобой! Оставайся в серости да в невинности…- Юрковский был явно задет.
— Нет, милый, ты не обижайся…
— На богом обиженного грех обижаться.
— Я имел в виду не теорию относительности,- вмешался Ермаков.- Я говорю об идее покойного Ллойда…
— А, да—да!
– воскликнул Юрковский, оживляясь.- Механические астронавты!
— Это как?
– спросил Быков.
— Вместо живых пилотов - кибернетические устройства. Роботы,- пояснил Ермаков.- Вы, наверное, слыхали о таких, Алексей Петрович?
— Д—да… Ну, еще бы! На Каракумской стройке работала целая механическая бригада!..
— Совершенно верно. Такие же роботы поведут звездолеты. Это, конечно, не люди, но они способны совершать целый ряд вполне осмысленных - с нашей точки зрения - операций. Они могут быть пилотами, и геологами, и биологами, и физиками, и счетными машинами, и радиопередатчиками - и все это одновременно. В определенных пределах, конечно. Это будут великолепные разведчики, пролагатели новых трасс. Будущее звездоплавания в значительной мере принадлежит таким киберпилотам.
— Замечательно!
– Быков в восторге крутил головой.- Просто здорово.
— То—то же!
– ткнул его в бок Дауге.- А ты говоришь - нереально, фантастично…
— Нет, вы представляете,- блестя великолепными зубами, разглагольствовал Юрковский,- на какой—нибудь безвестной планетке в системе Проксимы Центавра приземляется звездолет. Восхищенные обитатели сбегаются к нему со всех концов в радостном ликовании - прибыли друзья из чужого мира! И вдруг из люков выползают этакие чудища о шести ногах, поблескивающие металлом, - перемигиваются разноцветными лампочками! Удивительно похожие на живых и в то же время мертвые, холодные, непонятные! Если на планетке идет 1901 год от рождества Христова, то это будет фурор!..
— Чудища улетают,- подхватил Дауге,- увозя с собой пару разобранных домов и местную корову в банке со спиртом. Жители остаются в смущении и ужасе…
— Писатели сочиняют двадцать великолепных фантастических романов,- перебил восторженный Юрковский.- Двадцать ученых защищают двадцать докторских диссертаций на тему «Металлические формы жизни во Вселенной», и немедленно возникают двадцать религиозных сект, предающихся культу железных богов. А потом…
— А потом через двадцать лет прилетаем мы с Юрковским и объясняем истинное положение вещей. И начинается освоение под нашим руководством местной Венеры. Мы строим «Хиусы»…
— И все начинается снача—ала!
– гнусаво пропел Юрковский.
— Да, и все начинается сначала. Захолустная Венера освоена и… вообще все сначала. Вечное движение,- глубокомысленно закончил Дауге.
Все засмеялись.
— У меня есть предложение…- сказал Юрковский.
— Извините,- прервал его Ермаков. Он поднялся и включил приемник.
Помещение сразу наполнилось свистом и скрежетом. Геологи переглянулись.
— Связи нет?
– тревожно спросил Дауге.
— Вторые сутки нет,- тихо ответил Быков, косясь на командира.