Планета доктора Моро
Шрифт:
В течение одной миллисекунды все залы, коридоры и комнаты Сардара вместе со всеми, кто в них находился, превратились в одну огромную глыбу серебристо-серого «металла». Об успехе атаки заговорщики узнали только по прекращению сигналов, исходивших из подземного города.
— Но оборонительный флот остался, — отметил Джаффа. — И как я понимаю, отдать ему приказ прекратить блокаду планеты вы не можете.
— В крайнем случае, мы можем банально разнести его на кусочки, делая и взрывая по одной бомбе из антивещества каждый день, — пожал плечами Граприс. — За год с небольшим справимся. Спешить теперь некуда, пополнений он не получит, новых приказов — тоже. Но я думаю, что это не понадобится. Достанем из стазиса кого-нибудь из ответственных за командование, и вытащим из него коды управления. Либо достанем Костепилку и заставим её вернуть силы Александрии, которая разнесёт
— А ты можешь отдельно извлечь из стазиса отдельных замороженных, не разбудив весь улей?
— Я - не могу. Бакуда может. У неё есть бомба, уничтожающая твёрдый свет в определённом объёме. Мы это проверили ещё до начала операции.
Через сутки обнаружилась крайне неприятная деталь. Они предусмотрели не всё. Монолит «твёрдой гаммы» оказался совершенно непрозрачен.
То есть агенты Ковенанта могли освободить из стазиса любой участок Сардара… но они понятия не имели, что или кто на этом участке находится. Очертания Жрецов-Королей ещё можно было выделить посредством масс-детекторов, так как их плотность отличалась от окружающего воздуха. Но это работало только у самого края монолита — метрах в пяти, максимум десяти от поверхности. И не позволяло определить, где кто — силуэты всех Жрецов-Королей, как и всех людей, были на экране детектора совершенно одинаковы.
Если же учесть, что у них каждый раз была только одна антистазисная бомба — «раскопки» обещали затянуться лет на сорок. Нащупать жителя Сардара, как муху в янтаре, извлечь его, допросить, поместить в камеру для пленников, дождаться пока Бакуда сделает следующую бомбу, «разморозить» ещё участок…
Ну, сорок так сорок. Для Ковенанта с его гробницами времени — это не срок. Для Гора с его стабилизирующей сывороткой — в принципе тоже.
Но вот землянки-попаданки, полностью лишённые сверхспособностей по милости Костепилки, на Горе столько не протянут. Либо погибнут, либо полностью сломаются и превратятся в типичных горианских рабынь. Поэтому сама Александрия была не против лечь в стазис и дождаться, пока для неё добудут лекарство — но оставить своих подруг по несчастью на растерзание насильникам отказалась напрочь. Не так важно, что большинство из них были злодейками — кому как не ей знать условность подобного деления.
— Я прочешу всю планету при помощи моего ясновидения, — пообещал Джаффа. — Посмотрю записи работорговцев, допрошу свидетелей. Граприс с его электронными мозгами составит базу данных. Теперь, когда агенты Жрецов-Королей лишились руководства, они не могут нас опередить.
— Я побуду с тобой, пока ты их не найдёшь. В конце концов, в моём теле уже есть горианская сыворотка. Худшее, что мне угрожает — немного повзрослеть. Буду выглядеть на двадцать один, а не на восемнадцать. Может, это и к лучшему.
Они успели найти только одну девушку. Абигайль Рован-Сато, известную на Земле Бет под прозвищем Журавль Гармонии.
Как и Александрия, Журавль была мастером боевых искусств, поэтому даже без суперсилы не оказалась совсем уж беспомощна. Причём, если Александрия просто механически заучивала приёмы, используя свой усиленный интеллект и абсолютную память, то Журавль подходила к вопросу в высшей степени творчески — стараясь понять каждое движение и при необходимости усовершенствовать его. Её сила не увеличивала телесные возможности, так что Абигайль очень заботилась о своём здоровье и о развитии физических характеристик. Да, она использовала шард, чтобы драться так, как никогда не мог бы обычный человек — и не один Бугай уходил от неё с побитой мордой или не уходил вообще. Но сверхспособности не заменяли ей физическую подготовку, а дополняли. И ещё она выросла при земном тяготении, что давало ей силу и скорость почти вдвое выше, чем у горианки такого же телосложения.
Поэтому Журавль была единственной девушкой, которая на Горе в рабство не попала. Вообще.
Отчасти, конечно, тут следует поблагодарить везение. На неё наткнулся не большой вооружённый отряд, а всего двое патрульных тарнсменов. Ну не могли они, бедняги, предположить, что хрупкая безоружная девица, перекинутая через седло со связанными руками, ухитрится не только освободиться от пут, но и скинуть одного из воинов вниз, попутно завладев его арбалетом, и пристрелить второго. При этом прямо в полёте сумеет подчинить себе ездового тарна — птицу весьма умную и норовистую. И заставит полететь туда, куда нужно ей, а не захватчикам.
Похитив
человека из касты писцов, Журавль заставила его обучить себя языку и основным правилам горианской жизни. Используя полученные от него знания, стала тарнсменом-наёмником, скрывая лицо под непрозрачным шлемом. Грузоподъёмность тарна значительно выше, чем у любой земной птицы — как благодаря мощным мускулам, так и низкому тяготению на планете. Он ненамного слабее земной лошади — может увезти до шестидесяти килограммов веса (120 кило массы при горианской тяжести) на небольшое расстояние, и до сорока — на любое, на которое может долететь сам. Тем не менее, как и лошадь, тарн чувствует себя комфортнее, когда вес поменьше — и в этом смысле худощавая женщина имела преимущество перед большинством воинов. Что на практике в воздушных боях означало — чёрта с два её догонишь, если ты сильнее, и чёрта с два от неё убежишь, если сильнее она. На крыле тарна звёздочки не нарисуешь, но Журавль на память не жаловалась — через три месяца её счёт сбитых перевалил за первую сотню.Ирония заключалась в том, что Журавль вовсе не была идейной феминисткой или какой-то особенно свободолюбивой личностью. И иммунитета к побочным эффектам стабилизирующей сыворотки у неё тоже не было. Если бы она нашла себе достойного хозяина, то с радостью подчинилась бы ему. А то, что Гор не смог такового предоставить — исключительно проблемы Гора. Играть в поддавки она ни с кем не собиралась.
С такой биографией она ни разу не активировала свою силу, и даже не подозревала, что на Горе эта сила вообще может работать. Соответственно, и уничтожение соответствующих участков мозга чумой Костепилки прошло для неё совершенно безболезненно — нельзя потерять то, чего нет.
Посланников Ковенанта Журавль встретила вежливо, но без лести. Напоила чаем, с интересом выслушала историю войны Лотара с Сардаром… и послала по известному адресу. Нет, безукоризненно корректно, но по сути — именно послала. Дескать, если найдёте способ вернуться на Землю Бет — возвращайтесь, у меня там дела недоделанные есть. А пока мне и тут неплохо. Нет, служить вам в обмен на активацию силы я бы не захотела, тем более, что сейчас этот разговор чисто теоретический, но спасибо за предложение. Нет, я не считаю, что в космосе и без суперсил лучше, чем на Горе. Здесь у меня тоже дела. Да, я готова сотрудничать с вашими агентами и всегда рада буду пообщаться. Да, я поставлю вас в известность, если встречу других девочек с Земли Бет. Нет, конечно не бесплатно.
ЮПИТЕР
Император Орлан со скукой наблюдал за очередным парадом победителей — молодых моргоров, выживших на арене в бою с пленниками и заслуживших право вступить в касту воинов. Не сказать, чтобы это была какая-то особо великая заслуга. По традиции отряды новичков выходили против пленников с численным преимуществом два к одному — экзамен не должен был превращаться в бойню, он должен был лишь отбраковать самых слабых и неумелых, а также показать сержантам-тренерам, кто чего стоит в их будущих ротах — кто отчаянно-безрассудно рвётся вперёд, кто наоборот — трусливо прячется за спинами товарищей. Кто работает в одиночку, а кто проявит командные навыки и организует вокруг себя боевую группу. Всё это заносится в личное досье молодых солдат и в дальнейшем пригодится для их шлифовки в идеальные боевые машины.
По традиции выпускной экзамен проводился с мечами. В реальных боях моргоры мечи почти не использовали — и каждый юпитерианский год император получал десятки прошений — перестать тратить время детей на шлифовку бесполезного навыка, перевести их на что-нибудь более полезное — автоматы или гаусс-винтовки. Бандолиан такие прошения регулярно отвергал, иногда даже наказывая слишком инициативных просителей, потому что начальству виднее. Орлан скорее склонялся к тому, чтобы принять подобную реформу образования — однако не спешил. Да, меч в современной войне практически бесполезен — однако нельзя отрицать его педагогическую ценность. Клинковое оружие гораздо лучше, чем любое стрелковое, позволяет проявить личные качества бойца. Пуля — дура, она одинаково косит сильных и слабых, смельчаков и трусов, умных и дураков. Выживает только тот, кто хорошо умеет прятаться — что, несомненно, полезно для него, но вредно для империи. Потому что гораздо большую пользу может принести тот, кто прятаться не станет, кто пойдёт в атаку под огнём — и погибнет, но возьмёт вражескую траншею. С точки зрения государственной военной машины, обучение с пулевым оружием — это отрицательный естественный отбор. Фехтование же выводит на первые позиции обладателей нужных психологических качеств — но отвратительно обученных.