Планета FREEков

– Например, забивать свиней или подковать лошадь.

У Лизы округлились глаза.

– Забивать свиней? Ты убивал животных?

– Я родился и вырос под Самарой, в общине. Там это называется ведением приусадебного хозяйства.

– В общине?..

Рэм вернулся на свое место, протянул палантин Лизе. Она благодарно улыбнулась, укутала плечи в мягкое тепло.

– Да. Я – естественно рожденный. Моя мать – совершенно разумный, прогрессивный человек, но поскольку моя материализация на этом свете не была запланированной и одобренной наукой, ей пришлось сделать выбор: отказаться от государственной ежемесячной дотации и уехать рожать в общину, либо отказаться от меня. Она выбрала первое…

Рэм взглянул на Лизу.

– Ты поешь хоть немного, пока не остыло.

Лиза зачерпнула бульон ложкой, сунула в рот и с удовольствием проглотила ароматную освежающую жидкость.

– Это и правда очень вкусно! Слушай, а как же твой цвет глаз? Дополнительные линзы? – спросила Лиза, ковыряя ложкой в бульоне.

Рэм отрицательно покачал головой, сосредоточенно поедая суп.

– Нет, – ответил он наконец, принимаясь за вторую половину хлебного ломтя. – Мать говорит, это мне в наследство от отца.

Теперь Лиза смотрела на него особенно внимательно, и в ее голове никак не могло уложиться, что его пропорциональное, красивое тело, лицо, глаза – является плодом случайной комбинации генов. Это было так же удивительно, как и тот факт, что Рэм – идол тысяч девушек и юношей – нянчится с ней, как с больным ребенком.

Он быстро доел остававшееся в тарелке и отнес ее в раковину. Потом налил себе и Лизе чай.

– А как ты оказался в Москве?

Рэм рассмеялся, почесал щеку.

– Ты так говоришь, будто я с луны упал. Знаешь ли, транспортное сообщение между городами еще никто не отменял. Хотя, конечно, в Москве есть и персонажи, свято уверенные, что все, находящееся за границами Большого Транспортного Кольца – на самом деле вирт-иллюзия. Смею тебя заверить – они ошибаются.

Теперь смущенно рассмеялась Лиза.

– Ой да, я тоже слышала эту дикую теорию. Просто мне кажется, очень сложно человеку не из мегаполиса адаптироваться к местным примочкам. А ты выглядишь… совершенно гармонично в московской среде.

– Ну да, без окровавленного тесака в руках и не на коне…

Лиза рассмеялась.

– Да нет, не в том дело. Просто… В жизни бы не подумала, что ты приезжий из глубинки. А это правда, что в общинах не пользуются ни виртом, ни допреальностью? Я где-то читала, что они находятся под запретом?.. – спросила Лиза.

– Про запреты – чушь. Но линзами действительно практически никто не пользуется. Это слишком дорого, да и некогда особенно. Это же не просто девайс себе заказать. Нужно ехать в большой город, делать операцию по вживлению нейронных маячков, а она у нас не покрывается страховкой.

– Почему это? – уставилась на него Лиза изумленно.

Рэм хмыкнул.

– Что значит «почему»? Операция не входит в пакет неотложной помощи – без маячков пока еще никто не умер. За счет государства она делается только тем, кто имеет право на государственное субсидирование. Так что оплачивать ее придется из своего кармана. А при этом тебе нужно прокормить себя и свою семью без госдотаций. Люди занимаются хенд мейдом всех видов, производят крафтовую посуду, одежду, украшения, сумки. Многие живут натуральным хозяйством, содержат птицу, скот, выращивают овощи на огородах. А вечерами мучают старые модели компьютеров – они сейчас стоят копейки, но вполне покрывают их потребности.

– То есть с клавиатурой, с экраном?

Рэм кивнул.

– Да, именно так выглядел мой вирт до шестнадцати лет, пока я не накопил на апгрейд и первые линзы.

– Ты же был еще ребенком, как ты сумел?..

– Я был уже не ребенком, Лиз.

– А правда, что дополнительная сеть маячков для трансляции в режиме полного погружения очень трудно и болезненно приживается?

Рэм улыбнулся.

– Зависит от того, где и у кого ты ее делаешь. Мне вот повезло, я не маялся.

Лиза вздохнула, поиграла ложкой в руке.

– Слушаю тебя и не могу отделаться от ощущения, что ты пересказываешь сюжет какого-то кино… С трудом могу себе представить, что где-то в наше время еще держат сараи, кур и свиней, и стучат пальцами по кнопкам, чтобы общаться в сети… – она вдруг спохватилась, прикусила ноготок мизинца. – Извини, я, кажется, сморозила…

Он покачал головой, задумчиво покрутил чашку на блюдце.

– Да нет, ты все правильно говоришь. Это действительно совершенно другой мир.

Лиза подперла все еще тяжелую голову рукой.

– И это хорошо, потому что не будь тот мир совсем другим, студия не светилась бы чистотой, а у меня в животе не плескался бы твой вкусный суп. Спасибо. Мне уже гораздо лучше… Ты вот сидишь, общаешься со мной, как ни в чем не бывало… А мне кажется, тебе и смотреть на меня должно быть противно…

Рэм фыркнул, откинулся на спинку стула.

– Откуда в твоей голове столько бредовых шаблонов? То позорище, то противно. Тоже мне страшное преступление – проблеваться по пьяни!

Лиза ойкнула, закрыла лицо ладонями.

– Пожалуйста, ну зачем так-то!

– А что я такого сказал? Просто назвал вещи своими именами.

– Осталось только надеяться, что хотя бы видео того, как я здесь все разнесла, не окажется завтра в сети! – выпалила вдруг она без задней мысли.

Рэм на мгновение замер, слова застыли на губах.

– Ну да… – проговорил он наконец.

Сознание Лизы протрезвело окончательно.

– Рэм, я не имела в виду, что это ты запостишь, как в прошлый раз… То есть я не то хотела сказать… – сбивчиво залепетала она.

– Я понял, Лиз, – прервал ее Рэм, застегивая рубашку. – Не мучься. В конце концов, ты же вовсе не обязана мне верить. И то, что я нечаянно сделал с твоей жизнью, чашкой чая не лечится. Ладно, вечеринка окончена, ты уже в норме, а мне пора.

– Рэм!..

Он ушел, бросив финальное «пока» через плечо. А Лиза все еще ловила ртом воздух, пытаясь найти хоть какие-то слова, чтобы его остановить.

***

После отделения полиции Рэм приехал к Олегу.

Скучный и мрачный, он молча пожал протянутую Олегом руку, потом сунул в нее коробочку с линзами, которые хотел настроить, и прошел мимо озадаченного друга в единственную по-настоящему жилую комнату в его квартире.

Внутри пахло горячей пиццей и кислым старым бельем. Рэм беспардонно плюхнулся на Олегову постель, не снимая обуви и с каменным лицом уставился в потолок.

Олег, вытаращив глаза и хватая ртом воздух, словно вынутая из воды рыба, всплеснул руками:

– Ты что творишь?! Эй, это же мой спальник!

Рэм усмехнулся, не сводя глаз с точки на потолке, в которую уставился.

– Успокойся, если от него пропылятся мои ботинки, я на тебя не обижусь.

Олег мучительно вздохнул, сел в свое dream-chair.