Планета МИФ

Планета МИФ

1

Мы сидели в библиотеке Аллана — небольшом круглом зале.

Был дождливый зимний вечер, за продолговатым, горизонтально вытянутым, изогнутым окном, напоминавшим лобовое стекло космического корабля, расплывчато светились сигнальные огни порта. Включенные на полную мощность, они пробивали завесу тумана, разноцветными лучами прощупывали тяжёлую свинцовую гладь воды, плотное облачное небо. Они словно подбадривали идущие в тумане корабли и ракеты, словно приветствовали их, давая знать о близости порта, хотя вели их в тумане совсем другие лучи — невидимые, электронные.

Я подумал о том, что все это не больше, чем иллюминация, что если бы вдруг почему-то погасли все эти мощные прожектора, — морские и воздушные корабли все равно шли бы заданным курсом, все равно причалили бы в точно назначенном месте и в точно назначенный срок. Но людям, как видно, этого мало. Им надо видеть живой переменчивый свет, собственными глазами чувствовать его цветное тепло…

— А знаете, Виктор, я иногда завидую людям двадцатого века.

В недоумении я обернулся к Аллану. Он сидел в кресле, откинув голову назад, фокусируя свои бинокулярные очки. Он только что просмотрел очередной выпуск «Рассказов Аллана», записанных мной и вышедших в свет миллионным тиражом. Я привез ему сигнальный экземпляр кассеты и, как всегда волнуясь, ждал, что он скажет. И как всегда, он сказал нечто неожиданное.

Он снял очки, извлек маленькую, с пятак величиной, кассету, подержал ее на ладони, подбросил, словно взвешивая, повертел в пальцах.

— Люди прошлых веков могли позволить себя роскошь создавать большие книги — весомые, ощутимые, — в голосе его я услышал неподдельное сожаление. — Они могли листать их, рассматривать, они сживались с ними, как с живыми существами — я говорю, конечно, о настоящих книгах… — Он глянул на меня и, видно, почувствовав мое смущение, тут же поправился: — Я не хочу сказать ничего плохого о вашей работе, Виктор. Вы записали все очень ярко, интересно, я бы так никогда не смог… Да и смонтировано все умело — музыка, цвет и голос чтеца подобран хорошо, хотя я предпочитаю глазами читать, без всякой музыки и цвета — они мне мешают. А вообще — хорошая работа, и иллюстрации отлично выполнены, со вкусом, без аляповатости… Все хорошо. Но вот я кончил читать… — он снова подбросил на ладони маленький чёрный кружочек с цветной наклейкой, — и все! Ни зрительно, ни эмоционально я это не воспринимаю. Разве что наклейку.

Он стал разглядывать цветную наклейку, где был изображен он сам и было написано название книгофильма.

А я снова подумал о лучах прожекторов в порту — не в этом ли их назначение?..

— Да, наверно, вы правы, — сказал я, рассматривая стены библиотеки, сплошь испещренные крошечными ячейками. — Но, согласитесь, надо же чем-то платить за выигрыш в объеме. Сколько у вас книгофильмов?

— Что-то около ста тысяч.

— Вот видите! Представьте себе, что вам надо разместить сто тысяч томов… Да вам всего вашего дома не хватило бы!

Он кивнул, подошел к стене, отыскал глазами какую-то надпись, выдвинул ящичек, положил туда кассету.

— Ну вот, — сказал, он. — Одной кассетой больше.

Он Стоял лицом к стене, переводил взгляд с одной надписи на другую, и я догадывался, что каждое название рождало в нем множество воспоминаний — ведь это был раздел библиотеки, где хранились описания его путешествий, рассказы об экспедициях и исследованиях, в которых он принимал участие. И лица друзей, наверно, проходили перед ним — иных уже не было в живых…

— Я у вас в долгу, Виктор, за вашу работу. Если б не вы, многое так и осталось бы неописанным, у меня не хватает терпения описывать во всех подробностях, да и времени жаль, хочется больше сделать.

— Напрасно, — сказал я. — Убежден, у вас это получилось бы лучше. Стихи ведь у вас получаются.

— Стихи — другое дело. Это непроизвольно, нахлынет в какой-то момент — и все, А так…

Он выдвинул нижний ящик побольше, стал перебирать в нем что-то.

— Хотел бы сделать для вас приятное, да сам не знаю, что вам подарить. На этих пятаках и надписи не сделаешь…

— Подарите мне еще одну вашу историю, для меня это лучший подарок, вы знаете.

— Постараюсь… Только, право, Виктор, мне кажется, все, что могло вас интересовать, я вам уже пересказал.

Я засмеялся.

— Если б я не знал вас так давно, Аллан, то мог бы испугаться. К счастью, мне доподлинно известно, что вы ошибаетесь. Более, того, я даже хотел бы вам напомнить об одном вашем обещании.

— Сделайте милость, Виктор… — он продолжал перебирать кассеты, но я видел, что он насторожился, он всегда великолепно угадывал мои мысли.

— Вы обещали, что когда-нибудь раскроете тайну планеты МИФ.

Он еще некоторое время стоял, наклонившись над ящиком, потом выпрямился и рассмеялся.

— Поймал все-таки! Я думал, забыли давно. Сколько лет прошло?

— Десять. Как видите, я тактично молчал все эти годы. Вы ведь сказали тогда: «Может быть… Когда-нибудь… Лет через десять». Вы уж простите, но я подумал: может быть, оно уже наступило —. это «когда-нибудь»?

— Да… Планета МИФ…

Он посерьезнел, подошел к окну и долго стоял, глядя в сырую ночную мглу, прорезаемую лучами прожекторов.

— Аллан, — сказал я. — Бог с ней, с этой планетой. Нельзя — так нельзя.

— Пожалуй, теперь можно. — Он снова подошел к библиотеке, нажал какую-то замаскированную кнопку, открыл ящичек на высоте своего плеча, стал перекладывать что-то. — Но только с одним условием, Виктор, я буду называть ее не тем именем, под которым она была широко известка в свое время, а так, как она числится у меня здесь, в моем каталоге: Могучая Ипсилон Феникса — сокращенно МИФ. Согласны?

— Разумеется, Аллан. Разве только, если я опубликую потом ваш рассказ, кое-кто не поверит, решит, что все это выдумка.

— Поверят! Дело тут не в названии. Впрочем, надо все по порядку…

Он стал выбирать из ящичка кассеты, какие-то карточки с перфорацией, потом, видимо, вспомнив, принялся разыскивать еще что-то, наконец, решив, как видно, что так будет лучше, вынул весь ящичек из ячейки и перенес его на стол вместе со всем содержимым, поставил бережно и прикрыл ладонью.

— Здесь хранится все, что связано с этим делом… Вернее, почти все. Десять лет я пе прикасался к этим материалам по причинам, которые вы поймете потом. — Он отнял ладонь от ящика. — С чего же начать?..

2

Ее открыли в начале века. Какой-то астроном Северной обсерватории обратил внимание на странное расположение вновь обнаруженных звезд в созвездии Феникса. Они располагались точно по окружности, а в центре была непонятная пустота. Никакими известными тогда радиотелескопами нельзя было обнаружить внутри ни малейшего признака твердого тела или излучения. Вращались звезды вокруг этого центра. Внимание учёных всего мира было привлечено к данной точке Вселенной. Можно без преувеличения сказать, что в какой-то момент все астрономические трубы, все приборы земли оказались направленными в одну точку. Раз звезды вращаются вокруг какого-то центра, значит там должно быть мощное тело, обладающее огромной массой. Но никто ничего прибавить не мог — в центре созвездия зияла пустота.