Планета мужчин или Пенсионерки на выданье

Амиа сегодня умер раз пять за день. Бы. Не будь он бессмертным, сердце не выдержало бы такого страха за свою женщину, которого он сегодня натерпелся. А после ее слов о вечной жизни он задумался, а бессмертна ли она? Слава богине, что он не думал об этом прежде, до того, как все опасности Эфиона свалились на нее. До этого он просто старался уберечь ее от всех невзгод. А сейчас об одной мысли о ее смертности, его трясло и волосы вставали дыбом.

Она могла переутомиться и умереть, когда шла пешком. Она могла разжать от испуга руки и, упав, сломать шею при первом прыжке нау. Они с Муркой могли попасть под ветви деревьев тош. Она могла разбиться при ударе о воду при втором падении.

Его тело дрожало от накатывающего ужаса и никак не хотело униматься. Он всегда жил с осознанием того, что он нежеланный король в своем королевстве. Урод, которому посчастливилось родиться с высокой кровью. Зверь, которого почти убил отец. Каждый раз, когда его вызывали на очередной бой за право трона Эфиона, он слышал оскорбления по поводу всей своей жизни: что лицом он не вышел, что ему просто повезло, что он не может править, что он всего лишь марионетка в руках более умного дяди, что это из-за него женщины ушли и их народ лишился права на продолжение жизни…. Он заставлял все их слова принимать обратно. Вся высшая знать, каждый мужчина побывал на площади сражений, и каждый выплескивал свою ненависть к королю на ней. Амиа никогда не испытывал страха, идя на бой. Никогда не сомневался в своих действиях и решениях в управлении планетой. Но сегодня он пришел в ужас от того, что его женщина оказалась беззащитна перед его же миром.

Инесса что-то сонно пробормотала ему в подмышку и снова затихла, слегка приоткрыв рот и согревая своим дыханием его правый сосок. Мужчина рвано вздохнул, но отстраняться не спешил, привыкая к новому ощущению. Инна вообще часто вызывала в нем новые чувства. Такие, как интерес, любопытство, заботу, нежность, желание, страсть, недоумение. Последнее чаще всего. Она потихоньку приручала его своей открытостью. Если было смешно — она смеялась. Если ее что-то заботило — она говорила об этом. Лесные женщины не были такими. Дядя рассказывал, что они закрывались от мужчин, не отвечали на их вопросы, и вообще берегли свое уединение всеми силами. Инесса же, наоборот, стремилась открыть себя больше, показать все свои стороны, в которых он увязал все больше и больше. В ней увязал. Он привык к ее постоянному запаху рядом с собой, хотя до этого мог терпеть лишь определенный круг мужчин, в который входило всего семь магов и два лара. Остальные вызывали сильное раздражение его зверя. Ах да, еще дядя Рок практически не ощущался и не вызывал гнева, за что и был прикреплен к королю в качестве телохранителя.

А эта женщина, случайно выбравшая его на площади, вызывала в его второй натуре целый спектр положительных чувств, которым он иногда даже названия подобрать не мог. И сегодня в его душе навсегда поселился страх за нее.

Сегодня он заставлял себя переставлять ноги лишь потому, что надеялся, что женщина с Муркой вырвутся из долины. Он бы выбрался назавтра сам. Да, возможно покалеченный, но он бы смог. Однажды он так уже делал, пятьдесят лет назад, когда исследовал эти края. Решение Инны побороть свой страх перед полетом на нау и при этом еще и его захватить, рискуя при этом всем и вся, его очень удивило и … напугало. Он позволил своей женщине рисковать ради него. Никто, кроме дяди Рока ради него даже пальцем бы не пошевелил. А тем, кто боялся его гнева и силы, приходилось лишь хорошо выполнять его требования.

Но даже дядя Рок не стал бы так рисковать ради его спасения. Тем более, жертвовать собой. Всегда собранный родственник не для того учил всему, что знал сам, племянника, чтобы за ним потом сопли подтирать, когда тот в очередной раз не рассчитает свои силы.

На самом деле Амиа силы рассчитал, но он не предполагал, что долина за прошедшие десятилетия так разрастется. Почему ему об этом не сообщил тот, кто должен был? Ладно, когда они доберутся до ближайшего поселения, у него будет с кого спросить.

Кровожадно усмехнувшись, король закрыл глаза в попытке заснуть, чему уставшее тело было бы очень радо. Но перевозбужденный мозг отказывался так просто отдыхать и мысли скользнули в сторону мягкого тела женщины, лежащей рядом. Она сегодня прикоснулась лицом… губами к его шрамам. Быть может, она их не видит? Не может же ей быть не противно. Это противоестественно, так прикасаться к травмированной коже.

Он повернул голову и в лунном свете принялся рассматривать ее губы. Пухлые, четко очерченные, сейчас слегка приоткрытые. Из-под верхней розовой плоти слегка выглядывают краешки зубов. Красиво. Завораживающе. Все тело мужчины напряглось от неуместных мыслей, забившихся в голове.

Нет, надо спать. Ам заставил себя закрыть глаза и принялся расслаблять каждую мышцу тела, которую мог контролировать. Если он срочно не уснет, то его ждет очень долгая ночь.

* * *

Мне снился сон. Очень страшный. Про то, как зеленое дерево, смачно чавкая дуплом, жевало мою ногу. Правую. Конечность я уже не чувствовала даже во сне. Вдруг дерево подавилось и выплюнуло мой пожеванный сапог прямо в меня. Резко открыла глаза, пытаясь успокоить напуганное кошмаром сердце.

Ага, я все так же лежала рядом с Амом посреди лесной поляны. Правая нога затекла от того, что мой зеленый, красивый и очень большой муж положил на мою многострадальную конечность свое каменное бедро, передавив все имеющиеся в этом месте сосуды. Попыталась пошевелиться. Куда там….

— Ам, проснись, пожалуйста. — Попросила, толкая мужа в плечо.

Он что-то недовольно проворчал и, сгреб меня в медвежьи объятия. Я громко взвизгнула от неожиданности и тут же встретилась с зелеными ошарашенными глазами только что проснувшегося мужа.

— Отпусти — Прохрипела остатками воздуха и тут же оказалась на свободе.

Мужчина же, разжав руки, резко отскочил от меня. Я села на одеяле и тут же принялась разминать затекшую ногу, по которой активно забегали «ежики».

— Прости, — еле слышно пробормотал Ам и печально посмотрел на меня. — Где больно?

Так, сейчас опять начнется плач Ярославны. Пытаясь предупредить сеанс самоуничижения, улыбнулась и преувеличенно радостно заявила.

— Нигде не больно. Все уже прошло.

Ам нахмурился и покачал головой.

— Зачем ты обманываешь? Я чувствую запах твоей боли.

Я вздохнула.

— А что, у боли есть запах? — Он утвердительно качнул головой. Мда, с таким мужем надо быть кристально честной. — Мне не сильно больно, — попыталась оправдаться. — Просто ты во сне на меня ногу положил и у меня все затекло. Да еще и мышцы после вчерашней прогулки болят. — Объяснила ему, разминая неподдающуюся моим натруженным вчера пальцам ногу. — Лучше помоги. — Мне пришла в голову гениальная идея. Я же собиралась его к себе приучать. Правильно?

— Чем? — Он с готовностью повелся.

Я коварно улыбнулась.

— Можешь мне ногу размять, а то у меня пальцы болят на руках. — Подняла ладони вверх, показывая красную кожу, натертую вчера Муркиной шкурой.

Ам сглотнул, но приблизился ко мне с таким видом, будто я должна его покусать. Так как я даже не шевельнулась при его приближении, ему пришлось мягким плавным движением сесть на одеяло рядом с моими ногами.

— Где надо… размять? — Он перед последним словом слегка запнулся и опустил голову.