Планета свиней. Часть 2

Жюль присвистнул.

Абрамяу поднялся хвост.

– Всем молчать! – завопил Герман, наблюдая странную картину. Он посмотрел на свиней и задал вопрос, на который у каждого уже появился ответ: – Где московские шпионы? Где рыжий кот и однолапый барсук?

Кабаны переглянулись.

– Так это… в суде они. Им ведь «вышку» впаяли. Зачем их в тюрьму отвозить? – ответил сержант Дрын.

Возникла пауза. Повисла тишина. Было слышно, как работают моторы машин и частое дыхание Шмаля, продолжающего дымить сигаретой.

– Я прошу прощения, а вы собственно кто? – спросил Абрамяу, хвост которого продолжал смотреть вверх.

Кошка разглядывала парней. Она щурилась, оценивая новых знакомых. И когда поняла, что пауза затянулась, гордо произнесла:

– Меня зовут: Оксана Марихуана. Я гостья из Страны Крым. Понятно вам, мои котики?

Глава 5. Маленькое чёрное платье и вагон московской колбасы

Время к полуночи. На дверях при входе в «Молоко» висела табличка с надписью «Закрыто». Природная жадность умоляла Абрамяу всё-таки открыть кабак, но обстоятельства заставляли поджаться и терять прибыль.

Лысые официанты так промёрзли на специальном задании, что не осталось сил прыгать с трапеции на трапецию. У многих поднялась температура.

По морде Рамзеса текли слёзы; он бесконечно чихал, кашлял и задыхался, будто вот-вот преставится. Обслуживать посетителей «Молока» не было никакой возможности. Лысые коты валились с лап, отлёживаясь в креслах и на диванчиках. Их бил жуткий озноб. Они глотали таблетки и обливались холодным потом, чем портили и без того испорченное настроение чёрного босса.

Шмаль свирепствовал так отчаянно, что даже тигры, очутись они сейчас в зале кабака, не чувствовали себя в безопасности. Чёрный мог наброситься на кого угодно – и бед не оберёшься. А неприятностей в этот день хватало с избытком. Если бы не новая знакомая из Страны Крым, с экзотическим именем Оксана Марихуана, то Шмаль устроил бы поножовщину, превратив «Молоко» в кровавую котобойню.

Чёрный, как говорится, рвал и метал. Всё больше он рвал шерсть на своей груди, а метал рюмку за рюмкой, предпочитая гасить авторитетную злость холодной «Княжеской».

Разграблению кладовой Абрамяу никак не препятствовал. Натянув на бровь красную тюбетейку, он аргументировано защищался – то и дело повторяя: «А ты докажи».

Он не признавал свою вину и клялся, что не спал ни минуты, и к бессмысленному нападению на тюремный грузовик не имеет никакого отношения.

Герман держал нейтралитет. Затея бомбить автозаки ему не нравилась с самого начала.

Жюль не сводил глаз с новой знакомой. Но морской кот рассматривал кису, как художник натурщицу, потому что дорожил распрекрасной Снежинкой и любил своих котят – особенно Егорку.

А киса была прекрасна! Обтягивающий костюм Оксана Марихуана сменила на маленькое чёрное платье, предоставленное Абрамяу из гардеробной, где переодевались артисты и музыканты, служащие в «Молоке» артистами и музыкантами. Сняв костюм «женщины-кошки», киса стала ещё обворожительней и милее. Чёрное платье и шоколадный цвет её шерсти, влекли взгляды кошачьей братвы, будто уже пришёл мяукающий март, когда горластые парни гуляют по городам с гитарами, а по ночам вопят мурчащие песни, переполненные первородной страстью. Даже Герман, имеющий своё представление о красоте, оценил новую знакомую, поставив ей – высший балл.

Плотно закусив и прилично выпив, Шмаль немного успокоился. Он вертел на мохнатом пальце пистолет, стращая друзей. Жюль предупредил чёрного кота: что оружие имеет свойства стрелять, если с ним обращаться, как с кочергой. На что Шмаль резонно заметил: что у пистолета предохранитель имеется, а лапа у него твёрдая, как рог на башке прокурора Солёного.

Оксана Марихуана сделала всего два глоточка красного вина, чтобы согреться. Компания сибирских бандитов её невероятно забавляла. Но она никак не могла взять в толк, почему парни, судя по всему, парни дерзкие и с характером – не обсуждают главные вопросы этого вечера: кто она такая, как она попала в будку грузовика и зачем ей понадобилось пробраться в тюрьму? А самый важный вопрос касался приговорённого к расстрелу друга кошачьей банды – некоего рыжего Барса, пропавшего бесследно.

– Вам не кажется, уважаемые господа, что в первую очередь нужно спасать вашего товарища? – спросила киса. – Вместо споров и обид вы могли бы позаботитесь о его судьбе. Перестаньте шипеть и царапаться – и подумайте, каково сейчас вашему другу…

Абрамяу поджал лапы, хвост нервно вздрогнул. Герман подумал, что девчонка – ещё та стерва, даже пар выпустить не даёт. Жюль посчитал вопрос логичным, закусив кусочком биробиджанского пармезана. Шмаль тут же схватился за телефон, а телефон будто ждал, когда о нём вспомнят, вспыхнув и зазвенев, разрывая секундную тишину.

На той стороне трубки оказался Гомвуль.

– Босс у аппарата! – принял вызов чёрный кот.

– Я с гостями. Дверь открывай… бо-осс, – послышался неприязненный волчий голос.

В слове «босс», «о» была долгая, как падение слюны с четырнадцатого этажа, где проживал Гомвуль, а спаренная «с» звучала свистящей угрозой, словно полёт злой китайской мины под Красноярском.

Крыс и коты подпрыгнули с кресел. Абрамяу поправил очки для солидности, но вспомнив, что командовать в зале не кем, что все официанты порублены сибирским морозом – сам направился к входной двери.

– Экий он важный, – муркнула киса, посмотрев вслед вальяжной походке хозяина кабака.

– Я б этому важному спину побрил, – сверкнул целым клыком Шмаль и добавил: – Надо Абрашу к спорту приобщить. Какой-то он криволапый стал. Сделать надо из него гребца-байдарочника… или на борьбу записать. Мне, например, близка по духу джиу-джитсу. Очень люблю кубарем валяться. Я, между прочим, не только картёжный гуру, я и побороться могу. Смекаешь, красотка, о чём я?

Шмаль откинулся на спинку и закурил. Дым над столом кружил облачными кольцами, напоминающими сердечки. Чёрный прикрывал пальцем одну ноздрю и выпускал тонкие струйки, пронзая сразу три воздушных сердца, словно он не авторитет в звериной шкуре, а пушистенький Купидончик.

Абрамяу семенил впереди. За ним в щёгольских туфлях, в длинном пальто с поднятым воротником и в шляпе – шёл Гомвуль. Сразу за волком в безразмерной куртке с чужого плеча безвольно брёл Барс. Последним появился модный пенсионер Шульц. На нём бейсболка, узкие джинсы и ярко-серебряная куртка; на лапах войлочные ботинки, весьма популярные в Якутске под названием «прощайки».

– Да ты ж, братка мой! – обрадовался Шмаль, побежав обниматься с рыжим.

Чёрный мурлыкал, тёрся носом о щёки друга. Его глаза слезились, как у захворавшего Рамзеса. Шмаль светился от счастья, переступая лапами, непроизвольно выпуская когти. Шмаль радовался, пока не заметил гниющую рану на правой скуле.