Планета

– Свят-свят. И группа FEMEN здесь? Эва как вас, дивчины, пре!

'Радикальный эксгибиционизм' мазнул меня сосками и остался позади. Это я ужиком заскользил, под задорно-издевательский смех фемин. Вот тебе и борьба против сексдомогательств ...и чуть не наскочил на мужичка с плакатом: 'Бирегите прероду - ммать вашу'.

– И этого пре! (нахватался я укромовы от Шатрова)

– Мужчинка, вы ошибки-то исправьте, - уловил обращение к мэну от толстушки с цветочным венком на голове. Голоском таким и зовущим, и отталкивающим одновременно. Мужик отмахнулся, я пробился к двери.

'И чё им надо? В смысле, что у них на плакатах написано? А там должно меня уже и не ждут-с'.

Фойе ДК химиков встретило прохладой и похожестью интерьера нашего РДК. Слева было шубохранилище, справа - непонятный кабинет. Вроде не опоздал, из глубин дворца, вместо тишины, доносился гул голосов. Пошагал вперёд и заметил блондинистую барышню, которая из лейки поливала какой-то фикус.

– Вау! Наука и мини-юбка!

Сердце тренькнуло, девушка, увидев меня, лейку отставила и зацокала походкой манекенщицы к хлипкому столику ресепшен. Мисс была в белой блузке, тёмной юбке и туфельках на высоком каблуке, ...длинноногая. Девушка в это время дошагала до стола, присела, блеснув белыми трусиками, когда закидывала ногу на ногу и отдалась работе.

'Тэкс. Уже, хе-хе, сдаётся!' Пригладил пятернёй волосы, поздоровался и учтиво кивнул. В ответ - хлоп-хлоп длиннющими ресницами блондинки и взгляд из разряда предупредительный, а потом сразу - контрольный. Назвал себя и углядел ФИО блонды на бейджике - Жанна Эдмондовна де Эппле, секретарь.

'Где-где нашли, да в Париже и нашли', - про себя сделал вывод. Мадмуазель меня записала, выдала бейджик и выпросила визитку...

Вместо пятка минут приватной беседы с панночкой, пришагал жандарм. Хмуро козырнул и забрал кобуру с пистолетом. И остался у столика.

Пришлось идти дальше по стрелочкам на полу. Путеводная нить довела до 'предбанника' залы симпозиума. Там были группки из приглашённых и техперсонал, который, скоречко, устанавливал столы-стулья передвижного пункта общепита. Потолкался в группах среди прессы, капиталистов и научной братии. Заметил, что маститые журналисты обзавелись видео операторами. И - визитки туда, визитки сюда, бла-бла-бла за погоды-с, 'мы вас ждём-с, любезный господин майор' и другие нонсенсы ожидания.

Звякнул сигнал призывающий зайти в залу, я и занял отведённое место - восьмой ряд, первое место. Осмотрелся. Сцена, украшенная как к съезду партии 'Единая Россия', имела совсем другое название конференции - 'Наука и магия'. А у меня в методичке было записано - 'Достижения НТР в Донском краю'. Поделился с соседом непонятками по теме. В зале зашумели, в президиуме занервничали. Рабочий сцены выкатил интерактивную доску, два других что-то доподсоединяли и председатель произнёс:

– Господа, мы начинаем. Господа, ...нам пришлось, в свете изменений по текущему моменту, переменить тему нашего симпозиума, - в зале - шум.
– Вы поймёте, почему, попозже... Слово представляется доктору Аэ Гуну.

Хлопки из зала, и к микрофону трибуны подошёл невысокий врач из расы накнан, я приготовился поспать. Но.

– Здравствуйте, коллеги. Я с большой радостью хочу поделиться с вами нашим вчерашним открытием. Оно, господа, имеет колоссальное значение для всех нас. Коллеги, мы раскрыли миг перехода нашего разума и тела на эту планету. Господа, мы взяли десять добровольцев, - проговорил ол Аэ, вытащил микрофон из гнезда и пошёл с ним к доске.

– У доктора носимый голо-процессор на руке, - заявил сосед. Присмотрелся, и точно, какие-то прожилки голубого цвета пробивались сквозь ткань лёгкого пиджака. А ол док дойдя до доски, после трёх пассов, предъявил залу десять письменных, заверенных нотариусом, разрешений на проведения опытов с использованием директивного гипноза.
– Юрист, мля, прикрыл тылы, - от соседа. Ол Аэ продолжил:

– Смотрите, господа, что мы предприняли...

А сделали накнаны, и это было отражено на экране, вот что. Добровольцев, усыпив, довели вопросами до 'Точки У'; момента копирования мозга и тела индивида на объект - планета Х, где-то в Галактике. Сосед хмыкал. Десять раз показывали заставку проигрывателя Windows Media, со зрительным образом - 'Алхимия'. И арготизмами от кого-то чудовищно могущественного; ол Аэ, этого даже не упомянул: 'Переезд мозгов' и 'Тело предоставлено корпорацией DoGulag Ltd' (девять раз) и разок - 'PoslяGulag Ltd'.

– Фигасе! И в зале, после показа последней послойной томозаписи мозга, стало тихо-тихо.

– Господа, мы имеем дело с необъяснимыми предметами ненаучного происхождения. Ибо в начальные дни нашего здесь пребывания, активно использовались лекарства седативной группы, гипноз и магию воздействия на состояние материи. Материалы имеются.

Соседи и я кивнули этому утверждению. За ночь навезли чернозёма, и здания подвигали. И в тишине ол доктор зачитал, что вся научная братия 'должна искать и находить неопровержимые улики сущности бытия и сосуществования науки и магии'.

'Закруглился ол', - подумал.

– Выдал пипеткой новину, а за здоровьем приходите сами и денежку приносите, - злобно от соседа. А зал проводил ола накнана растрёпанными аплодисментами.

Следующим 'первый на селе' пригласил мастера сталелитейного цеха завода 'Аксай' Кряжистого Ивана Михайловича. Передо мною поднялся названный камрад, плотного телосложения, в куцем пиджачке, и пошагал к микрофону. Вслед за ним двинулась гора из коридора. Детинушка был ещё больше, чем мастер Михалыч. Типа подмастерья, молодой беловолосый тяж, тащил звякнувшие железки в ... авоське.

– Сыскал тару, баклан.

Михалыч, годков так пятидесяти отроду, взгромоздился на трибуну. Уверенно плеснул в стакан воды, как пьющий - мастер разливания. И зашёл опоздавший, которого я где его видел.

– Господа, э, господа, - Кряжистый замялся под взорами сидящих. 'Ха, он же привык по-простому: эту хрень на ту хрень, а ту херь принеси сюда. Бегом'.
– Господа, изрекать словеса я не умею складно. Но, надоть, - подтвердил мою догадку дядя Ваня.
– Судари, я уж сорок лет варю железо. Как начал с шешнадцати годков, кода мине батя привёл на завод, и варганю вот до сих пор; и ещё могу токарем, инструментальщиком и исчо слесарить научили. Умелец я на все руки на заводе. Оказия с премией там какие, или ещё чего... Магарыч и все дела. Да-а. А вчерась, мне директор и инженер и заявляют, ехай, Михалыч, без тебя никак. Сюда значит. Ты, грит, наша надёжа и опора. Я грю, што дашь? А мне бы день простоять, да ночь продержаться... Дам выходной, грит, и премию...
– дядя вещал без бумажки, 'растекаясь по древу', хотя застывший Эверестом, подручный и тянул ему листок с заготовленной речью.
– Вот, а сталь, у меня рука лёгкая, глаз - алмаз и все дела, получается аху... кхе-кхе, - чуть не проговорил словечко Михалыч.

Зал заржал.

– Ох, извиняйте, господа; я грю, сталь у меня выходить зашибись, - дядька почти исправился.
– А, да. Стёпа, а где моя речуга от инженера?
– стребовал пропажу виртуоз словечек и забрал мятую бумажку.

– А, Стёпа, на неё уже глаз положил, коричневый, - насмешливый голос из зала. Гы-гы-гы.

– От жеж у него какая какава, - обмолвился Михалыч. Ха-ха-ха.
– Стёпа, почему тут джирное пятно?

– Там не читай.

'Там не играй. И. Поезд мчи-и-и-тся в чистом по-о-о-ле', - вспомнилось. А от дяди Вани, в полный голос:

– Волк позорный. Млять. Бац. Звяк. Стоявший под правой рукой докладчика стакан от удара кулаком по трибуне от разозлённого мастера, подпрыгнул и опрокинулся.
– Ууу, - от мастера.

Зал лёг. Дальше вокруг трибуны летали члены президиума, успокаивали мастера; Стёпа затирал носовым платком воду и оправдывался. Его бас попадал в зону действия микрофона, и мы услышали:

– Михалыч, ты чё, распетушился. Я не хотел. Ей-ей. Переволновался я. Живот прихватило, ... а измял нечаянно, речугу твою, ... да руки я помыл после тувалета...