Планеты

– Почему? – с любопытством спросил тот.

Т, ахьянец спокойно наблюдал за ним.

– Потому что ты – преступник, а преступников мы так просто не отпускаем. На Деллафии все равно из тебя выжмут все, а затем… – энод-арон сделал многозначительную паузу. – Думаю, ты не станешь покрывать своих дружков, после, как они удрали без тебя? К тому же было бы очень обидно понести наказание одному за всех, не так ли?

– Мне надоело слушать твою пустую болтовню, – со скучающим видом заявил пират. – Убирайтесь на свою распрекрасную Деллафию и не суйтесь, куда не следует, пока целы.

До того молчавший Юл-Кан, вдруг громыхнул позади пирата:

– Рахим Дентр, позволь мне проучить этого ворюгу! Клянусь Халаром, он запоет, как зага!

Серебряноволосый испуганно покосился на огромного ихлака, в руках которого до сих пор блистал грозный меч.

– Уберите от меня подальше этого чокнутого аборигена! – громко сказал он, недоверчиво поглядывая на его сжатые кулачища, и снова потер синяк. – Где это видано, чтобы дикарь бил цивилизованного человека?

– Цивилизованного, говоришь? – жестко перебил его Джанулория. – Цивилизованные люди не воруют чужие драгоценности, не убивают ни в чем не повинных существ, не обогащаются на страданиях других! Этот дикарь имеет полное право не только ударить, но и убить тебя, потому что благодаря твоим стараниям он лишился не только своего дома, но и всех своих близких! Но он не станет делать этого, он намного цивилизованнее тебя.

– Марганы безобразничают? – усмехнулся пират.

Глаза Джанулории вспыхнули ярко, как две зеленые звезды, но голос его был тих, хоть и полон сдерживаемого гнева.

– Несчастный, а ты встречался когда-нибудь с марганами лицом к лицу, вот так? – т, ахьянец приблизил свое лицо к лицу пирата. – Чувствовал ли ты их когти и клыки в своей плоти? Ощущал ли ты их дыхание на своей коже? Видел ли ты, как они рвут в клочья свою жертву, еще живую? Нет? Тогда тебе непременно нужно все это увидеть, ощутить и почувствовать на своей шкуре, тогда и поговорим. Случай для этого, думаю, найдется, – с этими зловещими словами Джанулория оставил его в покое.

– Упрямый типчик попался, – устало и раздраженно сказал он, отойдя в сторону.

– Я же говорил – стукнуть его меж глаз! – горячился ихлак, ненавидяще глядя на пирата.

– Стукнешь – еще окочурится, чего доброго, а нам он живым нужен. Эх, всех упустили! – сокрушался энод-арон. – А, если не расколется?

– Куда он денется! Поначалу они все храбрые и неприступные, а подумает, обмозгует свое положение и, как миленький, все расскажет, – успокаивал его Тасури. – Пираты все одинаковые.

– Этот-то как раз не похож на остальных, – задумчиво протянул Джанулория. – Откуда он? Я никогда не встречал таких. Странная внешность.

– Какой-нибудь выродок, мало ли их в космосе? – удивился констат несвоевременному любопытству т, ахьянца. – Сейчас главное, что с ним делать.

– Если бы я знал! – Джанулория вдруг ощутил огромную внутреннюю пустоту. Они так спешили, так летели, так рисковали, чтобы найти злостных чужаков, принесших столько бед, и вот – один из них перед ними. Почему же нет радости, облегчения, а, напротив, тошно и тяжело? Если бы рядом был трайд! Т, ахьянец вздохнул, решительно тряхнул гривой.

– Свяжем его, чтобы не сбежал, и заночуем здесь. Завтра подумаем, что делать дальше. Сегодня думать нет сил.

Тут же крепко скрутили возмущающегося пирата, вдобавок для надежности привязали к одному из кристаллов.

– Штурвал и катапульта! – орал он благим матом. – Проклятые кээсцы! Метеорит вам в зад! Какого бельмеса вы привязываете меня, словно барана? Никуда я не денусь, Призрак вас дери!

Он еще долго ворчал и грозился, но его никто не слушал.

Ночь была в самом разгаре, когда вдруг до их слуха донесся далекий топот, усиленный гулким эхом. Вскочили, как ужаленные, ожидая очередной напасти. Вернулись пираты или это марганы? Топот доносился из глубины гор.

– Проклятье, развяжите меня! – потребовал пират, вертясь, как волчок, но на него не обращали внимания, всецело поглощенные приближающейся неизвестностью.

Ближе, ближе… Нет голосов, ни криков, ни рева, только чье-то тяжелое прерывистое дыхание и топот бегущих ног. Они неотрывно смотрели на черный непроницаемый проем туннеля, нацелив оружие. И тут, словно два вихря, в пещеру ворвались Марион и Дели – задыхающиеся, с безумными глазами, – но это были они!

От неожиданности империта громко вскрикнула и остановилась, как вкопанная. Но Марион не растерялся, словно, зная заранее, что их здесь давно поджидают, схватил девушку за руку, оттолкнул подальше от входа, крикнул офицерам:

– Стреляйте!

В это время из темноты проема выскочил зверь – огненно-рыжий, гибкий, как пружина, хвостатый и очень злой. Его маленькие круглые глаза так и горели желтой яростью.

Тасури и Джанулория выстрелили одновременно. Лучи настигли зверя в красивом гигантском прыжке. Он тяжело упал, дернулся, глаза медленно потухли, как угли от костра, но все равно зверь, даже мертвый, внушал трепетный ужас и невольное уважение.

Некоторое время все молчали, не в силах что-либо сказать от неожиданной радости и удивления. Первым пришел в себя Марион. Широко улыбнувшись, он шагнул к офицерам, сказал:

– Судя по вашим лицам, друзья, вы увидели какое-то сверхъестественное чудо.

– Похоже, и в самом деле, случилось чудо, – опомнился Джанулория. – Это, действительно, вы или мне это все мерещится?

– Это мы, Джанулория, из плоти и крови, – засмеялся трайд. – Слава космосу, мы все живы и снова вместе!

– Да здравствуют Эрадорх и Шалкай! – завопил Тасури вне себя от счастья и даже высоко подпрыгнул.

Все засмеялись – облегченно и свободно. Ихлак тихо стоял в сторонке, но в его глазах стояла огромная, не выразимая словами радость. Марион поймал его взгляд, подошел и, крепко сжав запястье аборигена, произнес:

– Я счастлив снова видеть тебя, великан.

– Я верил, что вы живы, – улыбнулся тот.

Наконец, страсти улеглись. Трайд озадаченно смотрел на тела, валяющиеся на полу, на тант, груженный кристаллами, на осколки алиманов, на пирата и, повернувшись к офицерам, спросил:

– Кто-нибудь мне объяснит, что все это значит?

Те вкратце рассказали все произошедшее.

– Значит, остальные сбежали, а этот, – Марион кивнул на пирата, – молчит? Отлично!

Он подошел к серебряноволосому и с интересом рассмотрел, отметив редкую внешность, гибкое, но сильное телосложение, неопределенный возраст и вызывающий, насмешливый блеск в прозрачно-зеленых глазах, – такой будет долго молчать и упираться.

Тот в свою очередь пристально смотрел на трайда злыми прищуренными глазами.

– Чего уставился, кээсец? – грубо спросил он.

– Уставился ты, пират, а я смотрю, – усмехнулся офицер и отошел, не сказав больше ни слова.

– Не знаю, как вы, друзья мои, – обратился он к офицерам и ихлаку, – но мы с рахими Шалкай умираем от голода. Давайте зажарим этого великолепного сурхана, а заодно вы сможете услышать обо всех наших злоключениях вплоть до сегодняшней ночи.

Благодаря общим усилиям, вскоре по пещере разнесся ароматный запах жареного мяса.