Плата за рейтинг

Вместо ответа Бодров достал из-под стола огромный цветочный горшок, наполовину заполненный землей, и сокрушенно поцокал языком.

– Землицы-то не хватает, – проговорил он задумчиво, – нужно бы съездить в магазин купить еще пакет. Ты как смотришь на это? – Он повернулся ко мне и вопросительно заглянул в глаза.

– Хорошо, я съезжу, – поспешила согласиться я, надеясь, что буду избавлена от необходимости познакомиться с кактусом поближе.

– Давай мухой, – обрадовался капитан, – магазин цветов здесь недалеко. Как выедешь на Московскую, сразу повернешь налево, а там буквально два шага. – Он потер свой высокий лоб. – А можно и пешком. В общем, как знаешь. – Бодров полез в карман и вынул из него бумажник. – Вот деньги, – сказал он, подавая мне купюру. – На остальное купи жидкое удобрение для кактусов. Давай по-быстрому! – скомандовал он и принялся осматривать свой эпифиллум со всех сторон.

Я оставила его за этим увлекательным занятием, а сама быстро вышла из кабинета, прикидывая в уме, стоит ли заводить «фольк». По моим расчетам, не стоило. Валерий Петрович говорил о магазине «Цветы», мимо которого я проехала, направляясь сюда. Он действительно был недалеко, за углом, и у меня больше времени уйдет на то, чтобы выгнать машину со стоянки и завести ее.

Я завернула за угол и очень скоро добралась до магазина. Там я быстро нашла что мне нужно, оплатила покупку и вернулась к Бодрову, неся в руках увесистый пластиковый мешок с землей и бутылочку с жидкими удобрениями. Валерий Петрович встретил меня, принял покупки и скомандовал:

– А теперь, Охотникова, надевай перчатки и держи эпифиллум, пока я буду вынимать его из горшка.

Вот этого я и боялась!

– Держи, держи! Что у тебя, руки ослабли? – Капитан, похоже, не хотел понимать, что мое замешательство вызвано другими причинами.

– Сейчас, – сказала я и, зажмурившись, взялась за колючие листья. К моему удивлению, перчатки надежно защищали кожу от мелких колючек, и я расхрабрилась.

– Вот так бы и давно, – проговорил Бодров, вынимая из горшка земляной ком с корнями. – И вообще, Евгения, если бы не ты, то кто помог бы мне оперативно справиться с такой работой? – Он посмотрел на меня с хитрой, едва заметной улыбкой и зачем-то подмигнул.

Я поняла, что сейчас самое время высказать ему мою просьбу.

– Валерий Петрович, я пришла к вам по делу, – начала было я.

– Никаких дел, пока не пересадим кактус! – отрезал начальник отдела по борьбе с организованной преступностью. – Сначала покончим с кактусом.

А я и не подозревала, что увлеченность Валерия Петровича колючками доходит до фанатизма! Вот это да! Было время, когда я, как и все, считала любовь капитана к экзотике невинным хобби. Но оказывается, это у него всерьез и надолго и, кроме как любовью, такие пылкие чувства никак назвать нельзя. Или страстью. Наряду с рулеткой, картами и женщинами. Впрочем, ни в чем перечисленном Бодров замечен не был. В противном случае его бы никто не поставил начальником такого серьезного отдела. А страсть к экзотическим колючкам не считается пороком. Поэтому капитану доверили руководить работой когорты следователей и координировать действия группы захвата. И как я раньше об этом не задумывалась?

Тем временем эпифиллум был успешно пересажен в новый большой горшок и Бодров два раза сгонял меня за водой для полива.

– Мне сказали, что это – цветущий экземпляр, – довольно проурчал капитан, – они начинают цвести примерно к пяти годам.

– Так поздно? – вставила я вопрос, и, как оказалось, некстати.

– Это рано! – Повысил голос Валерий Петрович. – Другие кактусы могут начать цвести на девятый-двенадцатый год! Вот так вот! – подвел он резюме и водрузил горшок с эпифиллумом рядом с компьютером. – Теперь давай свой вопрос.

– Мне нужен допуск на проспект. – Я не заставила просить себя дважды.

– Гуляй на здоровье, – не понял Валерий Петрович.

– Я, наверное, не так выразилась, – поспешила я исправить положение. – Я сейчас охраняю Леду, а она остановилась в «Астории»…

– …а подъехать к «Астории» ты не можешь, – закончил мою мысль Бодров. – Печально, однако! – Валерий Петрович сел за стол, вынул из ящика полотенце и снова встал. – Я пока пойду помою руки, а ты посмотри карту Тарасова. Может, обойдемся без лишних телодвижений? – И вышел из кабинета.

Я подошла к висевшей на стене карте, нашла проспект и стала детально изучать все подъезды. Ничего не получалось. «Астория» оставалась недоступной, даже если я остановлюсь на перекрестке улицы Горького. Нужен допуск, иначе все мои усилия будут сведены на нет. Мне просто необходимо провожать ее до номера, в противном случае она рискует встретиться с фанатами, которые, войдя в раж, разорвут ее на сувениры. И это – в самом лучшем случае. Ведь Леда кого-то явно боится. И этот кто-то может затесаться в толпу зевак. Нет, нужно выбивать допуск.

Я отошла от карты и села на стул напротив кресла начальника отдела. В это время вернулся Валерий Петрович.

– Как дела? Нашла выход из ситуации, – проходя мимо, он ободряюще похлопал меня по плечу.

– Нет, – коротко ответила я, – «Астория» находится в середине квартала, между Вольской и Горького, и подъехать туда без допуска не получится.

Капитан тяжело вздохнул.

– Не люблю я обращаться к Малахову! – Он с досадой хлопнул рукой по столу. – Потом от его просьб некуда будет деваться! А у него просьбы посерьезнее твоей. – Он потер рукой лоб и сел за стол. – Ладно! Напишу ему записочку. – Он вынул из стола чистый лист бумаги, быстро написал на нем несколько слов и протянул мне. – Вот тебе. Где сидит, знаешь?

Кто же из телохранителей не знает, в каком кабинете обретается Малахов! Не одной мне нужен допуск на пешеходный бульвар. Да и не только туда. Я взяла у Бодрова листок, поблагодарила за заботу и пулей выскочила из кабинета. И так уже много времени потеряно с этим кактусом. Нужно наверстывать упущенное.

Я стояла у окна в номере Леды, из которого открывался вид на двор. Сначала я решила проверить, не может ли оттуда исходить опасность, но «залюбовалась» картиной, представшей перед моими глазами. На уровне четвертого этажа, на котором был расположен номер 24, из окна видна была только глухая кирпичная стена. Ни окошка, ни вентиляционного отверстия. Просто голый, слегка выщербленный кирпич.

Выше была крыша, но для того, чтобы воспользоваться ею в известных целях, понадобилась бы кошачья ловкость. Нет, не кошачья. Ловкость мухи, беспрепятственно ползающей по потолку. Не зря Леда говорила, что хорошо знает тарасовские гостиницы. О своей безопасности она позаботилась сама, просто выбрав номер с видом на двор.

Я нагнулась над подоконником и посмотрела вниз. Там, вдалеке, в тесном колодце двора стояли мусорные баки, набитые отходами. Из двери первого этажа вышла тетка в белой поварской куртке и таком же чепце, неся в руке ведро с мусором. Дверь была расположена в том же доме, что гостиница, из чего я сделала вывод, что за ней находится кухня ресторана.

– Нравится? – с иронической усмешкой спросила Леда, тронув меня за плечо.

– Потрясающе, – в тон ей откликнулась я, – кто тебя научил выбирать самое безопасное место в гостинице?

– Никто, – хитро прищурившись, ответила певица. И, немного помолчав, добавила: – Я подумала, что мне будет нужен именно такой номер. Чтобы я не думала, что кто-то может залезть ко мне через окно.

– Ты кого-то боишься? – Вопрос был излишним, и я об этом знала. Конечно, боится! Что и говорить. Во-первых, не сказала организаторам гастролей в Тарасове, каким поездом приедет. Во-вторых, с большой предосторожностью выбрала номер, в-третьих, непонятки с телохранителем… Что-то тут не так. Я посмотрела прямо в глаза певице. Она улыбнулась мне и ушла в глубину комнаты.