Платье для убийства

Женщина внимательно на него посмотрела и улыбнулась. Она еще не знает о том, что произошло. Что же с ней будет, когда узнает?

– Доброе утро, Глеб, спасибо. – И как ни в чем не бывало продолжила свой путь.

Надо, чтобы она узнала от него, а не от кого-то другого. Нет, так не пойдет, сегодня свой шанс упустить нельзя. Глеб решил не сдаваться и потуже затянул галстук. Как хорошо, что выбрал серый, а не черный, к синему костюму хорошо – серый. И с ее платьем отлично гармонирует.

– Анна, уже слышали?

– О чем?

– Паренек с ресепшен… Такой приятный, его все знали, он со всеми здоровался? Такой ужас, его ночью нашли на парковке и… Я тут с семи утра…

Глеб почувствовал облегчение, когда она застыла от его слов. Значит, он верно все предусмотрел, она еще не знает, как только узнает подробности – испугается, и ее надо будет защитить. Самое время сказать что-то воодушевляющее.

– Не переживайте, охрану усилят и найдут его.

– Кого найдут?

– Того, кто это сделал.

– Грабителей обычно не находят, Глеб.

– Анна, это был не грабитель, и я… Я не буду рассказывать, что сделали с пареньком, расскажу за кофе. – Глеб был очень доволен собой, его план удался: главное – выпить вместе кофе, это всегда первый шаг к сближению. Правда, рот горит так, что хочется залить его бепантеном или мороженым… Хоть чем-то, что успокоит адскую боль. Но сейчас тот самый момент, и ему нельзя все испортить. Мужчина сделал глубокий вдох и решился наконец сказать то, что хотел сказать все девять лет:

– Хотите кофе?

Правда, решил, что фраза не полная, и зачем-то пояснил:

– Я расскажу вам про расследование…

После этих слов Анна странно на него посмотрела, от Глеба не ускользнуло, что в какой-то момент ей стало жутко. Мягко махнула рукой и решила идти дальше. Нет, если он ей позволит это сделать – момент будет упущен безвозвратно. Надо что-то сказать, и Глеб усилием воли выдавил ее имя:

– Анна!

Она уже не скрывала паники, видимо, он ее больше напугал, чем успокоил. Надо дать ей время.

– Прекрасное платье! – Это единственное, что пришло в голову. Женщины любят, когда им делают комплименты. Когда мужчины внимательны к новой прическе, туфлям или цвету помады. Надо было сделать более тонкий комплимент, платье – это слишком очевидно… Надо было продолжить тему с кофе. Тогда бы спустя всего несколько минут они бы стояли у окна и говорили или сидели в ее кабинете…

– Спасибо. Вчера купила новое. Хорошего дня, Глеб, – сказала, как отрезала. Она в ужасе от новостей.

– Да, и вам.

Анна уходила, а Глеб стоял, смотрел на ее тонкие, высокие каблуки и думал, как все-таки сложны взаимоотношения между мужчинами и женщинами… Только в кино все просто. Надо идти в курилку и поговорить хоть с кем-нибудь. Не важно с кем и не важно о чем. Этот мимолетный, но содержательный разговор с Анной за все время их знакомства произошел впервые и подействовал как глоток свежего воздуха. Такого свежего, что стало трудно дышать. Она знает, как его зовут, это самое важное. Если бы он был ей совсем безразличен, она бы не назвала его по имени.

С такими позитивными мыслями Глеб Полянский направился за очередной порцией кофе с явным намерением продолжить это уже не столь драматичное утро в курилке.

Глава 4 Анна. Платье плохих новостей

Кошмар шизофрении заключается в том, что человек не понимает, что реально. Представляете, что вы вдруг узнаете, что люди, и места, и самые важные моменты в вашей жизни не ушли в прошлое, не умерли. А хуже того, их просто никогда не было.

Игры разума

– Анна, доброе утро!

Голос прозвучал так неожиданно, что нечем дышать. Я смотрю на свой страх. Увидел меня и несется с выпученными глазами, словно хочет сообщить что-то важное. Очень жарко.

Он всегда странно разговаривает, говорит «Анна, доброе утро», а не «Доброе утро, Анна», либо «Анна, помогите с данными», а не «помогите с данными, Анна». Смотрит так неприятно, как будто хочет съесть.

Работает в отделе статистики, только вечно чем-то занят все рабочее время. Раньше я думала, что статистика – самое скучное и самое комнатное в мире занятие, нужно часами сидеть у монитора и копаться в цифрах, но…

Не могу вспомнить, как его зовут… Я совсем не могу вспомнить, как его зовут. И голоса молчат, когда они нужны, они молчат… Чтобы я боялась, и паника захватила мозг, но я не стану кормить свой страх, я пойму, я пойму, как его имя, я догадаюсь, я вычислю. Как-то просто, наверное… Но не слишком.

Точно не Иван и не Василий, точно не Роман, и точно не Алексей… Не похож на Дмитрия или Олега. Виталий? Нет… Слишком мужественный для Виталика. Жарко. В этом холле сегодня очень жарко. Надо развязать пояс пальто, но сначала перекинуть сумку с одной руки в другую. На счет три… Раз, два, три… Сумка в правильной руке… Ключи!

Чуть сердце не остановилось, я было подумала, что оставила их в замке зажигания. Нет, они в кармане. В правом кармане пальто, вместе с ключами от квартиры…

На брелоке четыре ключа: от парадной, от входной двери, от почтового ящика. Четыре. Я запираю платья в гардеробной, последний ключ от гардеробной. Надо дышать. И еще два бутафорских ключа, чтобы общее число было кратно верной цикличности. Всего ключей шесть. Два бутафорских и четыре настоящих. Голоса не знают, что не все ключи настоящие, голосам важно знать, что их шесть…

Нельзя позволять страху овладевать, нельзя… Голоса включились и нашептывают мне, что я потеряла ключи. Я им не верю, я нашла ключи. Я смотрю на свой страх. «Бумажник, бумажник, ты забыла бумажник» – голоса не унимаются…

Бумажник в заднем отделении сумки, с ним должны лежать ключи от машины, а папка с отчетами… Черт! Нет папки с отчетами… Дышать… На три счета вдох, на три счета резкий выдох. Сегодня я была без папки, я точно помню, что была без папки, когда выходила из дома. Я. Помню. Что. Была. Без папки.