Платина и шоколад

Глаза застелила яростная пелена.

Грейнджер опомнилась, когда он уже перехватил её занесенную руку у запястья и держал, не отпуская, не давая отвесить себе очередную пощёчину. Блин… так хотелось ударить его! Так, чтобы искры посыпались из этих самодовольных глаз.

А сама стоит, давясь беспомощной злостью, и рвано дышит ему в лицо.

— Пусти.

— Не раньше, чем ты ответишь мне, — слова пронизаны такой колючей яростью, что она почти соскребает с его губ кожу. — Что ты позволила сделать с собой за это? — и свободная рука указала на открытую коробку.

— Тебя это не касается!

— Отвечай мне! — рявкнул он.

В ушах зазвенело.

— Ты хренов псих, научись уже держать себя в руках!

— Грейнджер…

— С какой стати тебя волнует это, а?

— Грейнджер!

— Нет, ты скажи.

— Меня это вообще не волнует, я не хочу, чтобы этот урод имел какое-то отношение ко мне.

Гермиона с силой дёрнула запястье, и Малфой выпустил его. Так резко, что пришлось сделать несколько шагов назад, чтобы не потерять равновесие.

— И с каких пор то, что происходит со мной, отражается на тебе? — иногда она действительно не узнавала свой голос. — Ты как-то не особенно думал обо мне в последние дни!

— Ну и какого хера ты имеешь в виду?

— Забудь, — выплюнула, разворачиваясь. Шагая к лестнице.

И снова. Он почти не контролировал это. Просто её имя, как приказ.

— Грейнджер.

— Малфой, — она раздражённо обернулась, всплёскивая руками. — Неужели ты думаешь, что я могла попросить его сделать мне подарок? Неужели ты думаешь, что я смогла бы надеть то, что принадлежит не мне? Неужели ты думаешь… — она втянула в себя раскалённый воздух гостиной, — что я могла бы принять то, за что не смогу рассчитаться?

— Ну… почему же. Смотря что он запросит.

Драко кривил губы, смерив девушку оценивающим взглядом. Как платье несколькими минутами раньше. Его отвращение можно было потрогать руками, настолько густо оно заполнило комнату.

— Пошёл к чёрту, — ушей достигало его тяжёлое дыхание, когда Гермиона развернулась и возобновила путь к лестнице.

— Я не закончил.

— Мне плевать. Я не собираюсь больше выслушивать. Этот. Бред.

Она уже вскочила на первые ступеньки, когда разъярённый голос въелся в барабанные перепонки:

— А теперь подумай своей тупой башкой, Грейнджер, почему я говорю этот бред, — слова врезались в спину, заставляя остановиться. Девушка не обернулась. Стояла, ожидая продолжения. — Что, нет идей? Могу подсказать, хотя я надеялся, что ты умнее.

Судя по тому, что голос становился тише, но ощутимее — он подходил.

— После того, что произошло в четверг, ты не задавалась вопросом, почему родичи грязнокровок, с которыми имеет дела твой обожаемый Миллер, мрут как мухи?

Сердце замерло.

Что?

Она обернулась и чуть не вздрогнула от того, как близко он оказался. Стоял у самой лестницы. Их разделяло только две ступеньки, и его будоражащий запах уже коснулся лёгких.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Он настолько ослепил тебя, что ты уже не в состоянии соединить две ниточки, а, Грейнджер?

Если он ещё раз назовёт её имя таким тоном, Гермиона возненавидит это сочетание букв.

А потом — вдруг. Понимание оглушило. Будто ладонь раскрылась — а на ней все ответы. Но это были не ответы. Это только умножило кучу вопросов.

Курт с Лори Доретт в Хогсмиде — и родителей Лори убивают. Курт с Ирэн в школьном коридоре — та же история. И то, как его избегает Малфой. И то, что он сын…

Глаза девушки расширились.

— Ты думаешь…

— В этом и разница. Я хотя бы думаю, — он всё ещё кривил губы.

— Это может быть совпадением, — вряд ли в Гермионе говорил голос разума. Скорее, испуг. Потому что… чёрт возьми. Среди них человек, совершенно безнаказанный. И если он причастен…

— Совпадений не бывает.

— Бывают, Малфой. Не стоит делать выводов только из того, что тебе выгодно.

— Выгодно?

— Именно. Ты не допускаешь мысли, что кто-то может ухаживать за мной.

Драко зарычал. Сделал шаг и поднялся на одну ступеньку.

— Ты больная дура, — она стояла выше, но всё равно не доставала в росте, чтобы быть на одном с ним уровне, поэтому оскорбление пришлось принять, глядя снизу вверх. — Когда тебе надоест быть грёбаной слепой овцой, обратись ко мне. Но не проси тогда воскресить свою грязную семейку.

— Пошёл ты к чёрту! — и в этом выкрике звенел голый страх.

Малфой сжал губы, глядя на девушку в нескольких сантиметрах от себя. Они оба были злы и тяжело дышали.

— Я запрещаю тебе надевать это, поняла?

— Кем ты себя возомнил?

Он промолчал.

Гермиона почти шипела ему в лицо.

Ситуация замыкалась и наворачивала по кругу, путая мысли. Чёрт возьми. Да подавись своими “запрещаю”!

А самое обидное — в этом вопросе она не смогла бы сделать ему назло. Хотя, чёрт, так хотелось. Но завтра же она вернёт подарок Курту.

— Ты мог бы быть немного изящнее в своих попытках защитить меня.

— Защитить? — он громко расхохотался, запрокинув голову. Слишком громко для Драко. — Что ты несёшь вообще?

И сошёл со ступеньки, отступая в глубину гостиной и зарываясь пальцами в волосы.

— Я уже сказал: этот урод может делать что угодно, но не пытаясь подобраться ко мне. Даже в попытке сделать это через… приближенных людей.

— Я не думаю, что он имеет интерес к тебе, Малфой. Почти все считают тебя неотразимым, конечно же, но здесь немного другой случай…

Уничтожающий взгляд пригвоздил девушку к месту. Уголок его губы дрогнул, будто Драко готов был разорваться на кусочки от злости, но на деле же он только покачал головой, глядя на Гермиону как на ребёнка, несущего чушь.

— Ты, может быть, не поняла сути, Грейнджер? Семьи пропадают не сами по себе. В этом участвует и он, и моя мать, и его чёртов отец. И я буду избегать любого контакта с ним.

Девушка уже открыла рот, чтобы сообщить Малфою, куда он может отправиться и что сделать со своим дурацким пренебрежительным тоном, но передумала. Только устало вздохнула.