Плато Ветров

– Вы ошибаетесь. В школах на Земле давно этому не учат. Я начал писать от руки во взрослом возрасте. Думал, это поможет мне разобраться с древними книгами, которыми я раньше торговал.

– А теперь, значит, Лазурит? – его взгляд задержался на флюоресцирующем кристалле в медальоне, который висел у меня на шее. Мне не хотелось ему отвечать. Он подождал и добавил:

– Крупный экземпляр. Наверное, вы продали корабль, жену и собаку, чтобы купить его. А потом сбежали в горы, опасаясь, как бы он не достался кому-нибудь.

Он добродушно рассмеялся. Но я не улыбнулся, потому что примерно так сначала и было. Правда, продать жену я никогда бы не посмел, а собаку всегда считал бесполезным животным.

– Ваше имя Омар Абу? – спросил гость, и я вздрогнул, когда моё имя произнёс чужой голос. – Я только что прочитал на коробке в углу: «Омар Абу – поставка первоклассного Лазурита».

– Вы наблюдательный человек, – сказал я, глядя прямо в его зелёные глаза. – И любопытный.

Мой гость смутился.

– Я должен был представиться первым. Всё-таки вы мне жизнь спасли. Родители назвали меня Чинако Йонг. В те времена была мода на имена с Венеры. Друзья зовут меня просто Чи.

– Мы с вами едва знакомы, – сухо заметил я, – рановато для дружбы. Что, по сути, я о вас знаю? Только то, что вы плохо водите скутер, пишете чернилами и у вас туманное прошлое.

– Тем не менее вы не побоялись впустить меня в свой дом, – усмехнулся Йонг. – Водитель из меня и правда неважный. Что касается моей каллиграфии, то это легко объяснить. Женщинам нравится читать послания, написанные от руки. И мне, признаться, тоже. Когда ты в долгой разлуке с любимой – её почерк словно прикосновение.

Я слегка опешил от такого лирического тона.

– Прошу прощения, – сказал он, заметив, как я скривил рот. – Мужчины редко говорят о делах сердечных. Но в последнее время я ни о чём другом не могу думать. Мы с ней не виделись уже полгода. И я безумно скучаю.

Странно: его слова не отдавали слащавой романтикой, и я заслушался. Наверное, всё дело в метели, что бушевала за окном. В такие дни на вершине, вдали от мира, особенно одиноко.

– Омар.

– Да?

– У вас есть женщина, которую вы любите?

Я поёрзал в кресле.

– Думаю, есть.

– Думаете? Как странно вы ответили… И кто она?

– Моя жена, понятное дело.

– Понятное дело, – передразнил меня Йонг, понизив голос. – Вы, ребята со Старой Земли, вознесли брак в абсолют. После Чёрной Пандемии вся политика государства строится на идее семейной ячейки. Компьютер по анализу ДНК заранее выбирает из базы будущего партнёра, который идеально подходит к твоему складу, а вернее – с ним точно получится оставить потомство. Вы вцепляетесь друг другу в глотки, пытаетесь соблюдать ПКС 1 и страдаете до конца дней. Зато после эпохи всемирного бесплодия на Земле наконец-то улучшилась демография!

1

Правила Крепкой Семьи

Он поднялся на кровати и почти крикнул:

– Но ведь раньше люди как-то обходились без Рапределителя!

Его голос отразился от стен и зазвенел в воздухе.

– Вам лучше прилечь, не то станет худо, – остудил я его пыл и добавил с горечью:

– Вы прекрасно знаете, что Распределитель – вынужденная мера. После освоения новых планет началось черт-те что: беспорядочные связи, болезни, внебрачные дети, которые никому не нужны. Жизнь ребёнка ничего не значила. Семья как институт чуть не исчезла. И не удивительно, когда развелось такое количество авантюристов, перелетающих с планеты на планету! Вы видите только минусы в политике консервативной Земли, но есть и плюсы: количество разводов на планете за последние двадцать лет уменьшилось втрое, случаи супружеской измены единичны. Разве крепкая семья – это плохо?

Йонг посмотрел куда-то сквозь меня своим странным горящим взглядом и сказал:

– Мне сложно об этом судить. Ещё раз простите, Омар. Я порю горячку и чуть вас не обидел. Конечно… С чего я взял, что вы такой же, как все земляне? Есть случаи, когда семьи живут счастливо и верят в выбор Распределителя. Уверен, вы любите свою жену и… – он запнулся. – Кстати, а где ваша хозяйка?

– У неё в столице много работы. Я снял для неё жильё, чтобы ей не приходилось каждый раз подниматься в горы.

– Значит, вы тоже в разлуке… Интересно было бы посмотреть, кого Распределитель напророчил вам в спутницы. Скажите, у вас есть фотография вашей супруги или голограмма?

– Нет, – улыбнулся я, – нам это ни к чему.

– Разве ПКС не обязывают вас иметь дома совместные изображения?

– ПКС ни к чему не обязывают. Это просто список полезных советов.

Йонг молча кивнул. Он выглядел бледным и усталым.

– Омар, вы не могли бы растопить камин пожарче? Меня всё ещё знобит.

– Конечно.

– Я должен немного поспать.

– Отдыхайте. У меня тоже есть дела.

Когда он уснул, я пошёл в ангар, чтобы взвесить и оценить общую стоимость собранного в пещере Лазурита. Это заняло несколько часов. На обратном пути ветер содрал с моей головы шапку и унёс куда-то в белую мглу. Но я не придал этому значения. Минуту назад я осознал, каким колоссальным богатством теперь обладаю. Даже одного каравана достаточно, чтобы сделать меня монополистом по продаже этого кристалла. А сколько ещё осталось в пещере!

Мне хотелось с кем-нибудь поделиться этой новостью. Но мой гость, пожалуй, не годился для этой роли – я всё ещё ничего о нём не знал. То, что он влюблён, как мальчишка, никак не меняло дело.

Войдя в дом, я обнаружил, что Йонг уже не спит. Более того, он поднялся с постели, оделся и с гримасой от боли пытался доковылять до кресла. Там, прислонённая к подлокотнику, стояла его трость.

– Глупо, – сказал я, – вам нужен покой.

– Движение жизнь, – мрачно пошутил он и схватился за гладкую рукоять трости. – Мне всё время нужно разрабатывать колено, иначе станет хуже.

Конец ознакомительного фрагмента.