Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

– Матвей. – Представился Мальков. – Просто Матвей, отчества не нужно.

– Как скажете, – Костик покосился на сумку. – Это все ваши вещи или еще что будем ждать?

– Нет, все здесь, – Матвей встряхнул сумкой, – ничего ждать не нужно.

– Тогда прошу в автобус, – Костик показал рукой на ПАЗик бежевого цвета, стоявший в самом дальнем ряду автостоянки и виновато пояснил: – Других машин у нас нет, а без транспорта к нам не попадешь. И такси к нам не ездят. Давайте сумку, помогу нести.

– Что вы, не стоит, – смутился Матвей, отводя руку с сумкой в сторону. – Тут и нести нечего, мелочь всякая и кое-что из оборудования.

Мальков не стал говорить, что привез две печатные платы дешифратора, взамен вышедшим из строя – водителю это зачем? Оборудование звучит солидней, под стать тому месту, что в понимании Матвея занимает институт в современной России. И хотя Мальков понимал, всего он знать не может и наверняка

у страны есть секреты, в которые он не посвящен, но все же Матвей был уверен – в десятку лучших институтов они точно входят. А поскольку в проектах «Арбалета» «вирус», в создании которого Мальков принимал самое непосредственное участие, считался главной удачей, то и свою работу он оценивал соответствующе. Единственно с чем он внутренне не соглашался, так это с названием работы. Ну не хотел он мириться с тем, что такое передовое изделие, получило столь неказистый шифр – «вирус». Впрочем, это уже стало отечественной традицией, присваивать любому изделию военного или двойного назначения абсолютно нелогичные наименования. Придется мириться с тем, что есть.

А жаль, радар был тайной гордостью Матвея, вчера, в разговоре с Захаром Викторовичем он об этом не упомянул, заместитель директора и без него знал, что в создании этого радиолокатора Мальков и его отдел приняли самое деятельное участие. Годился младший Мальков заслуженно, именно по его настоянию в радаре использовали процессор последнего поколения, позволявшего построить внутреннюю нейросеть. Это привело к улучшению всех основных характеристик. К его счастью, руководство НПК, прислушавшись к доводам Матвея и пойдя на такой, нужно признать, довольно затратный вариант оснащения «вируса», не прогадало. Впервые в отечественной науке удалось создать бортовой искин – искусственный интеллект и связать со всеми внутренними процессами связали в радаре, что резко повысило возможности изделия. Это был совершенно новый радар, он мог работать как самостоятельно, так и в сети других радиолокаторов, что позволяло «увидеть» малоразмерную и малозаметную цель на предельных расстояниях. «Вирус» легко распознавал как неподвижные, так и перемещающие цели, был способен по биению пульса или дыханию отличать живое от не живого, мог применяться как по летающим мелким беспилотникам, так и по прячущимся в траве или лесу диверсантам. Он уверенно определял и выводил на дисплей или в информационную сеть данные на любые объекты величиной от кролика и больше, и мог заменить собой целый охранный комплекс. Именно в таком качестве его и купили для Сочи – там он должен был обеспечивать неприкосновенность объекта с еще одним странным названием «Нибелунг-17».

Матвей знал из прессы и от руководства – «Нибелунг-17» является частью создаваемого по всему миру «Кольца Нибелунгов». Сам объект еще только проектируется, данный момент находится на стадии выбора площадки и строительства бытовых помещений, но уже сейчас каждый шаг совершается под контролем МОАЗ. Это они финансировали все работы, они же, мотаясь по всему миру, выбирали места под объекты. К счастью для Малькова, оно из таких мест оказалось в горной части входящего в район Большого Сочи. Со слов коллег из «Арбалета», ранее осуществляющих развертывание и пуско-наладку сочинского «вируса», это была плоская вершина, входящая в протяженную горную гряду и именовалась, как плато Янгеля. Гряда тянулась с запада на восток, она была почти параллельна морскому побережью, только находилась далеко от него. Сама возвышенность представляла собой достаточно высокий горный массив с плоской вершиной и двумя отрогами к другим, таким же горным образованиям. По сути, обычные, спускающиеся каскадом карнизные плато, где самая высокая часть получила свое собственное имя. И вот эта плоская, размером с несколько футбольных полей площадка, с точки зрения специалистов МОАЗ оказалась идеально точно расположена для размещения станции наблюдения. Такие объекты устанавливались по всему миру, по мере готовности они будут включаться в общую вычислительную сеть, позволяющую объединить разрозненные посты в одну огромную распределенную пространственную радиолокационную станцию с синхронизированными модулями передачи и приема. Тем самым значительно увеличивалась общая эффективная площадь объединенной антенной системы, повышалась ее дальность и точность, что было жизненно важно для такого радара – чем на большем расстоянии удастся обнаружить астероид и определить степень его опасности для Земли, тем больше времени будет у ученных и военных, на поиск решения как ликвидировать угрозу всему человечеству.

Больше ничего о радаре астероидной защиты Матвей не знал, слышал еще, что не всем нравится деятельность МОАЗ и что на «Нибелунг-17» и подобные ему объекты несколько раз нападали. Вроде бы это были «гринписовцы», а может какие-то другие заказные «общественники», готовые по заказу «спонсоров» объявить любой объект вредящим природе и

окружающей среде, нарушающей экологию и права верующих, одним словом использующие любой повод, чтобы помешать строительству и привлечь внимание мирового люда. А если повезет, то и найти в рядах этой самой общественности тех, кто поверит во всю декларируемую ими чушь, и пойдет бороться за «светлое будущее своих детей». А на деле, за интересы тех, кто проплатил и заказал бузу – такие лакомые кусочки территории, как в пригороде Сочи, отдавать за просто так, мало кто захочет.

* * *

– Садитесь, где вам понравится. – Предложил Костик, подходя к горчично-желтому, с белыми полосам по бортам, ПАЗику.

Из открытых дверей на Матвея дунуло жаром нагретого под сочинским солнцем автобуса.

– Сейчас поедем, станет легче! – Водитель закрыл дверь, и повторил: – Пока стоял, нагрелся, но как поедем будет чуть прохладнее. Но не долго, как пойдет гравийка, совсем медленно придется ехать. Да и время неудачное, в самое пекло попадем.

Оставив проскочивший слева Адлер, автобус за считанные минуты докатился до Хосты, здесь, на повороте, по словам Костика, они должны будут немного подождать, должны подъехать, как выразился Костик, «иностранцы», их тоже нужно будет отвезти на плато.

– Иностранцы? – Удивился Матвей. – А, это вы про тех, что из МОАЗ, да? Они и наши заказчики тоже. МОАЗ мощная фирма.

– Да хрен их знает, МОАЗ, не МОАЗ. Мне сказали будет КАМАЗ камуфляжный и белый с картинками внедорожник… а, так вот же они едут! Смотри, пунктуальные какие! Военные наверняка!

Костик показал рукой на быстро приближающуюся пару автомобилей. Возглавлял колону белый внедорожник «дискавери» с большой сине-серой эмблемой на капоте – две параллельные раскрытые ладони. Две ее уменьшенные копии на разместились на передних дверцах. Следом за внедорожником катился камуфляжной расцветки трехосный КАМАЗ с КУНГом, с неизменными ладонями на бортах.

Докатившись до повидавшего виды ПАЗа, оба автомобиля остановились.

– Здравствуйте! Вы из Экспер… с строительный управлений? – Пассажир едущего впереди «дискавери» не выходя из машины, приоткрыл дверь. Крупное лицо с грубыми чертами, прямой нос, тонкие губы большие уши. В речи моазовца отчетливо слышался неприятный акцент. – С плато Янгеля?

– И вам не хворать. – Кивнул Костик, опустив стекло окна. Он тоже не стал выходить из автобуса. – Да оттуда, из управления. Стоим, вас ждем.

– Не нада ждат, нада ехат! – Моазовец быстрым круговым движением руки, показал Костику, чтобы тот ехал вперед.

– Поехали, так поехали, – Костик закрыл дверь, повернувшись к Матвею, спросил: – Интересно, в каком он звании?

– Кто? – Не понял Мальков.

– Да этот, – Костик повторил круговое движение рукой, что подсмотрел у моазовца. – Я до зеленхоза военных возил, глаз у меня наметан! Всю жизнь водителем работаю. Вот этот, что раскомандовался, если по-нашему майор или подполковник, не менее.

– А по-ихнему? – Подстроился Матвей под манеру речи водителя.

– А по-ихнему, – Костик задумался, – по-ихнему не знаю. Тоже, наверное, майор. Оно и понятно, в наши места сейчас лучше военных посылать.

– Это почему? – Удивился Мальков. – Платят им больше?

– Сколько им платят, не знаю, но военные сейчас здесь нужнее, – сочинец, проехав мимо полуразрушенной автобусной остановки, бросил взгляд в зеркало заднего вида. Убедившись, что моазовцы в комплекте, удовлетворено кивнув, сообщил: – Дороги здесь совсем убитые, еще при советской власти ремонт требовали. Вот наша, например, денег разворовали так, что только на гравий хватило, а на асфальт уже кончились. Говорят, не актуальная стала. Оно и правда, в последние годы здесь почти никто не ездил, вот у городских властей руки и не доходили. А сейчас амеры, – водитель кивнул назад, в сторону моазовцев, – денег дали, мэр и обещал дорогу в порядок привести, асфальт положить. Вот только от обещаний к делу не добрался, приходится по такой ездить. Так, что скоро посмотрим, на что их внедорожник годится. Как только к дороге на плато свернем, она и начнется.

– А что мэр говорит? – поинтересовался Мальков, – почему не строит, не ремонтирует? Раз деньги целевые пришли, то обязан сделать.

– Да пропал наш мэр, – Костик махнул рукой. – Исчез!

– Сбежал, что ли? – Поинтересовался Матвей. Вообще-то ему местные проблемы были до лампочки, спросил ради поддержания разговора. – Проворовался?

– Да кто его знает. Может и так, но я думаю, тут дело в другом. В последние годы у нас в Сочи много людей исчезло. Об этом в прессе и по телевизору не говорят, власти не разрешают, да и пропадают в основном приезжие туристы. Особенно дикари, что в одиночку приезжают и живут в частном секторе. Эти особенно по горам лазить. Из отдаленных кемпингов тоже пропадали. А в последнее время, даже наши, местные, стали исчезать, теперь уже молчать стало труднее. Но они все равно молчат!

Поделиться с друзьями: