Плавания вокруг света и по Северному Ледовитому океану (др.изд.)

Корякин Владислав Сергеевич,

доктор географических наук, профессор ПГУ, почетный полярник

ЧЕТЫРЕХКРАТНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ В СЕВЕРНЫЙ ЛЕДОВИТЫЙ ОКЕАН

Предисловие

Составив, по поручению Государственного Адмиралтейского Департамента, описание путешествий к северу, совершенных под моим начальством, я обязан предварительно сказать несколько слов о форме, ему данной.

Я начал с обозрения всех совершенных до меня путешествий к Новой Земле. Знаю, что против введений этого рода существует довольно сильное предубеждение, что их почитают вообще сухими только выписками из книг давно известных – выписками, делаемыми единственно для утолщения своей собственной книги. Я счел необходимым составить это обозрение для того, чтобы положить какое-нибудь основание собственному моему описанию, чтобы сделать его вразумительнее, сообщив читателю некоторое понятие о степени наших географических сведений в отношении того края. Мы до сих пор еще не имеем полной истории путешествий в ту сторону. Хронологическая история Берха [2] написана больше для читающей публики вообще, нежели для географа, который не находит в ней многих подробностей, для первой – скучных, для него же – необходимых, и, сверх того, никакой критики. Обозрение северных путешествий, приложенное к путешествию брига «Рюрик», конечно, было бы удовлетворительно в этом отношении, если бы почтенный автор описал все путешествия с одинаковой подробностью, но так как предметом плавания брига «Рюрик» был поиск северо-западного прохода, то и адмирал Крузенштерн должен был ограничить подробные описания и разбор одними путешествиями на северо-запад, коснувшись остальных только мимоходом, в чем и сознается, обещая со временем сделать обстоятельнейшее описание путешествий на северо-восток. [3] К тому же в обоих этих сочинениях нет нескольких путешествий, которые мне случалось найти в старинных, частью и редких книгах, которыми изобилует библиотека Адмиралтейского Департамента – путешествия, разрешающие многие запутанности как в географии северо-восточного края вообще, так и во многих сочинениях и позднейших путешествиях в ту сторону.

2

Берх Василий Николаевич (1781–1834) – моряк по образованию, участвовал с 1803 по 1806 год в первой русской экспедиции вокруг света под командой Лисянского на корабле «Нева». По возвращении в Россию посвятил себя литературной деятельности. Среди значительного количества сочинений была и вышедшая в свет в 1821 году «Хронологическая история всех путешествий в северные полярные страны». О ней и упоминает Ф. П. Литке.

3

Путешествие «Рюрика». Ч. 1.

Форма журнала, данная всей книге, может и должна многим не понравиться. Но я сохранил ее, считая обязанностью отдать перед публикой такой же отчет в моих действиях, какой был отдан мной моему начальству. В мореплавании вообще, а тем более в морях ледовитых, где к обыкновенным трудностям этого дела присоединяются никаким расчетам не подчиненные препятствия ото льдов и суровости климата, один потерянный час, одно обстоятельство, пропущенное без пользы, без внимания, могут причинить невознаградимые потери, и даже конечный неуспех предприятия. И потому, в оправдание свое, я должен был дать читателю отчет в каждом моем шаге, представить ему полную, простую, без прикрас, картину всех моих действий, чтобы дать ему возможность быть моим судьей. Я надеялся этим показать, что более причиной невеликого успеха моих плаваний были препятствия физические, нежели недостаток рвения или решительности с моей стороны.

Подробности мореходные в морских путешествиях были постоянным источником жалоб со стороны некоторых читателей. «К чему эти NO и NW?» – говорят они. На это отвечаю: я никогда не мог надеяться сделать книгу мою общезанимательной, не имея ни новости предметов, как Форстер, [4] ни необычайности положения, как Парри, [5] а еще менее ученых исследований первого и важных открытий последнего.

Единообразное, по большей части неуспешное плавание – страна, бедная во всех отношениях, – вот предмет моей книги. Итак, я должен был ограничиться старанием быть полезным. Я пытался достигнуть этого изложением всего, что может служить руководством будущим мореплавателям, и дать полное по возможности понятие о гидрографии этой страны. Обыкновенному читателю трудно поверить, как важно бывает иногда для морехода самое, по-видимому, маловажное обстоятельство и какую пустоту оставляет прохождение некоторых подробностей, с намерением сделать рассказ быстрее и приятнее. Я решился лучше подвергнуться опасности быть скучным, нежели неясным или недостаточно точным.

4

Форстер Иоган-Рейнгольд (1729–1798) – натуралист и путешественник. Сопровождал Д. Кука в его втором путешествии. Написал ряд книг о географических открытиях, среди которых особое место занимает сочинение, посвященное истории исследований.

Форстеру принадлежит идея считать Австралию частью света, а также предложение назвать пролив, отделяющий Азию от Америки, Беринговым проливом.

5

Парри Вильям-Эдуард (1790–1855) – английский путешественник, участвовал в 1818 году в экспедиции Росса. С 1819 по 1827 год возглавлял четыре экспедиции, во время которых открыл пролив Барроу.

1826

Ф. ЛИТКЕ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава первая

Критическое обозрение путешествий к Новой Земле и берегам, ей прилежащим, до 1820 года. – Состояние карт в это время.

Большая часть важнейших географических открытий сделана была случайно. Сбитый бурей с пути своего норманский морской разбойник доставил первое сведение об Исландии. [6] Колумб, искавший ближайший морской путь в Восточную Индию, открыл Новый Свет, последователи его, искавшие того же, открыли мириады островов, рассеянных по пространству Великого океана; мореплаватели, старавшиеся проникнуть туда через север, обрели Шпицберген; наконец, искавшие северовосточного пути к Великому океану, открыли больший из всех островов, лежащий в Северном Ледовитом море, – Новую Землю.

6

Forster’s History of the Voyages made in the North. Dublin, 1786.

Говоря об открытии Новой Земли, я разумею первые достоверные сведения о ней, достигшие народов просвещенной тогда части Европы. В пространнейшем смысле первыми открывателями этой земли были, без сомнения, россияне, обитатели Двинской области. Настоящее ее название, которого никогда и никто у нее не оспаривал, достаточно это доказывает. Замечательно, что ни одному из мореплавателей XVI и XVII веков, имевших особенную страсть давать свои имена землям и местам, уже прежде открытым и названным (что они доказали на материке и островах, прилежащих к Новой Земле), не пришло в мысль переименовать по-своему и эту последнюю. Самые первые из них говорят о ней, как земле, о которой они уже прежде слышали. Они находили на отдаленнейших к северу ее берегах кресты со славянскими надписями, развалины жилищ и прочее. Русские мореходы, им встречавшиеся, указывали путь, давали наставления. Все это доказывает, что россиянам в половине XVI века все берега Северного океана были подробно известны и что, следовательно, мореходствовать по нему начали они уже несколькими веками ранее.

Но к какому времени следует отнести начало мореплавания русских по Северному океану? Когда именно стала им известна Новая Земля? – вопросы, которые по своей вероятности навсегда останутся неразрешенными, и по причинам весьма естественным. Еще и ныне мы не можем похвалиться множеством писателей, посвятивших себя похвальному труду передать потомству отдельные деяния и подвиги своих соотечественников. [7] Могли ли они существовать в непросвещенные века, предшествовавшие XVI, когда и искусство письма немногим еще было известно? История первых попыток россиян в Ледовитом море и постепенных открытий всех мест, им омываемых, представила бы, конечно, не меньше удивления и любопытства, чем и подобная история норманов; но все это скрыто от нас непроницаемой завесой неизвестности. Нет памятников того времени, нет преданий; и едва ли есть на чем основывать догадки, сколько-нибудь достоверные.

7

Нам известны только по слухам подвиги почти современников наших. Таким образом мы слышим, что около половины прошедшего века архангельский купец Лобанов делал попытки к возобновлению плавания между Енисеем и Двиной. Построены были суда на первой из этих рек, наняты люди, большей частью из казенных матросов. Все это предприятие поручено мезенскому мореходу Рахманину, который, потратив на то пять лет, возвратился без успеха, приписывая, однако же, неудачу не столько естественной невозможности предприятия, сколько тому, что суда были построены слишком великие, с которыми во льдах управляться весьма трудно; что матросы, ко льдам не привыкшие, при всякой встрече с ними устрашались и вынуждали его возвращаться. Он утверждал, что с удобнейшими судами и привычными людьми успех в этом предприятии был бы несомненен. Мы слышим также, что за 25 лет прежде Скоресби кормщик Павков приставал к берегам восточной Гренландии. Он шел на Грумант (Шпицберген); восточные ветры и течения отклонили его к западу так далеко, что он, проплыв гораздо дольше обыкновенного, увидел, наконец, льды и за ними к западу землю. Пробравшись сквозь льды, вошел он в реку или в узкий пролив, по которому поднялся на 30 верст; на берегах нашел он следы людей, кляпцы для ловли зверей и т. п. Выйдя отсюда, пробрался он опять сквозь льды и, поплыв на восток, прибыл к Шпицбергену. Подробности этих плаваний, без сомнения весьма любопытных, останутся нам навсегда неизвестными, by reason of the great nigligence of the writers of those times [ввиду большой небрежности со стороны авторов того времени]; никто не беспокоился о том, чтобы спасти их от незаслуженного забвения. А сколько есть таких, о которых даже и слухи до нас не дошли!

Летописцы повествуют, что обитатели страны, лежащей между Двиной и Печорой, которых Нестор [8] описывает под именем заволоцкой чуди, в первой половине IX века были уже данниками славян новгородских. [9] С течением времени завоеватели эти, переселяясь мало-помалу в покоренную ими область, ввели с христианской верой язык и обычаи свои и изгладили даже следы первобытных обитателей. Следы эти находим мы теперь только в некоторых названиях рек, островов и прочего. [10] Но когда начались эти переселения новгородцев к северу, столь же мало известно, как и многие другие обстоятельства из истории Средних веков. Кажется, что в половине IX столетия не было еще их на реке Двине. Прославившийся странствованиями своими норвежец Отер или Охтер, [11] доходивший около того времени до устья этой реки, нашел там народ, говоривший на одном языке с финнами; о славянах же он не упоминает вовсе. Весьма жаль, что предприимчивый норманн, устрашась многочисленности биармийцев, не решился вступить на их землю. Исследования его объяснили бы, может быть, до некоторой степени тогдашние отношения этого народа к новгородским славянам. Следует думать, что переселения последних в двинскую сторону начались по водворении в России князей варяжского племени. Новгородцы, призывая их, имели в виду уменьшение внутренних беспокойств своего отечества и безопасность его от внешних врагов. Мятежные по характеру и по привычке, хотели они иметь протекторов, а не властелинов. По привычке их к самоуправлению не мог им нравиться новый порядок вещей, введенный Рюриком, который требовал от них подчиненности. [12] Предпочтение, оказываемое иноплеменными князьями прибывшим с ними вельможам, оскорбляло их самолюбие. Все это рождало мятежи; за усмирением мятежей следовали казни и опалы, а они влекли за собой бегство и переселение. Двинская страна, изобиловавшая дорогим пушным товаром и населенная мирным народом, открывала обширное поле деятельности для беспокойного духа новгородцев. Счастливые успехи первых искателей приключений и слухи о богатстве обретенной ими страны должны были возбудить и в других врожденную страсть к жизни наезднической, [13] которая воображению их говорила более, нежели безусловное повиновение наместникам княжеским. Невоинственная заволоцкая чудь сделалась легкой добычей предприимчивых новгородцев; из них зажиточнейшие и знатнейшие осели и стали владеть покоренным народом и землями, под законами Новгорода, на основании половников; [14] беднейшие же, или не имевшие права владеть землями, должны были продолжать свои странствования и, следуя течению рек, скоро достигли моря. [15] Хотя отчизна их лежала и в отдалении от него, но сношения с варягами, единоплеменными норманнам, которые в Средних веках слыли первейшими мореходами, а потом и непосредственные сношения с последними, после Охтера неоднократно посещавшими берега Биармии, могли им в короткое время дать нужные сведения об искусстве строить мореходные суда и управлять ими. Изобилие лесов по рекам, текущим в Северный океан, давало все необходимое для их построения. Море, изобилующее рыбами и зверями, возбуждало, вместе с любопытством, желание и надежду наживы. При их предприимчивости, чтобы стать мореходами, нужен был один только шаг.

8

Нестор (1056–1114) – монах-летописец Киево-Печорского монастыря; является составителем «Повести временных лет» – летописного свода, объединившего все более ранние летописные произведения.

Заволочьем Летопись называет территорию, расположенную к северу и северо-востоку Волока – водораздел рек бассейна Белого и Балтийского морей и притоков Волги. Финские племена, обитавшие в Заволочье, получили название чуди.

9

Исторические начатки о двинском народе В. Крестинина. Нестерова летопись о Древней Вивлиофике Российской.

10

Исторические начатки В. Крестинина.

11

Достопримечательного путешествия этого Отера доселе на нашем языке не было, почему и поместил я его ниже (Приложение А).

12

Легенда, заложенная в «Повести временных лет», о том, что варяжские князья были призваны по воле народа для «уменьшения внутренних беспокойств своего отечества и безопасности его от внешних врагов», – не соответствует исторической истине. Составителю Летописи важно было доказать законность княжеской династии Рюриковичей и он использовал распространенную тогда легенду о призвании трех братьев-князей.

Ученые-историки считают возможным, что Рюрик со своей дружиной был действительно приглашен, но не как защитник отечества славян, а «… в качестве вспомогательной наемной силы, как это делалось неоднократно и позднее одной из борющихся сторон, когда в Новгороде обострились «усобицы». Рюрику удалось узурпировать власть и, может быть, даже положить начало новой династии Рюрик, однако смог удержать власть только при условии слияния с русским народом, что, как нам известно, и произошло». (История СССР. Т. 1. М.: Госполитиздат, 1947).

«Повесть временных лет» называет в числе призывающих Рюрика кроме славян и неславянские племена – жителей Заволочья. Очевидно, у славян с этими племенами были уже налаженные взаимоотношения и общие интересы, и не может быть, чтобы предприимчивые новгородцы, уже в то время, не селились в богатой пушниной, рыбой и лесом «двинской стороне».

13

Невзирая на торговый дух республики, не оставляли новгородцы страсти к наездничеству и в позднейшие времена. В XIV веке, уже по соединении с Ганзой, предпринимали они наезды без ведома князей.

14

Половники – в северной России крестьяне, арендующие землю за часть урожая – исполу.

15

Исторические начатки В. Крестинина.

Таков был, по всей вероятности, ход событий, изменивший совершенно первобытный вид Двинской страны и ознакомивший россиян с Северным океаном. В начале XII века существовал уже при устье Двины Заволоцкий монастырь Архангела Михаила, из чего можно заключить, что поморье Двинское еще в XI столетии было заселено россиянами и что не позже этого времени началось и мореплавание их по Северному океану. Но как далеко доходили мореплаватели в разные времена, об этом даже и догадок делать нельзя. Летописцы оставляют нас в этом случае в совершенном неведении, хотя некоторые писатели, в их темных и неопределенных сказаниях, пытались увидеть доказательства того, что в XI веке уже известен им был путь на Новую Землю.

В русских летописях упоминается о каком-то походе новгородцев за «Железная врата» [16] при великом князе Ярославе.

Историограф Миллер, [17] основываясь на некоторых местах российских летописей, полагал, что под этим названием следует разуметь не каспийские железные ворота (Дербент), которые от новгородцев были слишком отдалены, но хребет Верхотурских или Уральских гор, который прежде назывался Югорским, и заключал, что, может быть, этим походом сделан был первый опыт к покорению Пермии и Югории. [18] Мнение это сочинителю исторических начатков о двинском народе Крестинину казалось несправедливым. Полагая, что пролив между Новой Землей и островом Вайгач носит название Железные Ворота, он думал, что означенное место новгородской летописи должно отнести к этому проливу и заключал из этого, что новгородцы в XI веке знали уже Новую Землю. [19] Мне это мнение кажется неосновательным, во-первых, потому, что означенный пролив называется не Железными, а Карскими Воротами или просто Воротами, как я уверился из согласного показания новоземельских наших мореходов, которых я нарочно об этом расспрашивал. Неизменность, с которой в той стране данные однажды названия переходят из рода в род, убеждает меня, что он и в старину так не назывался. То же доказывают и сведения, собранные Крестининым: так как где просто показания кормщиков приводятся, там и пролив называется просто Воротами, [20] и кажется, что только это место в летописях навело его на мысль назвать этот пролив Железными Воротами. Есть такого названия пролив и на Новой Земле, но далее к северо-западу. Но если и предположить, что место это в XI веке действительно называлось Железными Воротами, то и тогда будет сомнительно, о нем ли повествуют летописцы, так как невероятно, чтобы о таком подвиге своих соотечественников они стали говорить так кратко, что даже не упомянули, на судах ли или сухим путем был он совершен? В какую землю за Железными Воротами пришли? И зачем туда ходили? Мы имеем в Белом море два пролива такого названия: между северной оконечностью Мудьюжского острова и материковым берегом, и между островами Соловецким и Муксалмы. Мне кажется правдоподобнее, что новгородцы, поселившиеся около этого времени в устье реки Двины, делая набеги для покорения жителей берегов Белого моря, переправлялись через эти проливы и что летописцы разумели какой-нибудь из этих походов.

16

В российской Летописи по Софийскому списку, ч. 1, с. 110 «в лето 6540 (1032) Великий князь Ярослав поча города ставити по Руси, и тогда ж Улеб изыде из Новгорода на Железная врата, и опять мало их прииде». В Воскресенском списке, ч. 1, с. 184, слово в слово то же. В Никоновом списке, ч. 1, с. 132 «в лето 6540 (1032) Ярослав поча по Руси городы ставити. Того «же лета Улеб иде на Железная врата из Новгорода и вспять мало их возвратишася, но мнози тамо погибоша». В Несторовой летописи и в Новгородском Летописце, что в Продолжении Древней Российской Вивлиофики, ч. 2, о походе этом не упоминается. Странно, что об этом загадочном походе все летописцы говорят с такой необыкновенной краткостью. Железные их Ворота были в то время, по-видимому, место общеизвестное. Весьма жаль, что Миллер не приводит именно мест летописей, давших ему повод отнести это название к Уральскому хребту.

17

Миллер Федор Иванович (Герард Фридрих) (1705–1783) – в 1725 году был приглашен Петром I в Россию преподавать в Академическом университете. С 1733 по 1743 год участвовал в Великой северной экспедиции Академии наук. С 1748 года официально назначен историографом.

Собранные и систематизированные им архивные материалы и летописи имели большое значение для изучения истории, географии, этнографии и археологии Сибири.

18

Samml. Rufs. Gesch. В. V. Р. 396–397.

19

Новые ежемесячные сочинения, Ч. 19. С. 41–42.

20

Там же. С. 3, и Ч. 31. С. 9–10.

Не находя в летописях ничего о первых путешествиях россиян по Северному океану, тщетно стали бы мы надеяться найти в них что-либо к объяснению предания, существовавшего в Двинском крае, о том, что новгородцы добывали некогда на Новой Земле серебро. Предание это, сделавшееся известным в конце прошедшего века через Крестинина [21] и подавшее в позднейшие времена повод к снаряжению в тот край особой экспедиции, о которой будет упомянуто ниже, не подтверждается ни в каких исторических памятниках и едва ли имеет какое-нибудь основание. Открытие новых рудников – событие важное; особенно таковым должно оно быть в те века, когда количество дорогих металлов в обращении было гораздо менее, чем ныне. Нет сомнения, что в разработке их приняло бы участие и правление Новгородское, тем более что операция эта в стране ненаселенной и за морем лежащей сопряжена была с большими затруднениями и требовала больших издержек. Отправления судов на Новую Землю были бы многочисленны, назначение их общеизвестно; предприятие это повлекло бы за собой другие, оно вошло бы в связь со многими другими гражданскими делами и прочее. Как же объяснить, что обо всем этом не упоминается ни в одной летописи, ни в одной наказной или уставной новгородской грамоте, ни одним современным историком, [22] что не дошло это ни до одного из путешественников, в XVI столетии на Новой Земле бывших? Да и на самой Новой Земле не осталось никаких тому следов. Крестинин намекает, что мореходам нашим и в его еще время известны были эти места, где серебро выходило на поверхность земли в виде некоторой накипи, но что они не добывали его по каким-то запрещениям. Мы не знаем ни о каких запрещениях по этому делу, разве они были секретными. Но если бы в самом деле и сделано было такое запрещение, то мог ли бы страх какого-нибудь приказного следствия удержать от обогащения людей, которые для умеренного заработка ежечасно подвергают жизнь свою опасности? Название губы Серебрянки приводят в доказательство истины этого предания. Но не вероятнее ли заключить, что последнее обязано происхождением своим первому? Мореходы наши не слишком разборчивы в распределении названий местам, ими открытым. На Лапландском берегу есть губа, называемая Золотой потому, что она окружена песчаными берегами. Что-нибудь подобное могло доставить и этой губе название Серебряной. Сказки словоохотливых мореходов не доказывают ничего; они повторяют только без разбора слышанное ими. Людям непросвещенным свойственно принимать за золото все то, что блестит; им родственна страсть к таинственности и к преувеличению; им приятно возбуждать удивление рассказами о богатстве стран, ими посещаемых. Во всех веках и во всех странах одинаковые заблуждения производили одинаковые предания; американская басня о богатстве Дорадо [23] повторилась и на нашей Новой Земле.

21

Новые ежемесячные сочинения. Ч. 19. С. 43–44. «По содержанию древних изустных преданий народа здешних стран, достигнувших даже до нынешнего времени, на Новой Земле, в окрестностях губы Серебрянки, новгородцы добывали чистое «серебро». В выноске к этому месту сказано: «Покойный И. И. Фомин сказывал мне, что, во время молодых лет его жизни, уверял его старый и постоянный подьячий Архангелогородской Губернской Канцелярии Алексей Ступинцов, что есть старинное письменное дело Губернской Архивы об отправлении повелением государя царя Ивана Васильевича рудокопов искать на Новой Земле серебряную руду по примеру новгородцев. Такое свидетельство надлежит почитать уже погибшим, ибо вся Архива здешней Губернской Канцелярии в 1779 году сгорела». Свидетельство «сгоревшей Архивы» ничего не доказывает; притом же покойный академик Лепехин был в Архангельске прежде этого несчастного случая и если б слышал об этом любопытства достойном деле, то, конечно, не оставил бы розысков его. В «Двинском Летописце» читаем мы следующее: «В лето 6999 года князь великий Иван Васильевич послал на Печору руды искать Ивана да Виктора, а с ними послал Андрюшку Петрова, да Василья Иванова сына Болшина, да грека Манойла Лариева сына. И той же осени пришли с Печоры, и сказаша великому князю, что они руду нашли медную на реце на Шилме, не доходя Коемы реки за полдни, и от Печоры реки за 7 дней». Место это показывает, что летописец не пропускал без внимания подобных предприятий, и, верно бы, упомянул и о поисках на Новой Земле, которые не могли ему быть неизвестны, если б только действительно были предприняты. Не эта ли выдержка составляла содержание того сгоревшего дела? Ступинцов мог смешать в памяти своей Новую Землю с Печорой, ч. 31, с. 3: «Между извлекаемыми из внутренности земли, по нуждам человеческим, богатствами, запримечены на Новой Земле: 1) серебро, 2) каменное уголье. Знаки первого состоят в одних изустных преданиях старины». Там же, с. 59–60: «Губа Серебрянка», по имени своему и по старинным преданиям народа, скрывает в своих берегах драгоценный металл, серебро, которое, по прежним запрещениям и по приказным опасностям, частные люди, без позволения правительства, боятся отыскивать. Неутомленное человеческое старание к снисканию серебра, может быть, переменило бы Митюшевскую пустыню в главное Новоземельское становище, если бы вольность была дана нашим поморцам промышлять в тамошних горах серебро…».

22

Амстердамский бургомистр Битсен, написавший огромную книгу о северо-восточной части Европы и Азии (Noord en Oost Tartarye, door Nicolaes Witsen’t Amsterdam MDCCV) и бывший в сношениях со многими русскими вельможами XVII столетия, не мог бы, кажется, об этом не слышать, а посвящая свое сочинение государю Петру Великому, имел сугубую причину не умалчивать о богатстве страны, принадлежащей России. Вот что он пишет о новоземельских рудах: «Некоторый русский господин, желая загладить учиненное им прежде преступление, донес несколько времени тому назад Московскому Двору, что на Новой Земле находятся серебряные руды. Его послали туда, но он возвратился без всякого успеха; будучи отправлен вторично, со множеством работников, не возвращался он оттуда, но со всеми погиб» (с. 927). «Говорят, что на Новой Земле есть металл, имеющий все «внешние признаки серебра, но цвета несколько темнейшего; некто уверял меня, что видел сделанные из него кубки, по которым если ударить, то они разлетаются на мелкие частя» (с. 890). Шкипер Тенис Ейс (Theunis Vs) видел на Новой Земле много мрамора и весьма твердый хрусталь; но думает, что около Костина Шара есть руды» (с. 902). «Горы острова Вайгач блестят от множества маркезита, который по наружности кажется содержащим золото и серебро, но по сути дела не имеет никакой цены; у меня еще есть образчики его» (с. 916). При всем своем желании не мог Битсен упомянуть ни об одном кусочке серебра, на Новой Земле найденном, тем менее о целых рудниках.

Маркезит (правильно – марказит) – серный или медный колчедан.

23

Дорадо (или Эльдорадо) – в Средние века название страны, которая, по представлению европейцев находилась в испанской Гвиане и изобиловала золотом и драгоценными металлами.