Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

— Это я помню, — сердито возразил Мосолов, — но там, друг милый, другое дело было… Там была война…

— Нет, не другое дело, Кузьма Федорович. И тогда и сейчас решало одно и то же — сила нашего советского человека. А ты человеческую душу со счетов своих канцелярских скинул, пренебрег ею, и потому, помяни мое слово, будешь в обозе у жизни плестись.

Мосолов в раздражении дернул плечом, хотел что-то сказать, но в это время его жена вышла на порог и крикнула:

— Пожалуйте к столу!

Они пошли в комнату, и, пока хозяйка потчевала Василия холодным каймаком и вяленой рыбой, он, волнуясь, говорил Мосолову:

— Рыбака надо

убеждать делом, Кузьма Федорович. Он болтовне не поверит, ему надо видеть результаты новых форм хозяйства, а так…

Глядя на Василия, Мосолов думал раздраженно: «Только петушится, герой, а посади его на мое место да заставь план выполнять, он не то запоет!..»

— Ладно, Кириллыч, — хмуро сказал Мосолов, — видать, мы один другого не понимаем. Я тебе уже сказал что препятствий для твоего рыбпункта никто чинить не будет. Бери себе, пожалуйста, амбарчик, который на винограднике стоит, и развертывай на здоровье рыбпункт. — Кузьма Федорович поднялся, походил по комнате и заговорил глухо: — А что касается колхоза, то тут мы по-разному на дело глядим. Ты, друг милый, землю копытом роешь, выше себя прыгнуть хочешь, как конь норовистый, а я свой расчет имею.

— При чем тут расчет? — пожал плечами Василий,

— А при том, что перво-наперво надо в колхозе дисциплину укрепить, обязательство перед государством выполнить, силы расставить правильно, а потом уже бить наверняка, чтобы не иметь поражения. Ясно?

— Бросим об этом, — поднялся Василий, — все равно мы так ни до чего не договоримся. Лучше поставить вопрос о хозяйственном плане артели на партийном собрании, с людьми посоветоваться, а потом решение принимать.

Темнея от гнева, Мосолов со стуком отодвинул стул.

— Что ж, можно и на партийном собрании поговорить, — сказал он тихо, — а только, товарищ лейтенант, рановато вы меня в отстающие записали…

Когда Василий ушел, Кузьма Федорович долго ходил по комнате, глядя себе под ноги.

«Без году неделю в станице находится, — думал он о Зубове, — а уже учить меня вздумал и дорогу колхозу определять…»

Но, как ни злился Мосолов, его все-таки тревожила мысль о том, что он, гвардии сержант, коммунист и герой войны, что-то напутал и потому совершает какую-то серьезную ошибку.

Зубов же хотя и жалел Мосолова, но считал, что поступил правильно, сказав председателю все, что думал.

Не желая отрывать старых рыбаков от лова, Зубов пошел к Тосе Белявской, чтобы договориться о помощи со стороны комсомольцев.

Тося, потеряв родных, ушла, как и Зубов, добровольцем на фронт, служила в прожекторной роте, дважды была контужена и в конце войны награждена орденом Красной Звезды. По окончании войны она вернулась в Голубовскую, поселилась у старшего брата, работала в избе-читальне, а потом была избрана секретарем комсомольской организации. Спокойная, рассудительная девушка, она скоро стала любимицей всей станичной молодежи. Лучшие рыбаки-стахановцы не раз сватали Тосю, но она вежливо отказывала женихам и говорила задумчиво: «Я еще подожду с замужеством». Девчата прозвали Тосю чудачкой, но поговорили немного и замолчали, решив, что каждый человек волен устраивать свою судьбу, как ему хочется.

Идя от Мосолова, Василий встретил Тосю на улице.

В белой шелковой блузке, в накинутой на шею синей косынке, в резиновых сапожках, она шла по залитой водою улице, держа на руках толстую белокурую девочку.

— Здравствуйте, товарищ ефрейтор! — издали закричал Василий. — Вы-то как раз мне

и нужны!

— Здравия желаю, товарищ лейтенант! — серьезно ответила Тося и пересадила девочку с правой руки на левую.

— Это что же, дочка, что ли? — спросил Василий.

Тося засмеялась:

— Дочка, только не моя.

Когда Василий рассказал об организации рыбоводного пункта и попросил помочь оборудовать выделенный Мосоловым амбар, Тося кивнула головой:

— Конечно, поможем, Вася. Я уже давно думала о чем-нибудь таком. Не о пункте, правда, а вообще о новом большом деле, чтобы молодежь наша увлеклась им по-настоящему… — Подняв голубые глаза, Тося сказала серьезно: — Понимаешь, Вася, ребятам и девушкам надоело наше тихое захолустье.

— Подожди, подожди, — насторожился Василий, — с каких это пор Голубовская стала для вас захолустьем?

— Да я не в этом смысле, — сердито отмахнулась Тося, — я совсем о другом…

— О чем же?

— Как бы тебе сказать… Вот, понимаешь, спрашивает нас кто-нибудь со стороны: «Как там у вас дела?» — а мы отвечаем: «Ничего». Ни-че-го… Ни хорошо, ни плохо. Удовлетворительно. Посмотришь, в других колхозах жизнь ключом бьет, люди растут, а у нас ни холодно ни жарко. План добычи мы с горем пополам выполняем, снасть бережем — значит, все в порядке. А люди работают вполсилы.

Василий пытливо посмотрел на девушку. На белой Тосиной блузке, словно раскрывший лепестки мак, алел орден. Перебирая пальцами русую косу, Тося говорила тихонько:

— Это ты хорошее дело задумал, только бы нам его до конца довести. Трудно будет, Вася. Придется кое-кого уговаривать, а кое с кем в драку вступать… Ну, ничего. Почин мы сделаем. Сегодня же соберем девчат и завтра выйдем на работу. Девчата все пойдут. — Она притронулась к руке Василия и сказала, глядя ему в глаза: — Только смотри, Вася, чтоб опыт твой удался, а то конфуз выйдет. Ты не обижайся. Надо ведь, чтоб люди сразу, на практике, убедились, в чем тут дело, и доверие к нам не потеряли.

— Не бойся, Тосенька, все будет сделано, — твердо проговорил Зубов, — никакого конфуза мы не допустим. Воду погоним в амбар электродвижком, за аппаратами Груня в город поедет, а остальное на месте найдем. За месяц-полтора подготовим своих молодых рыбоводов и поставим вопрос об организации колхозного завода…

Зубов проводил Тосю домой и условился с нею о встрече на собрании.

Собрание было созвано в избе-читальне, а в понедельник большая бригада девушек-комсомолок начала приводить в порядок амбар. Две отсыревшие, засыпанные камышом амбарные клетки были очищены от мусора. На следующий день девушки подвезли песок и глину, оштукатурили стены, вставили стекла. Зубов, Иван Никанорович и моторист Яша покрыли цементом пол, устроили водосток, оборудовали длинные столы для установки рыбоводных аппаратов. С берега к амбару были подведены две трубы, а неподалеку, в деревянной будке, поставлен принадлежавший полеводческому колхозу электродвижок.

Старухи-станичницы, узнав от девчат, что новый инспектор собирается выводить в амбаре рыбьих мальков, покачивали головами и говорили сердито:

— Нечего ему, видно, делать, так он баловством занимается!..

— Виданное ли дело — рыбу вроде курчат выводить!

— Нехай бы лучше до невода ставал, там рабочие руки требуются!..

Особенно куражился паромщик Авдей Талалаев. Каждый день, идя на берег, он заворачивал к амбару, несколько минут стоял, почесывая бородку, а потом спрашивал ехидно:

Поделиться с друзьями: