Плеханов

«…У нас предстояло собрание для переговоров с г. Тихомировым о вступлении нашей группы, — тогда еще не имевшей определенного имени, — в «партию Народной воли». Когда он пришел на это собрание, мы увидели, что он уже не тот, каким был в последние месяцы. Из его объяснений мы узнали, что «молодые товарищи в России» очень недовольны его сближением с нами, так как опасаются, что благодаря ему в движении возьмет верх нежелательное для них влияние бывших «чернопередельцев». Вместе с тем он сказал нам, что по уставу партии мы можем быть приняты только поодиночке и по выбору, а не целой группой. Прежде он находил возможным принять нас именно как группу. Когда мы напомнили ему об этом, на него напала сильная зевота, и никакого толку мы от него не добились. К концу собрания было совершенно ясно, что г. Тихомиров решил круто изменить свою политику в отношении к нам. И в самом деле, после этого он в разговорах с нами решительно высказывался против социал-демократии и не без красноречия расписывал прелести воспетых народниками крестьянских «устоев». Это было неприятно, но делать было нечего. Я вышел из редакции «Вестника «Народной воли». Мы выступили как группа, назвавшаяся группой «Освобождение Труда», и моя статья «Социализм и политическая борьба» явилась в виде отдельной брошюры после того, как я дополнил ее и значительно смягчил заключавшуюся в ней критику «партии Народной Воли» (1—XIII, 32–33).

Так осенью 1883 года закончился почти годовой период бесконечных споров и надежд на то, что удастся отколоть от народовольцев группу людей, убедить их в правоте марксизма. Плеханов и его последователи от признания марксизма как единственно верного учения для революционера любой страны перешли к распространению идей марксизма в России.

Через много лет, вспоминая это время и анализируя причины, которые привели его и его друзей к отказу от народнических идей и сделали их последователями теории научного социализма, Плеханов писал: «Мы не сшивали своих взглядов из кусочков чужих теорий, а последовательно вывели их из своего революционного опыта, освещенного ярким светом учения Маркса» (1—XXIV, 113).

Подводя итоги пути, проделанного к марксизму, Плеханов сделал вывод, что «теория Маркса, подобно Ариадниной нити, вывела нас из лабиринта противоречий, в которых билась наша мысль под влиянием Бакунина. В свете этой теории стало совершенно понятным, почему революционная пропаганда встречала у рабочих несравненно более сочувственный прием, чем у крестьян. Самое развитие русского капитализма, которое не могло не волновать бакунистов, так как оно разрушало общину, приобретало теперь для нас значение новой гарантии успеха революционного движения, ибо оно означало количественный рост пролетариата и развитие его классового сознания» (3—VIII, 17–18).

ГЛАВА II Пионер марксизма в России

1. Тогда их было только пять…

1883 год вписал в летопись истории революционного движения и передовой общественной мысли России новую знаменательную страницу. Усилиями Георгия Валентиновича Плеханова, пионера марксизма в России, в этом году была впервые создана за границей организация российских марксистов — группа «Освобождение труда», которая начала прокладывать рабочему движению России путь к научному социализму.

25 сентября 1883 года в кафе на берегу Роны в Женеве собралась группа русских революционеров: Плеханов и его единомышленники — Павел Борисович Аксельрод, Вера Ивановна Засулич, Лев Григорьевич Дейч и Василий Николаевич Игнатов. Здесь же присутствовали Розалия Марковна Плеханова [13] и брат Игнатова Илья Николаевич.

— Друзья, мы не можем больше скрывать своих убеждений, необходимо открыто заявить, что мы социал-демократы. Нас мало, но с каждым годом будет все больше. Я уверен, что идеи марксизма найдут сторонников в самой России, — говорил Плеханов.

13

Р. М. Плеханова формально не входила в группу «Освобождение труда». В июне 1883 г. у нее родилась дочь Евгения. Уход за двумя детьми, учение в университете и работа ради заработка мешали ей принимать активное участие в революционной работе.

— Жорж, а с чего нам начинать? Я верю, что вы правы, но мне трудно представить, что мы — горсточка людей — сможем сделать, когда даже своих товарищей-революционеров не сумели убедить.

— Вера Ивановна, дорогая, вспомните, что и после Воронежского съезда нас было мало. Но нельзя идти по ложной дороге только для того, чтобы идти рядом с симпатичными тебе людьми. Ведь вы-то самая мужественная женщина на свете, каждый это подтвердит, а тут испугались буку Тихомирова.

Все рассмеялись, даже сама Засулич, нервы которой были напряжены до предела, так как разрыв с прежними друзьями для нее был очень тяжел.

— Жорж прав, — вступил в разговор Павел Аксельрод, — надо нам выступить самостоятельно. Я предлагаю начать с организации издательской группы, чтобы мы могли печатать свои работы без цензуры народовольцев.

Члены созданной Плехановым группы решили начать с организации издательского дела, чтобы можно было создавать и печатать марксистские работы без вмешательства народовольцев. Первое и главное, что нужно было для этого сделать, — продолжать перевод произведений Маркса и Энгельса и сделать их достоянием российских революционеров. Этот вопрос горячо обсуждался уже во время первой встречи.

— А где возьмем деньги? — тихо спросила Розалия Марковна, которая знала, что почти у всех собравшихся нет за душой ни гроша.

— Деньги найдутся, — бодро заявил Дейч, — напишем в Россию, оттуда пришлют, да и здесь можно что-нибудь придумать.

— Ох, Евгений, — сказал Николай Игнатов, называя Льва Дейча его революционной кличкой, — ты фантазер, хотя, к удивлению всех, одновременно самый практичный человек из нас. Но выход есть, у нас, у меня и сестер, осталось немного денег от наследства, я собирался отдать их в Красный Крест, но теперь вижу — здесь они нужнее. Тем более что я меньше, чем вы все, смогу сделать для новой группы. Писать я не умею, а поехать в Россию сейчас не могу, да и потом, наверно, не смогу…

Все молчали, так как знали, что туберкулез медленно, но неотвратимо съедал легкие Игнатова. Молчание прервал Плеханов.

— Ну, спасибо, брат, — обратился он к Василию Игнатову, — ты верно решил. Теперь надо подумать, что делать дальше. Наш кружок предлагаю назвать «Русская социал-демократическая группа».

— Стоп, Жорж, — прервала его Засулич, — так нельзя. Мы сразу оттолкнем от себя возможных союзников. Ведь почти все русские революционеры предубеждены против всего того, что связано с именем социал-демократии.

— Вера Ивановна, вы не правы, — горячился Плеханов, — назвавшись социал-демократами, нам будет легче работать среди русских сознательных пролетариев. Когда они услышат или прочитают в газетах об успехах социал-демократии в Германии, то они поймут, что речь идет об их идейных единомышленниках.

Хотя Плеханов был прав, его товарищи все же сочли, что первые шаги группы будут и так трудны, и, чтобы не отталкивать возможных союзников, придумали нейтральное название — группа «Освобождение труда». Название это — не совсем ясное — закрепилось, и вскоре, буквально через несколько месяцев, к нему стали все чаще добавлять определение — социал-демократическая группа «Освобождение труда».

После того как было найдено название группы, обсудили проект ее заявления. В окончательной редакции оно называлось «Об издании библиотеки современного социализма». В нем было сказано о задачах группы «Освобождение труда», которые сводились к двум пунктам: «1. Распространению идей научного социализма путем перевода на русский язык важнейших произведений школы Маркса и Энгельса и оригинальных сочинений, имеющих в виду читателей различных степеней подготовки. 2. Критике господствующих в среде наших революционеров учений и разработке важнейших вопросов русской общественной жизни с точки зрения научного социализма и интересов трудящегося населения России» (3—VIII, 29).