Племя

Больше, чем методы борьбы с пьянством, Шона удивляло то, на какие ухищрения шли солдаты, дабы получить заветные капли в стакане: просили посторонних сделать заказ за них(но эту махинацию командиры подметили моментально); уверяли, что не пили с прошлого месяца, всегда отрицая тот факт, что еще вчера в нетрезвом состоянии напевали здесь песни; более смелые старались утащить бутылку прямо из-под носа официанта, а на случай провала имели одну и ту же отговорку: “Почудилось, что бутылка пуста. Мусор вынести хотел”. Само собой все прекрасно знали о всех способах добычи волшебной воды солдатами, но ограничивать их пьянство никто не собирался: уж больно все любили спиртные рассказы и завывания песен перед сном.

Язычник нерасторопно шагал, немного опережая Шона. Ноги одна за другой утопали в лужах, плескались темно-коричневой водой. Вновь повернувшись к Шону, охотник монотонно поинтересовался:

– И куда ты теперь?

– Что? – машинально спросил Родригес, хоть и четко услышал вопрос.

– Ты пришел сюда с каким-то письмом, расспросил всех, нашел что-то. Твои задачи здесь, наверняка, сделаны. Так куда ты пойдешь дальше?

– Пока еще сам не знаю. Мне так кажется, я понял, о чем шла речь в этой подсказке, – Шон сделал небольшую паузу, а после неуверенно добавил. – Но как-то не по себе. Неужели мой давний друг оставляет такие подсказки, вместо конкретики. Я не знаю… Может он чего-то боится.

Охотник вздохнул с открытым ртом, точно уставшая собака, и молча продолжил путь.

Тонкий огонек змеей извивался над свечкой, которую поставил перед собой на стол охранник. Словно мотор автомобиля, разносился храп. Язычник свирепо, но устало промычал, поднял с земли камень и что есть силы бросил в уснувшего солдата. Тот взвизгнул, схватившись за голову обеими руками, и принялся нащупывать ружье. Язычник недовольным тоном выругался, пригрозив охраннику, и потребовал раскрыть ворота.

Охотники вернулись гораздо раньше, чем ожидалось. Луна все еще светло-желтым пятном поблескивала на небе, отражаясь в окнах и лужах. Поселение совсем опустело, только едва слышимый шелест листьев создавал хоть какую-то иллюзию жизни. Все жители давным-давно уснули, только два охранника ходили из стороны в сторону.

Шон бесшумно забрался в палатку, улегся на скомканные простыни и достал найденный в машине корпорации фотоаппарат. Роза уже во всю сопела, протяжно выдыхая свистящие звуки. “Да нет, глупость какая-то, – все не верил в странные совпадения Родригес. – Не найди я фотоаппарат – ничего бы мне подсказка не дала. Что за игры? Нельзя ли в письме написать о месте и времени встречи?”. До ужаса странные события только и делали, что заставляли Шона нервничать. Кнопки фотоаппарата глухо клацали, заменяли один снимок другим. Те же самые кадры: мутанты, мутанты, еще раз мутанты. Драугры самых разных видов – выбирай, что нравится. Следующая на очереди фотография, наконец, заинтересовала Родригеса. Он рассматривал ее, старался переместиться в это место через дисплей, чтобы уловить каждую деталь. Перед ним была комната, где крупным планом выделялось большое разбитое окно. Обветшалые деревянные стены, казалось, вот-вот рухнут прямо на автора фотографии. За окном виднелся небольшой водоем, окруженный деревьями.

Еще несколько минут Шон рассматривал последнюю фотографию, но не находил больше никаких подсказок. Похоже, ему придется отправиться туда. Медлить больше нет смысла. Наверняка в поселении есть кто-то, кто сможет по снимку определить приблизительное местоположение. Хоть знатных картографов поблизости нет, главное – дать малейший намек.

Родригес вырубился почти сразу, как только отложил фотоаппарат в сторону. За весь день он сильно измотался, а перед неизвестной дорогой нужно было хорошо выспаться.

Когда единственные часы в поселении, висевшие на стене в трактире, показывали двадцать минут одиннадцатого, Шон разлепил глаза, потирая их обратной стороной ладони. Еще несколько минут он просто лежал, стараясь на мгновение освободиться от всех преследующих его мыслей.

Просто лежал и смотрел в никуда.

Роза не спала уже давно.

Здание трактира с самого утра забито посетителями, и тому есть объяснение: сегодня у солдат первый выходной. С Оружейного не слышно ни громких команд, ни грома тяжелых ботинок, ни глухих выстрелов.

Несколько крупных, грузных силуэтов плясали, постукивая по деревянным доскам, точно по барабану. Кто-то вел дискуссии, подпирая своим телом барную стойку; пара наряженных в старые камуфляжные куртки мужчин стучали кулаками по столу, перекрикивая речи друг друга. Сидевшие отдельно от других музыканты резкими движениями меняли аккорды, дергали струны и окидывали взором танцоров.

Розе показалось, что никто даже не заметил, как она вошла в здание, громко хлопнув дверью, ибо та не закрывалась. Девушка медленно осматривала каждое лицо, выискивая более менее соображающего человека. За дальним столом, покручивая наполовину наполненный красной жидкостью стакан, с полным задумчивости лицом сидел высокий молодой парень. Его глаза смотрели ровно и взгляд отличался уверенностью. Черные волосы поднимались кверху, укладываясь на левую сторону. Бывало, он посмотрит куда-то, затем поднимет подбородок и взглянет на потолок. Его пальто очень сильно напоминало шинель, что носили военные в старину.

Роза, не обращая внимания на других посетителей, подошла к столику. Парень медленно повернул голову в ее сторону, подняв на нее свои яркие зеленые глаза.

– Присаживайтесь, – быстро, но отчетливо проговорил он, поняв, что девушка подошла именно к нему, и указал взглядом на стоящий против него стул. – Чем обязан?

Роза, поправив свое светлое пальто, присела на стул и неуверенно заговорила:

– Вы похожи на местного армейского командира.

– Допустим, – вновь посмотрел неизвестно куда парень.

– Где-то недалеко есть крупный лагерь выживших, даже, скорее, трудовой лагерь. Вам, наверняка, известно хотя бы что-то. Я хотела бы узнать о нем, точнее, где он находится. Вам что-то знакомо?

Парень задумался сильнее обычного, вновь взглянул на содержимое стакана и очень тихо, чтобы другие не слышали, начал:

– Я не совсем знаю, кто вы. Может быть, меня бы это так не тревожило. Но ваш вопрос разбудил во мне любопытство и некоторую осторожность, – говорил он красноречиво и метко. – Поэтому, начнем сначала. Кто вы?

– Я Роза Андерсон. У меня есть подозрения, что один из моих… – Роза неловко остановилась и глубоко вздохнула, – один из моих хороших знакомых попал в трудовой лагерь, что находится где-то здесь. Я все сказала. Ваша очередь.

Парень опустил руки на стол, сожмав их в кулак:

– Меня зовут Павел Березин. Да, как вы догадались, я командир у этой кучки алкашни, – он облокотился на спинку стула и снова продолжил. – Если ваш знакомый сейчас жив, то с большей вероятностью вы найдете его здесь, – Павел достал из кармана кусок бумаги и короткий карандаш, начеркав название города и его ориентиры. – Вот только не совсем это недалеко. Почти сто километров отсюда.

Роза удивленно раскрыла глаза, немного покрутила головой, выражая неприятное удивление. Парень поставил оба локтя на стол, снова взглянув на Розу, и прошептал:

– Но вы рассказали мне не все, – сказал он тихо, слегка улыбнувшись. – Мне важно знать, с кем ты сюда пришла, почему на тебе была одежда поганой корпорации, – Павел вздохнул и потянулся к карману шинели. – И вот еще что, Роза Андерсон, – он акцентировал речь на имени и фамилии, разворачивая лицом к Розе испачканный в засохшей грязи бейджик, – ваше?