Шрифт:
Алекс Максимов
Племянница(Ларина любовь)
Меня разбудил высокий и резкий звук, который кажется ввинчивался в утомленный мозг.
Я не сразу понял, что это было. Наступила тишина, но через мгновение все повторилось.
Я открыл глаза, часы подмигнули мне кроваво красно - 3. 34. Я схватил трубку телефона.
– Кто это?
На другом конце провода кто-то заговорил знакомым голосом. Я не слышал его несколько лет.
О чем идет речь я не понимал. Я только пытался узнать - кому принадлежит этот голос.
Это Лена, моя сестра Лена, мы не разговаривали несколько лет.
– Валера, ты меня слышишь, Валера?
– Слышу, в чем дело?
Она зарыдала, в трубке раздавались истерические всхлипывания.
– Лара, она попыталась покончить с собой...
Я не знал, что сказать. Моя племянница Лара, я ее видел последний раз когда ей было четырнадцать... Покончила с собой.
Я не нашелся, что сказать- Она мертва?
– Нет, врачи пока борются... Я не знаю.. Что будет, а?
– Успокойся, Лена, ради Бога, успокойся. Она справится. Где ее отец?
– Понимаешь, его нет... Нет его, сейчас... Он ушел... Мне не к кому обратиться...
– Правильно, что ты позвонила... Я приеду в Москву. Поезд, по-моему, отходит в 21 час, да черт с ним, я на машине.
Я услышал в трубке, новые рыдания:"Боже, мой!"- Возьми себя в руки, все будет хорошо, слышишь, хорошо. Я приеду. Скоро приеду.
Нас разъеденили.
Я сел в кровати, достал сигарету и закурил. Дико болела голова, после выпитого. Я не мог сообразить. Ехать ли мне на поезде вечером, на автобусе или на машине уже сейчас. Черт его знает. Ничего не могу сообразить.
Я поднялся с кровати, прошел на кухню. Надо выпить, иначе, я не знаю что делать. Налил в стакан водки и опрокинул его. Так-то лучше. Я решился: немедленно ехать на машине.
Наплевать на всякие вещи, просто взять и поехать. До Москвы километров 500, доеду за несколько часов. Я оделся, и вышел на улицу. Ночная прохлада приятно бодрила.
2.
Я въехал в Москву. Нужно было ехать в омерзительное Коптево, дороги я не помнил. Пришлось остановиться и долго изучать карту, голова ужасно болело, и осмысление маршрута заняло неприлично много времени.
Все-таки я разобрался и через полчаса был у лениного дома, башни из красного кирпича. Я поднялся на тринадцатый этаж и позвонил.
Дверь открыла Лена. Лицо ее было опухшим от рыданий.
– Как она-спросил я вместо приветствия.
– Она будет жить-и бросилась ко мне в объятия.
– Ну я же говорил...
Оказалось, что Лара вскрыла себе вены. Какой-то ее приятель бросил ее, и она не пережила разрыва их вселенской любви. Черт знает что!
Совсем недавно, она была маленькой девочкой. Похожей на свою мать в этом же возрасте. А теперь какая-то Джульетта... Хотя Джульетте было четырнадцать, вроде... Ларе девятнадцать. Мы страдаем, наши дети страдают. Голова стала опять тяжелой.
Нужно было выпить.– Лена, у тебя не найдется...
– Да, конечно, какая я дура, проходи на кухню.
Мы выпили.
– Как ты живешь?- поинтересовалась моя сестра.
– Все так-же, преподаю теоретическую механику, в нашем теперь уже университете. Я доцент, представляешь.
– Да?
– Да. Пью все также, не женился после смерти Кристины, и, наверное, не женюсь. Все по-прежнему. А что у тебя с Олегом?
– Два года назад, он ушел от нас. Женился на какой-то хохлушке, и уехал в ближнее зарубежье. Он забыл о нас... Он даже не пишет Ларе. Мне кажется, она переживает его уход значительно сильней чем показывает. Может быть из за этого она и...
Лена снова зарыдала, я выпил еще.
– Когда я смогу ее увидеть?
– Сейчас уже поздно, завтра, а сейчас отдохни.
– Нет, давай лучше поговорим.
Мы проговорили до глубокой ночи. Мы так давно не виделись. Всю предыдущую жизнь мы были с Леной далеки друг от друга. Не поддерживали связь. Виделись только по грустным и радостным событиям.
Свадьба моя и Кристины, свадьба Лены, рождение Лары и похороны Кристины. Больше не разговаривали.
Я тихо спивался, не хотел принимать ее помощь. Она сказала, что я становлюсь похож на нашего отца.
Я послал ее кошмарно. Больше мы не разговаривали, и вот теперь это...
Наш отец был нам как чужой. Он был алкаголик. Мы его не интересовали, он был заинтересован только собственной персоной. Его отчужденность от нас, передалась нам в отношении друг-друга. Быть вместе было мукой для нас. Когда мы выросли, мы перестали видиться. Более того, я сбежал из Москвы в Смоленск, к Кристине.
Наступило утро.
3.
Больница была недалеко от дома. Мы пошли пешком. Я наслаждался теплым весенним солнцем. Даже не хотелось выпить, я был как-то безмятежно спокоен в этот момент. Казалось, что после какого-то вихря, который поднял все вещи в комнате вверх и перемешал их в воздухе, все неожиданно и волшебно стало на свои места. Что-то произошло...
В больницу нас пропустили с трудом. Сначала сказали, что понедельник санитарный день. После уговоров Лены, сказали, что сейчас неприемные часы. Приходите через два часа.
Мне это надоело и я сунул десятку, после этого нас сразу пропустили.
В палате на четверых было шесть человек. Интересно, это предел или можно довести до десяти.
Лара лежала на кровати возле окна, под капельницей. Ее глаза были закрыты, но она не спала, я чувствовал это. Мы подошли ближе. Боже, как она изменилась.
Лара не была похожа на испуганную, запутавшуюся девочку, которая совершила глупость из-за еще большей глупости и, теперь, страшно переживает из-за этого. Она была уверена в правильности своих действий и повторит свой поступок обязательно, я понял это совершенно точно.