Плененные сердца

Заметив, что свечи почти догорели, Эвелина отложила работу и принялась менять свечи в трех канделябрах, служивших для освещения гостиной. В других домах с большими средствами и многочисленной прислугой это входило в обязанности лакеев. Но в их положении Эвелина была рада принести хотя бы небольшую пользу.

Это занятие в очередной раз напомнило ей об удручающей бедности Флитвик-Лодж. Проходя мимо Брэндрейта, Эвелина недовольно поморщилась. Леди Эль могла бы разрешить все свои многочисленные финансовые проблемы, приняв предложение маркиза – десять тысяч фунтов за бюст Зевса! Эвелина не сомневалась, что стоит ему проявить чуть больше настойчивости, и тетушка согласится. Деньги были ей крайне необходимы.

Только сегодня утром тетка сказала Эвелине, что получила новое уведомление от фирмы «Томас и Райли» с Ганновер-стрит, ссужавшей деньги многим аристократическим семействам. Под колоссальные проценты они одалживали деньги и ее покойному мужу. Бедный Генри любил пожить широко: карты, лошади, охота. Он так и не успел расплатиться с долгами до своей безвременной кончины.

Приезд Брэндрейта в Флитвик-Лодж устранял все эти трудности. Как могла леди Эль отказаться от десяти тысяч фунтов? Нет, не следовало Эвелине даже и думать о том, чтобы помешать тетке воспользоваться этим более чем великодушным предложением.

5.

– Клянусь Зевсом! – воскликнула Афродита и тут же проворно зажала себе рот рукой. Потом предостерегающе нахмурилась в сторону своего сына и Психеи. – Только посмейте обмолвиться Громовержцу, что я упомянула его имя, как это делают смертные. Я вас живо сошлю в подземный мир лет на десяток, а то и на два. Смотрите у меня! – Черты ее лица вдруг смягчились, и она медленно обратила свой вспыхнувший любовью взор на маркиза Брэндрейта. – Кто это дивное создание? – проговорила она наконец мечтательно.

Психея назвала имя маркиза. Пренебрежительно ткнув пальцем в сторону Эвелины, Афродита спросила невестку:

– И ты хочешь, чтобы это жалкое подобие женщины влюбилось в это изумительное воплощение лучших черт человечества?

Психея не опустила глаз под презрительным взглядом свекрови. Стушеваться перед суровостью Афродиты означало погубить себя окончательно. Поэтому, приняв вид решительный и независимый, она отвечала со всей уверенностью, на какую была способна:

– Право же, это неплохая идея. Вот увидите, хотя они и постоянно ссорятся, они очень подходят друг другу.

Запрокинув голову, Афродита рассмеялась. Звук был настолько прелестный, что Психея не сомневалась: если бы обитатели Флитвик-Лодж могли услышать эти восхитительные переливы, они бы плакали от восторга. Успокоившись и утерев несколько слезинок, прокатившихся по ее белоснежному лицу, она потрепала Психею по щеке. Этот жест мог показаться самым дружелюбным и даже нежным выражением родственных чувств. Но Психею он не обманул.

– Ну и дурочка же ты. Как ты можешь терпеть такую глупость, Эрот? Да проживи я еще миллион лет, мне никогда не понять нелепый склад ее ума.

– Мама, – укоризненно заметил Эрот, – по-моему, уже довольно.

– Нет уж, ты послушай! Чтобы такой великолепный образец человеческой породы, – она послала Брэндрейту воздушный поцелуй, – увлекся подобной невзрачной особой. – Она досадливо щелкнула пальцами в сторону Эвелины, словно стряхивая какую-то мошку со своих одежд. – Только полная идиотка могла додуматься до такого.

К большому удовольствию Психеи, Эрот снова сделал попытку вступиться за жену, но Психея, нежно коснувшись его белой батистовой туники, остановила резкие слова, готовые сорваться с его языка. После такого заступничества ей доставалось от свекрови больше обычного.

– Купидон, любовь моя, – начала она ласково, пользуясь римским вариантом его имени, – твоя мать говорит, увы, лишь горькую правду. Не стану притворяться, у меня нет таких способностей, как у тебя или у нее. Но я знаю одно: под притворным равнодушием Эвелины скрывается страстная натура, ожидающая только пробуждения. А что до Брэндрейта, – тут она бросила лукавый взгляд на Афродиту, – ему не позволяет полюбить невероятная гордость. Такой я еще никогда ни в ком не замечала.

Психея сразу же убедилась, что нашла верный подход. Брови Афродиты недоуменно изогнулись над сверкающими глазами.

– Гордость? – повторила она. – Ну так он имеет полное право гордиться своей внешностью. Сам Зевс, наверное, приложил руку к созданию такой восхитительной фигуры и столь прекрасного лица.

С озабоченным видом, наморщив брови. Психея сказала:

– Возможно, вы правы. Не стану спорить, он очень хорош собой. Я слышала вчера вечером, как он хвастался перед одним своим знакомым, что может завоевать любую женщину, какую пожелает, стоит ему поманить ее пальцем. Быть может, я и заблуждаюсь, но мне кажется, что его гордость превратилась в нечто более опасное – в тщеславие и высокомерие.

Поджав губы, Афродита устремила на лорда Брэндрейта проницательный взгляд, в котором уже сквозило явное недовольство. Психея постаралась скрыть улыбку. Как легко ее свекровь попалась на удочку! Красавица-богиня никогда не могла удержаться, чтобы не осадить при случае высокомерного мужчину.

Психея прислушалась к разговору Эвелины с лордом Брэндрейтом. Предмет их спора вызвал у нее дрожь в коленях. Речь шла о бюсте Зевса, а Психея меньше всего желала бы привлечь к нему внимание Афродиты. У свекрови и так уже возникли подозрения на ее счет, хотя Психея довольно удачно притворилась, что понятия не имеет, каким образом бюст очутился во Флитвик-Лодж.

Прошло по меньшей мере три десятилетия с тех пор, как Психея украла бюст из великолепного дворца свекрови на Олимпе. Шум, поднявшийся по этому поводу, так напугал Психею, что она позволила отцу Эвелины случайно обнаружить его на раскопках в Греции. Она считала тогда, что, если бюст окажется во владении смертного, Афродита никогда не узнает о его местонахождении.

Но по воле этого чудовища, Немезиды, она оказалась теперь вместе с Афродитой – не говоря уже о своем муже! – в каких-нибудь тридцати шагах от бюста. Живи она хоть еще пятьдесят тысяч лет, ей никогда не понять, что затевают Мойры – суровые богини судьбы, ведающие всем на Олимпе. Ничего нельзя сохранить в тайне дольше чем на десяток лет. Кто-нибудь обязательно обнаружит твой секрет, потому что нити Судьбы непременно пересекутся наихудшим образом там, где не нужно. Ни одного прегрешения нельзя скрыть от неистовой богини мщения Немезиды.

Психея с досадой прикусила губы, вспомнив множество предметов, украденных ею из разных уголков славного царства Зевса и спрятанных у нее в шкафу. Она сама не понимала, зачем она это делала. Пожалуй, все началось лет двести тому назад, когда она застала Эрота флиртующим со служанкой из гостиницы в Глостершире. Она не знала до тех пор, что временами он может преображаться в простого смертного. Потом выяснилось, что сама она тоже может пребывать среди смертных и принимать участие в их жизни, правда будучи невидимой. Эрот так и не догадался, что именно она призвала из кухни обуянного гневом отца девушки, чтобы спасти дочь от приставаний подозрительного незнакомца.