Плененный тобой

– Бретт спит с девушкой из «Золотой». Той, что похожа на меня.

– Таких как ты, больше нет.

Она закатила глаза.

– У нее может быть похожее тело, - согласился я, - но она - не ты. У нее нет твоего чувства юмора, твоего ума. У нее нет твоего сердца.

– О, Гидеон.

Я провел мокрыми пальцами по ее лбу.

– Даже, если выключат свет, я все равно не спутаю тебя ни с кем. Случайная блондинка не будет пахнуть, как ты. Она не будет двигаться так, как ты. Она не сможет прикоснуться ко мне так, как мне бы этого хотелось.

Ее лицо смягчилось, и она прижалась щекой к моему плечу.

– Я тоже так думаю. Я бы так не смогла. И в тот момент, когда я увидела Бретта с той девушкой, я знала, что ты бы так не поступил.

– Ни за что. Никогда.

Я поцеловал ее в кончик носа.

– Ты изменила для меня само понятие секса, Ева. Я бы не смог вернуться к тому образу жизни. Даже не стал бы пытаться.

Она развернулась, чтобы оседлать меня, создавая волны, которые бились о края ванны. Я посмотрел на нее, убрал с лица волосы цвета пшеницы и стер с лица остатки размытой косметики, оставляя лишь капельки воды блестеть на ее золотистой коже.

Ее пальцы массировали мой затылок.

– Мой папа хочет оплатить свадьбу.

– Все еще?

Она кивнула.

– Мне нужно, чтобы ты был не против.

Я не мог быть против чего-то, сидя в ванне голый, мокрый с игривой женой верхом на мне.

– У меня уже была свадьба, о которой я мечтал. В этот раз делай все, что ты хочешь.

Ее блестящая улыбка и восторженный поцелуй были единственной нужной мне наградой.

– Я люблю тебя.

Я притянул ее поближе.

Она прикусила нижнюю губу, и потом произнесла:

– У мамы будет припадок. Она может только на приглашения и цветы потратить пятьдесят тысяч долларов.

– Так скажи родителям, что папа оплачивает свадьбу, а мама может браться за прием. Проблема решена.

– О. Мне это нравится. Да вы - мастер на все руки, мистер Кросс.

Я приподнял ее и облизал сосок.

– Позвольте мне доказать это.

***

Спальня осветилась приближающимся рассветом, в то время как Ева равномерно и глубоко дышала во сне. Я как можно аккуратнее выбрался из ее объятий и простыней, чтобы встать возле кровати и понаблюдать за ней. Ее волосы рассыпались на плечах, губы и щеки порозовели от секса. Я потер грудь, чувствуя боль от того, как тесно в ней стало.

Так сложно было оставлять ее, и с каждым разом становилось все сложнее. Я кожей чувствовал разлуку с ней.

Я закрыл шторы в спальне, а затем проделал тоже самое в гостиной, погружая комнату в темноту.

Тогда я лег на диван и заснул.

Внезапная вспышка света разбудила меня. Моргая, я потер, будто засыпанные песком, глаза и увидел, что шторы были распахнуты, пропуская свет на мое лицо. Обнаженная Ева шла ко мне в ореоле утренних лучей.

– Эй, - прошептала она, опускаясь на колени рядом со мной.
– Ты сказал, что хочешь проснуться вместе.

– Который час?
– Взглянув на часы, я увидел, что проспал полтора часа.
– Тебе нужно было поспать подольше.

Она прижалась губами к моему животу.

– Без тебя я плохо сплю.

Сожаление пронзило меня. Моя жена просила то, чего я не мог ей дать. Она разбудила меня светом, а не прикосновениями, потому что боялась моей реакции. Она была права, действуя осторожно. Зажатый в тиски кошмара, я мог проснуться с занесенным кулаком.

Я откинул волосы с ее лица.

– Мне очень жаль.

За все. За все, чего ты лишаешься, чтобы быть со мной.

– Шшш.

Она потянула за резинку моих спортивных штанов, освобождая член. Я был уже готов для нее. А как же могло быть иначе, когда она пришла ко мне голая и заспанная?

Ее губы сомкнулись на головке моего члена.

Я зажмурился и застонал, отдавшись ей.

***

В следующий раз меня уже разбудил стук в дверь. Ева зашевелилась в моих руках, лежа на узком участке дивана.

– Черт побери, - пробормотал я, притянув ее поближе.

– Не обращай внимания.

Стук продолжался.

Я откинул голову назад и закричал:

– Уходи.

– Я принес кофе и круассаны, - выкрикнул Араш.
– Открывай, Кросс. Уже перевалило за полдень, и я хочу познакомиться с твоей дамой.

– Боже!

Ева моргнула:

– Твой юрист?

– Он самый.

Я сел, прошелся руками по волосам:

– Мы уедем, ты и я. Скоро. Далеко.

Она поцеловала мою поясницу.

– Звучит здорово.

Я сунул ноги в штаны и встал, чтобы до конца натянуть их. Ева, воспользовавшись возможностью, хлопнула меня по голой заднице.

– Я все слышу!
– крикнул Араш.
– Бросай все и открывай дверь!

– Ты уволен, - ответил я ему, шагая к двери.

Я оглянулся сказать Еве, чтобы она прикрылась, но она уже убежала в спальню.

Я обнаружил Араша, ожидающего за дверью, с тележкой для обслуживания номеров.

– Что с тобой, мать твою, происходит?

Мне надо было преградить путь ему, прежде чем он успел въехать.

– Скулишь, как сучка.

Он улыбнулся, заталкивая тележку и оценивающе окинул меня взглядом:

– Оставь свой сексуальный марафон для медового месяца.

– Не слушай его!
– крикнула Ева из-за двери спальни.

– И не буду.
– я отвернулся от него.
– Он больше на меня не работает.

– Ты не можешь использовать это против меня, - заявил Араш, следуя за мной в гостиную.
– Ого. Твоя спина выглядит так, будто ты боролся с горным львом. Неудивительно, что ты устал.

– Заткнись.

Я схватил с пола рубашку.

– Ты не говорил, что Ева тоже в Сан-Диего.

– Это было не твое дело.

Он поднял обе руки в знак капитуляции:

– Перемирие.

– Не говори ни слова об Имаре, - предупредил я ему тихо.
– Я не хочу, чтобы она беспокоилась по этому поводу.

Араш посерьезнел:

– Будь уверен, я больше не упомяну о нем.

– Хорошо.

Я подошел к тележке и налил две чашки кофе, приготовив их так, как нравится Еве.