Пленить сердце горца

Сделав паузу, он добавил ровным тоном:

— И именно такой опыт у тебя был?

— Что я хотела сказать? — раздраженно спросила она, словно не замечая его вопроса.

Гримм рассмеялся. О небо, он рассмеялся! И это был настоящий, раскрепощенный смех — низкий и звучный, густой и теплый. Джиллиан вздрогнула, потому что блеск белых зубов на затененном лице сделал его таким красивым, что ей захотелось расплакаться от несправедливости того, что он так скупо дарит ей такую красоту.

— А я-то надеялся, что ты вот-вот мне об этом скажешь, Джиллиан.

— Родерик, разговоры с тобой никогда не приводят туда, куда я хочу.

— По меньшей мере, ты никогда не скучаешь. А это что-то да значит.

Джиллиан с досадой вздохнула — он сказал правду. У нее поднималось настроение, появлялось приятное возбуждение, обострялось восприятие, но никогда, никогда она не скучала.

— Так что они взаимоисключающие для тебя? — рискнула она.

— Что? — мягко переспросил он.

— Эти чувства и Чувство.

Гримм принялся беспокойно ерошить себе волосы.

— Полагаю, я не встречал женщины, которая заставила бы меня ощущать те чувства вместе с этим.

«Я бы смогла сделать это, я знаю, смогла бы!» — чуть было не выкрикнула Джиллиан.

— Но те, другие чувства, ты испытываешь довольно часто, не так ли? — съехидничала она.

— Так часто, как могу.

— Опять ты со своими волосами. Что с тобой и с твоими волосами?

Не получив ответа, Джиллиан совсем по-детски произнесла:

— Я тебя ненавижу, Родерик.

Она готова была пнуть себя ногой в тот же момент, когда сказала это. Джиллиан считала себя умной женщиной, и, тем не менее, в присутствии Гримма она впадала в детство.

Надо было найти прием поэффективнее, чем это ребячество, если уж она намеревается спорить с ним.

— Нет, не ненавидишь, девочка.

С этими словами Гримм чертыхнулся и шагнул вперед.

— Ты уже в третий раз повторяешь это, но мне уже надоело это слышать, черт возьми!

Он приближался, глядя на нее сверху вниз, на его лице застыло напряженное выражение. Джиллиан затаила дыхание.

— Ты бы хотела меня ненавидеть, Джиллиан Сент-Клэр, и, видит Бог, тебе следовало бы меня ненавидеть, но ты просто не можешь заставить себя возненавидеть меня так сильно, не так ли? Я знаю, потому что заглянул в твои глаза, Джиллиан, и там, где не должно быть ничего, если ты меня ненавидишь, увидел фурию с любопытными глазами.

Повернувшись в вихре теней, Гримм спустился с крыши, двигаясь с волчьей грацией, и, запрокинув голову, остановился у подножия лестницы, в луже лунного света. Бледная луна превратила его горестное лицо в застывший барельеф.

— Никогда не говори мне больше этих слов, Джиллиан. Я не шучу — это честное предостережение. Никогда!

Когда он скрылся в саду и под его сапогами захрустели камни, она окончательно уверилась, что это был не призрак.

После его исчезновения Джиллиан долго размышляла о его словах, оставшись на валу наедине с мрачным небом. Три раза Гримм назвал ее по имени — не «ребенок» или «девушка», но «Джиллиан». И хотя последние слова были произнесены холодным тоном и без выражения, она разглядела — если только лунный свет не сыграл с ней злой шутки — в его глазах тень душевной муки.

И чем дольше она думала, тем сильнее ее охватывала надежда. Логика подсказывала ей, что любовь и ненависть могут таиться под одной маской. И надо было лишь поднять маску и заглянуть под нее, чтобы определить, какие эмоции загоняли этого человека в тень. Окружавшую Джиллиан тьму прорезал проблеск понимания.

«Слушайся своего сердца, — сотни раз советовала ей мать. — Сердце не соврет, даже если разум твердит иное».

— Мама, я скучаю по тебе, — прошептала Джиллиан, когда последний сполох заката растаял за горизонтом цвета крыла ворона. Но, несмотря на разделявшее их расстояние, сила Элизабет Сент-Клэр была внутри нее, в ее крови. В ее жилах текла кровь Сачеронов и Сент-Клэров — довольно грозное сочетание.

Он безразличен к ней — так, что ли? Время покажет!

Глава 10

— Ну, наконец-то уехали, — пробормотал Хэтчард, провожая взглядом удаляющуюся группу всадников, и задумчиво провел пальцами по рыжей бороде. Они с Кейли стояли у главного входа в замок Кейтнесс, наблюдая за тем, как трое всадников растворяются в клубах тумана, окутавшего извилистую дорогу.

— Почему им понадобилось именно в Дурркеш? — раздраженно спросила Кейли. — Если захотели потаскаться по девкам, можно было пойти в деревню.

Она махнула рукой, указывая на небольшой поселок внизу, в поисках защиты жавшийся к стенам Кейтнесса. Хэтчард бросил на нее колючий взгляд.

— Быть может, это глубоко потрясет твою… скажем, широкую натуру, но не у всех на уме одни девки, госпожа Туиллоу.

— Не называй меня госпожой Туиллоу, Рэмми, — огрызнулась Кейли. — Я ни за что не поверю, что ты прожил почти сорок лет, так ни разу и не заглянув к девкам. Но, должна сказать, я нахожу ужасным, что они отправились к девкам, когда их призвали сюда ради Джиллиан.

— Если бы ты хоть изредка меня внимательно слушала, Кейли, то, возможно, услышала бы, что я сказал. Они уехали в Дурркеш по предложению Рэмси — не к девкам, но за товарами, которые можно купить только в городе. Ты же сама говорила, что у нас закончились перец-горошек и корица, и ты не можешь купить эти товары здесь.

Хэтчард жестом показал на деревню и, выдержав многозначительную паузу, добавил:

— Еще я слышал, что на городской ярмарке в этом году можно найти шафран.

— Шафран! Ради всех святых, у нас не было шафрана с прошлой весны.

— И ты вечно напоминала мне об этом, — скривился Хэтчард.

— А как иначе помочь стариковской памяти? — фыркнула Кейли. — И поправь меня, если я не права, но ты же обычно не посылаешь своих людей за товарами?

— Глядя, как жаждет Куин купить элегантный подарок для Джиллиан, я не стал его останавливать. Гримм, полагаю, поехал с ними, лишь бы не оставаться одному с девчонкой, — сухо добавил Хэтчард.

Глаза Кейли заблестели, и она захлопала в ладоши.

— Подарок для Джиллиан! Так она будет Джиллиан де Монкрейф, да? Прекрасное имя для прекрасной девушки, должна сказать. И она будет жить недалеко отсюда, в Шотландской низине.

Хэтчард вернул задумчивый взгляд на ленту дороги, извивающуюся по долине. Увидев, как последний всадник скрылся за поворотом, он цокнул языком.

— Мне бы твою уверенность, Кейли, — пробормотал он.

— И что должно означать это таинственное замечание? — нахмурилась Кейли.

— Просто то, что, по моим наблюдениям, девчонка никогда не заглядывалась ни на кого, кроме Гримма.

— Гримм Родерик — наихудший из возможных мужей для нее! — воскликнула Кейли.

Хэтчард перевел любопытный взгляд на пышную служанку.