Пленница Альфы

Сжимаюсь, хочу удержать желание внутри. Оно давит внизу живота, выпирает. И только сильнее запускает корни внутрь меня. Ласка Дана жестокая, сильная. Разум отключает.

– Другие же не ведут себя так, - нахожу нужные слова, сама выгибаюсь навстречу настойчивым касаниям. – Ника не говорила…

– Ника не была женой, когда встретила моего брата. А после она его не отталкивала.

Альфа выпускает мою грудь, и я бросаю на неё взгляд. Красные отметины, которые наливаются цветом всё сильнее. Кажется таким неправильным говорить, когда мужчина касается меня. Когда обращает внимание на другую грудь. Проделывает с ней всё то же самое.

Его стояк крепнет, сильнее упирает в меня. Давит на лоно, скользит по нему. И белье не спасает. Мешает. Хочется полностью окунуться в этот котёл, а не получается. Член Дана давит, проезжается, головкой упирается в клитор. Легкое трение. Зудящее. Недостаточной.

– Она его не динамила, волчонок, - мужчина дует на мою грудь. Холодок обжигает влажную кожу, соски превращаются в две затвердевших горошины. – Ты хоть представляешь, какого это? Я хочу тебя. Подыхаю без этого. Мне нужно хоть что-то. А ты не пахнешь мной. Не так, как должна.

– Ты же обнимал меня и…

– Отпечаток на коже не считается. Недостаточно. Я хочу, чтобы мой запах был внутри тебя. Под кожей.

– Дан! Я не могу… Не готова.

Моё тело кричит, что я лгу. Каждый нерв напрягается, все клеточки внутри полыхают. Мне хочется большего, нутро требует. Разрядки, освобождения. Дикого удовольствия.

– Позволь мне, малышка. Хоть что-то позволь, и я успокоюсь. Обещаю.

А я неуверенно киваю.

И тут же жалею о собственном решении. Одного движения хватает, чтобы у Дана сорвало остатки контроля. Он опрокидывает меня на спину, рвёт на мне бельё. Разводит мои ноги стороны, подхватывая их под коленями. И смотрит.

Просто смотрит на моё лоно, его глаза заволакивает темнота. Непроглядная бездна, которая принимает моё подношение. Влажные от возбуждения складки.

– Дан, пожалуйста… – я не знаю, о чём прошу. Но это ожидание невыносимо. – Ты сказал «что-то». Не так.

– Я не буду брать тебя сейчас.

Брать.

Животное.

Оборотень.

Альфа.

Его звериные повадки. Бесстыдные и порочные

– Не так, как мне бы хотелось. Но этого хватит, пока. Будешь пахнуть мной. Каждый почувствует. И я успокоюсь.

– Что ты…

– Я собираюсь отлизать тебе.

– Нет, не надо.

Мне стыдно от мысли, что он будет касаться меня там. Не только пальцами, но и языком. Почувствует мой вкус, попробует. Оставит глубокий шрам в душе, если сделает это.

– Лежи, Кора, - его ладонь прижимает меня к постели, пока мужчина опускает лицо к моим бедрам. – Чем больше сопротивления, тем сильнее моё желания взять тебя по-настоящему. Покорить. Показать, что ты должна прогнуться под меня.

Мотаю головой, щеки горят от смущения. Но я разжимаю пальцы, отпускаю плечи мужчины. Даже не понимала, что держу его, прикасаюсь. Всё на рефлексах.

Дан между моих ног, придерживает их. Его дыхание касается лона, дразнит. Я вся сжимаюсь в ожидании, не понимаю, как это будут. Ощущения от этого…

– Дан!

Его имя так естественно срывается с губ, когда мужчина начинает действовать. Проводит языком по всему лону, размашисто лижет, собирая мою влагу.

Горячий язык толкается в меня, надавливает на мою дырочку. Обводит по кругу, а потом оказывается внутри. Касается стенок влагалища, задевает и будоражит.

Я дышать не могу, всё раздавливает. Ощущения такие, что меня бетонной стеной придавило. Кусаю губы, проглатываю стоны. Они рвут меня на части, просятся наружу. Показать мужчине, что мне нравится. Так хорошо.

Я цепляюсь пальцами за постель, сжимаю простыню. Натягиваюсь струной, когда Дан втягивает мой клитор. Кусает его, задевает клыками. В мужчине ни капли жалости. Он пытает меня, доводит до безумия. Всё спутывается внутри, исчезает.

Гортанный стон раздирает грудную клетку, льется громким звуком. Мне хочется оставить на Дане царапины. Вонзить ногти, притянуть ближе. Лишь бы он не останавливался.

Не замедлялся время от времени, почти не касаясь. Дан чувствует моё возбуждение, как меня подбрасывает под ним. И мужчина наслаждается, делает только хуже. Дразнит моё лоно, ласкает и пронзает болью.

Боль такая яркая, ощутимая. Она ядом растекается по телу, плещется внутри. Неудовлетворенность. Мне мало, так мало. Мышцы сводит от прикосновений оборотня.

– Пиздец вкусная, - выдыхает, шпарит дыханием нежную кожу. Меня ломает такими признаниями. – Ел бы всегда.

– Дан!

Замолчи. Не говори мне такого. Не окунай меня в свой котёл порочности; Меня ломает напополам чувствами. Он оборотень, враг. Он дарит мне самое высшее наслаждение в жизни.

– Громче. Стони моё имя громче, Кора, если хочешь кончить.

Приказ, после которого Альфа оставляет укус на моем бедре. Кусает, лижет, возвращается к моему лону. А потом ведет языком вверх, до лобка, целует тазобедренные косточки. И втягивает губами мой клитор.

Его ласка непредсказуемая, острая и пьянящая. Я не могу угадать, что мужчина сделает дальше. Где прикоснётся, в каком месте взорвётся пузырь возбуждения.

И я стону, кричу, срываюсь на рычание. Любая реакция, которая ему нужна. Сейчас я готова дать Дану всё. Всю себя, без остатка. Лишь бы это напряжение ушло.

Мою бёдра дрожат от напряжения, тело немеет. Мне кажется, что это никогда не закончится. Прошу его, молю, лихорадочно шепчу всё, что приходит в голову.

Ещё. Быстрее.

– Пожалуйста, Альфа, пожалуйста.

И в меня будто стреляют. Пулей прошибают, оставляя после себя дыру в сознании. Ноющий след, который нарастает с каждой секундой. Подбрасывает меня до небес.

Оргазм напоминает перерождение.

Когда тело не подчиняется, не двигается. Сладкое удовольствие плещется внутри. Лёгкость, от которой мне дышать легче. Полная нирвана, блаженство.

Я чувствую, как Дан водит членом по моему лону. Упирается в дырочку, надавливая. Растягивает, вызывая отголоски боли. Я хочу молить его, чтобы не делал этого. Альфа обещал.

Но не успеваю ничего сказать, как чувствую нечто странное. Что-то стекает по лону, внутри. Комнату заполняет терпкий мускусный запах, дыхания не хватает.

Дан отстраняется, а я ничего не понимаю. Прислушиваюсь к ощущениям, свожу ноги, словно мужчина сейчас передумает. А потом до меня доходит, что он сделал.