Пленница для двоих

— Миха!

— Это же правда, кис.

— Прекрати! Другой дуре такое заливай.

— Я же уже сказал — меня ты интересуешь. И от этого не отмазаться. Прими и наслаждайся.

— А ещё что сделать?

Разворачивается резко, близко оказывается. Наклониться ничего не стоит, чтобы искусанные губы поймать. Вкус её распробовать, задыхаться заставиться. Чтобы стонала и сама тянулась. Тиса может холод включать, но реагирует неслабо.

Вижу, как дыхание сбивается. И сама на губы пялится, замерев. Не нравился бы — так бы себя не вела. Может крутить и себе что-то внушать, но я-то шарю. Такое легко считывается, чтобы там Тиса показать не пыталась. А если ей толчок нужен, так я организую, не вопрос.

Резко двигаюсь, копну шелковых волос в руке сжимая. Удерживаю, чтобы не дёрнулась. Ладонью свободной скулы обвожу, когда девушка даже не рыпается. Смотрит внимательно. Моргает медленно, заторможено.

— Вот сейчас ты касаешься, — шепотом хриплым.

— Касаюсь, ага. И ещё собираюсь коснуться.

Подаюсь вперед, блядски-манящие губы ловя.

Глава 22. Тиса

Мне оттолкнуть его нужно. Надавить на широкие плечи, силу последнюю вложить. Но я не могу. Губы у Михи мягкие, настойчивые. Мужчина не даёт отстраниться, в себя вдавливая. Шумно дышит, а я словно его дыхание втягиваю. Потому что самой не получается дышать.

Лёгкие до слёз сжимает непонятная сила. Которая меня к Михе толкает. Вдавливает, не давая противиться. Заставляет дрожать и всхлипывать, когда мужчина ладонью сразу за ворот платья лезет. Грудь накрывает, лифчик стягивая. Нагло, разрешения не спрашивая. И только из-за этой непонятной силы ещё пощечину не зарядила.

Говорят, она желанием называется.

— Мих, — я задыхаюсь, обнимая его за шею. Ловлю наглые пальцы, которые поглаживают сосок. — Мих, остановись.

— Ты же хочешь, киса.

Он сквозь ткань платья меня гладит, надавливая. Доказывая, что да — хочу. До темноты перед глазами, пыли вместо мыслей. И внутри всё так сжимается отчаянно, в страхе, что всё закончится быстро.

— Не так, — язык не поворачивается солгать, что вообще не хочу. — Сейчас Князь вернётся.

— Имя другого мужика проглатывай, когда ко мне жмёшься, — рычит, словно я дурное что-то сказала. — Усекла?

— Мих.

— Да так лучше.

Довольно урчит, продолжая целовать. Ладони перемещает, под платье пробираясь. Сжимает ягодицы, мнёт и ласкает, пока у меня голова кружиться не начнёт.

— Лгунишка, — улыбается. Потирает кожу, цепляя край белья. — А говорила, что трусики не носишь.

— Так получилось.

— Значит, надо исправлять.

Миха мой вскрик прерывает, губы кусая. Он тянется к ним, сминает. Языком проходиться, а меня всю колотит. Каждая клеточка вибрирует, мешая собраться. Мужчина отрывается ненадолго, довольно на меня смотрит. Улыбается, прежде чем продолжить.

Его пальцы нагло действуют, несчастную ткань стягивая. Влажную дико, от чего сильнее краснею. Михе же всё, конечно, чувствует. Насколько трусики влагой пропитаны, какой жар у меня между ног.

— Водопад прям, — подтверждает, касаясь сильнее. У меня тело немеет, на него заваливаюсь. Импульсами бьёт, выкручивает. — Такая готовая, да, кис?

Это неправильно, грязно. Господи, я отталкивала их, а сейчас сама рвалась. Доказывала, что не девочка с трассы, но при этом не могла себя сдержать. Потому что губы у Михи такие манящие, и он прекрасно знает, как стоит надавить на клитор, чтобы я в плечо его уткнулась.

— Нам нельзя, — шепчу, пробуя солёную кожу на вкус. На шее мужчины бьётся венка, выступает. И в неё так идеально губами уткнуться. — Нельзя.

— Кто сказал, кис? Можно всё, когда ты так охуительно стонешь мое имя.

— Миха.

Мужчина смеётся коротко, но сильнее двигается. Его пальцы так легко скользят, настолько я влажная. Меня выкручивает и ломает, возбуждение кипит, выплёскивается.

Я сломанная и неправильная, если наслаждение получаю. Если вместо того, чтобы оттолкнуть, сама бёдра вскидываю. И думать только о том могу, как бы мужчины вместе ощущались. Князь грубее меня ласкал, яростнее. Миха же плавно скользит, не давая на полную насладиться.

— Ох.

— Ох, киса, ох. Давай, хочу слышать, как ты кончаешь.

Машу головой, губы сцепив. Не могу, нельзя. Я и так падаю вниз каждый миг с ними. Лечу в свою бездну и не останавливаюсь. На полной скорости врезаюсь в мощное тело. А вместо звука удара — мой крик.

Я плавлюсь, превращаясь в несвязное нечто. Жадно дышу, втягивая запах мужчины. Грубый, мускусный. Совсем немного геля для душа, больше — именно его запаха. Мужского, грубого. Забивает рецепторы, мозги, чувства.

Ладонью чувствую его стояк. Даже сквозь грубую ткань джинсов такой горячий и огромный. Но вместо просьбы сделать с этим что-то, Миха сжимает в своих руках, вжимаясь губами в подбородок. Меня все ещё колотит, трясёт и не успокаиваюсь.

— Охренеть, Тиса. Громкая, — Миха словно радостью сочится, гордостью, что сломал меня, покорил. — На члене ещё громче будешь.

Обещание, нерушимое. Будто знает, что в Москве его выберу. И после шанс дам. И просто дам, не в состоянии отказать. Я смелой могу быть, гордой, даже сильной немного. Но всё рушится, когда они давят. Все устои, границы падают. Только искренние чувства оставляют.

Желание неконтролируемое.

— Это больше не повториться.

— Ага, кис. Так и быть, до отеля подождём.

— Нет. А если бы я с Князем такое же делала, — а я ведь и делала. Два дня назад, которые вечностью казались, так же развлекалась. — А потом ты бы на свидания звал. Нормально?

— Никакого, блять, Князя! Ты — моя.

— А он считает, что я — его.

Злюсь, на всех троих. Странная ситуация, странные чувства, которым места нет. Но вместо того, чтобы сбежать, спастись, сильнее к своему похитителю жмусь. О колючую щетину трусь, пальцами мышцы обхватываю. Ласкаюсь, запрещая себе же.

— Так чья ты, кис?

— Своя?

— Не катит.

Миха отсаживается в момент, когда Князь возвращается. Мужчина протягивает мне стаканчик кофе, но не задерживается взглядом. Пальцами руль сжимает, машину заводя. Молчит и тишина оглушительной кажется, не смотря на музыку гремящую.

Я, отчего-то, уверена — Князь знает, что в машине было.

И мне за это расплатиться нужно будет.

Глава 23. Тиса

Я к себе ноги притягиваю, колени обхватывая. Как можно сильнее в дверцу машины вжимаясь. Подальше от Михи, который довольным выглядит. Радостью светится, когда мы с Князем в напряжении.