Пленница генерала драконов

Нельзя дать им приблизиться, никак нельзя, иначе…

Ноздри окутывает смрад падали и тухлого мяса. Налитые кровью глаза тварей заставляют сердце в страхе сжиматься. Их острые акульи зубы торчат из кривых безразмерных пастей. Сильнее сжимаю кончиками пальцев твёрдую серебристую чешую дракона.

Острые когти твари рассекают воздух в сантиметре от моей спины. Вайет кружит на месте, кричит им что-то на драконьем, они ему в ответ противно каркают, будто переговоры ведут. Зачем с ними разговаривать? Разве он не видит, кто перед ним?

— Сожги их! — кричу, срывая голос, лупя его отчаянно по хребту, с трудом уклоняясь от пролетающих мимо тварей.

Гаргулья срань! Они всё-таки окружили нас! Окружили! Они везде! Снизу, сверху, сбоку!

Что он делает? Почему не мешает им? О чём с ними можно разговаривать? Если бы здесь был Райгон, они бы даже не поднялись бы в воздух — не успели бы! Они бы их сжёг к гаргульей срани! А Вайет, этот… Ай!

Спину обжигают острые когти. Я отпускаю хребет дракона и пытаюсь отмахнуться от тварей. Прочь! Боже, сколько их!

Усиленно машу руками над головой в тщетной попытке отбиться от острых, как бритва, когтей. Визжу что есть сил, потому что мне очень-очень страшно. И потому что я ничего, совсем ничего не могу сделать. А тот, кто может — почему-то не делает.

В какой-то момент замахиваюсь слишком сильно, теряю равновесие, соскальзываю со спины дракона и лечу вниз. Вниз. Вниз. Прямо на острые чёрные скалы, которые приближаются стремительно и быстро. Это конец.

14. Новая жизнь

Аурэлия.

Вдруг время останавливается. Замирает. Я опускаю и поднимаю веки, это длится целую вечность. Брызги морской солёной воды виснут в воздухе. До острых скал остаётся всего пара метров. Замечаю лупоглазого крабика, застывшего в нелепой позе с расставленными в сторону клешнями. Шмоток зелёных водорослей, намотанный на камень. Я вижу каждую песчинку, забившуюся между лохматых зелёных ворсинок.

А в следующий миг тело пронзает боль. Дикая, нечеловеческая, невообразимая. Меня словно разносит на мелкие кусочки. Из груди рвётся крик, но он выходит хриплым, резким, звериным.

Я не могу это терпеть. Если это смерть, то почему она длится так долго? Последнее, что понимаю: время снова ускорилось. Удар об острые скалы выбивает весь воздух из лёгких и наступает темнота.

Сознание возвращается медленно и тяжело. Я не понимаю, кто я. Не осознаю, не помню, пока не открываю глаза. Первый, кого вижу — Вайет. Белый дракон сидит, уперев лоб в сжатые в кулаках руки. Его платиновые волосы растрепались и рассыпались по плечам спутанными прядями. А я… лежу.

Моргаю и облизываю пересохшие губы. Мы в аскетичной комнате: гладкие стены песочного цвета, узкая кровать, на которой я лежу, укрытая тёплым одеялом. Руки поверх него, все сплошь перебинтованы. Поцарапанный серый рукомойник, прибитый к стене, пошарпанный крохотный стол со стулом, шкаф из светло-коричневого дерева — вот и всё убранство.

Из узкого вертикального окна льётся солнечный свет, в котором кружатся пылинки. Шевелю кончиками пальцев на руках и ногах. Это что, получается, я жива? Но как? Я хорошо помню, с какой высоты летела вниз на острые скалы — после такого не выживают.

— Ты проснулась? — Вайет смотрит на меня иначе.

Впервые вижу в его глазах восхищение и горячий интерес. Не снисходительно-добродушный, как к сестричке, нет. Цепкий, пристальный, мужской. Я сразу узнала его, потому что именно так на меня смотрел Райгон.

Вайет находит мою руку, подносит её к губам, целует.

— Как же я испугался, Аурэлия, любимая моя.

Что?

Смотрю на него так, будто впервые вижу. Это я так приложилась головой, или дело в чём-то ещё?

— Что стряслось? — высвобождаю свою руку из его прохладных ладоней и подношу к глазам. Провожу ею по волосам, чувствую повязки и там.

— Я спас тебя, — проговаривает Вайет, глядя на меня внимательно и исподлобья. — Прогнал гаргулий. Впервые в жизни пришлось пустить в ход огонь, но иначе было нельзя.

Да неужели? Долго же до тебя доходило.

— Потом принёс тебя сюда, в Драконью обитель, как ты и хотела, малыш. Трое суток прошло. Ты в безопасности. Благодаря мне.

Трое суток? Хочется присвистнуть.

— Я помню, как ударилась о скалы.

— Не совсем так, — поправляет Вайет. — Ты не ударилась. Вернее, совсем немного.

— Немного? — нервно смеюсь и потрясаю руками. — Да на мне живого места нет, судя по этим повязкам! Как я вообще выжила?

Нервно облизываю губы. Вайет снова подаётся вперёд, находит мою руку, целует её, затем тянется ко внутреннему карману своего белоснежного камзола, достаёт карманное зеркальце в сверкающей серебряной оправе. Протягивает его мне:

— Взгляни на себя, — шепчет хриплым волнительным шёпотом.

Принимаю из его рук зеркало. Я примерно представляю, как выгляжу сейчас. Он что, хочет, чтобы я ещё сильнее расстроилась?

Подношу зеркало к лицу и резко сажусь на кровати, не веря тому, что вижу в отражении.

Дра-ко-ний Бог.

Моргаю несколько раз для верности, тру глаза, снова смотрю, но картинка остаётся прежней: вместо моих обычных голубых глаз на меня вытаращены голубые с золотистыми искрами, будто кто-то ведро блёсток рассыпал и… с вертикальным зрачком.

— Я, — сглатываю и просто поверить не могу в то, что вижу.

— Ты золотая драконица, Аурэлия.

Вайет мягко, но настойчиво забирает у меня зеркало, и я вижу в его руках красивую жемчужную раковину. Он открывает её. Внутри кольцо. Смотрю не на кольцо, а не изящные тонкие пальцы Вайета с чистыми заострёнными ногтями с белыми кончиками.

Вспоминаю другие мужские руки. Смуглые, жилистые, с проступающими венами. Руки Вайета вполне могли бы принадлежать девушке — такие нежные, с тонкими синими венками. Боже, о чём я думаю?

— Аурэлия, — белый дракон смотрит мне прямо в глаза. Его вертикальный зрачок сузился до тонкой полоски. — Я люблю тебя. Я доказал это вчера, когда спас тебя от нападения, и готов доказывать каждый день. Раздели со мной жизнь, и ты никогда не пожалеешь об этом, обещаю. Будь моей душой и сердцем, будь моей женой.